Оторвавшись от документа, Райт внимательно посмотрел на Джейд. Его глаза сузились в прищуре. Он будто пытался увидеть насквозь.

— Я не хочу причинить тебе вред. Помнишь мы договорились, что будем друзьями?

На последнем слове, горло сдавило болью. Как с Итаном, Джейд не могла слышать в его голосе разочарование.

— У меня нет друзей, — перебарывала она.

— Не правда, как и твоя амнезия в нашу первую встречу. Мы долгие недели беседуем, но ты все еще не можешь окончательно открыться.

Знал бы он насколько Джейд открыта в этом кабинете. Здесь ее мысли выходили за пределы, настолько далеко, что разум освобождался. После сеансов, она не чувствовала тяжесть.

— Это не просто.

— У тебя уже получалось. И сейчас сможешь.

Джейд молчала, спрятав лицо в ладонях, что стало неким способом. Ей приходилось прибегать к нему, так возникало ощущение будто она говорит сама с собой. Доктор Райт предложил такой вариант, после нескольких сеансов, проведенных в тишине. Они договорились, что до тех пор, пока Джейд не отнимет руки, он ничего не скажет.

— Мне больно. Тьма утягивает меня, но взамен я получаю удовольствие. Только так я не бесчувственный осколок камня, — глубже вдыхая, она не открывала глаза.

Райт записывал, все сказанное.

— Я пытаюсь, но в итоге схожу с ума. Постоянно загоняюсь или называйте, как хотите. На любое совершенное действие придумываю просто невообразимое количество других. Я ведь до какого-то момента не осознавала, но как поняла все рухнуло. От этого голова раскалывается, если не сознание. Мне невыносимо плохо. Каждый раз при столкновении внутри я умираю, — подбирала слова Джейд. — Вам покажется смешным, ведь в начале думала, что у меня вообще раздвоение личности. Или вдруг это голоса. Так почему же после всех таблеток и часов с вами, мне все еще больно?

Оторвав дрожащие руки, Джейд сжала подушку.

— У вас не получается помочь, потому что сама придумала и так загнала, что не могу найти выход. Людей доводят намеренно или нет до суицида, но я все сама делаю. Вы можете копаться в голове и пичкать таблетками. Жаль вы не спасете меня, и тогда не смогли. Ведь я давно уже мертва.

Ни печаль, ни страх, холод и безразличие на лице. Ледяные глаза, с утерянными искрами.

— Это не так. Все что-то ты говоришь только способ. Все по-разному просят помощи. Кто-то может четко сформулировать, другие в виде агрессии привлекают внимание. Твоих попыток не увидел, не обратили внимание ты разочаровалась. Но ты не учла одного. Я услышал.

Достав с полки журнального столика упаковку бумажных салфеток, Райт протянул ей. Только он видел ее слезы.

Она заводила тяжелые разговоры с Джесс. Делилась по возможности, собираясь с духом. И подруга выслушивала. В начале помогало, но потом всегда становилось стыдно за слабость. В избежание, Джейд заставляла себя молчать, а потом настолько привыкнув терпеть, не могла заговорить. Во время одной из ссор с мамой, намекала что ей стоит обратиться к специалисту. Ребекка отмахнулась, ссылаясь на особенность семьи. Она представить не могла, что все окажется намного хуже.

Без истерик, надрывов. Болезненные слезы, одиноко падали, оставляя за собой дорожку равнодушия. У всех есть грань, можно вывести, огорчить, развеселить и все это будет частью терапии, но там, где ничего нет, почти невозможно.

Оставив нетронутую коробку, Джейд смахнула слезы.

— И не подведу, — убедившись, что она внимательно слушает, сказал Райт.

— Вы думаете мне нужны эти слова? Вот честно. Как человек человеку, не основываясь на учебники.

— Как человек человеку… Да, — ответил психиатр.

Приложив усилие, но даже так Джейд не верила. Перестала. Сверив часы на руке и стене, она настроила свои. Они легко убегали вперед и за неделю набирали больше двух минут.

Закончив записывать в блокнот, доктор Райт спросил:

— Так что же такого произошло с последней встречи? У тебя наблюдаются значительные отклонения от лечения.

— Без ваших журнальчиков никак? В современном мире построить жизнь без них не получается? — качала головой девушка и пыталась улыбаться.

— Книги написаны, чтобы учиться. Ты не согласна?

Когда они успели перейти от умиротворенного разговора, к перекидыванию вопросами.

— Может и так. Но вы сами видите, что стандартны для меня не подходят.

И Джейд чертовски права. Она со своим видением и сознанием не просто исключение из правила, а миф о цветении папоротника.

— Расскажите почему? — добавила девушка.

— Не могу, — Райт отложил в сторону блокнот с папкой и не под запись, готов ее выслушать. — Откройся мне.

— Чем же по вашему мнению я постоянно занимаюсь? Разговоры с вами помогают, мне действительно легче, но эффект слишком короткий. Он не стоит всех усилий, — врала себе Джейд.

И снова не правда. Оно того стоило. Заставлять себя, испытывать дискомфорт, но после выходить в давно утерянную себя, было прекрасно.

— Есть вещи, которые я не могу прочитать. Ты должна указать, и мы вместе найдем решение.

Скрывать до последнего, держать в себе, оставаться наедине, как мантра звучала в голове. Разрастающимися корнями, препараты перекраивали, заставляли и подчиняли. Достав телефон из кармана, Джейд открыла заметки и начала читать:

— Никому не нужна. Никто не нужен. Никому не интересна. Плохо. Одна. Мне плохо. Хочется сдохнуть, — оторвавшись от экрана, она посмотрела на Райта, — Продолжать?

— Ты сама этого хочешь? — Психиатр, как и собирался, не взял ручку, но как только Джейд остановилась, рефлекторно потянулся. — Когда это произошло?

— Хочу. Вы ведь сами хотели ковыряться в моей голове. Так вот я перед вами, — оторвав глаза от лица напротив, Джейд вернулась к телефону. — Ничего не чувствовать и одновременно разбиться от эмоций. Хочется испытывать. И никогда не чувствовать боли. Хочется отключиться и быть кому-то нужной. Я никому не нужна. Всем все равно на меня. Почему так в моей жизни? Мне плохо. Хочется отключиться. Ничего не чувствовать. Не быть в пустоте. Она убивает меня изнутри.

Перечитав собственные мысли, Джейд будто и не знала их. Пустота сердца затягивали абсолютно все, вокруг нее.

Райт больше не был так уверен в правильности действий. Его взгляд рассеялся, и он обдумывал услышанное. Папка снова оказалась в руках, но вместо записей открыт чистый лист. Все возвращалось к началу.

— Действительно хочешь быть всем безразлична? Значит я тоже не нужен?

Он был бы последним от кого Джейд собиралась отказаться.

Вниз. Только вниз. Смотреть на небо и не дать волю слезам. Слова, что часто она слышала не помогали. Его не видно, тучи затянули все вокруг. Темно. А где же звезды тогда? И они потухли, вместе с ней.

Слезы прокладывали дорожки и падали. Обняв себя руками, Джейд смотрела в глаза, напротив. Одиночество Райта она не вынесет. Даже через пелену, он поддерживал зрительный контакт.