– Так-то оно так, но в колледже Дон все равно собрал все мыслимые награды. Как я обрадовалась, когда тетя Джейн нам об этом написала – а она была прямо сама не своя от гордости, ведь он оказался первым на курсе и получил медаль! – воскликнула Роза, пожимая Маку сразу обе руки, да так, что Чарли здорово пожалел, что «этого красавца» не оставили в порту вместе с доктором Алеком.
– Ну, полно, мама вздор говорит. Я просто начал учиться раньше других, да и нравилась мне учеба сильнее, так что хвалить меня особо не за что. Впрочем, Принц прав. Мне случалось выставлять себя остолопом, но в целом дурил я не больше, чем многие мои знакомые. Кстати, дурость моя оказалась не затратной, да и здоровье я на ней не подорвал, – скромно поведал Мак.
– Знаю я, какую «дурость» ты имеешь в виду. Я слышал, как дядя Мак говорит, что из Чарли дурость так и лезет, вот и спросил у мамы, что это значит, и она мне все объяснила. А еще я знаю, что ему вынесли порицание, а потом исключили, что-то такое, ну, в общем, нехорошее, тетя Клара даже плакала, – на одном дыхании выпалил Джейми, обладавший фатальным даром высказываться не к месту, чем и терроризировал все семейство.
– Опять хочешь в ящик? – предостерегающе нахмурившись, осведомился Принц.
– Нет, не хочу.
– Тогда придержи язык.
– Да ладно, Мак, не надо меня пинать, я просто… – начал проштрафившийся мальчуган, неловко пытаясь загладить свою вину.
– Все, хватит, – сурово отрубил Чарли, и Джеймс пристыженно притих, утешаясь разглядыванием новых Розиных часиков – ведь он в очередной раз пострадал от своих «стариканов»: так он называл старших, когда был в мстительном настроении.
Мак и Чарли тут же принялись оживленно болтать, стараясь держаться самых что ни на есть приятных тем, и так в этом преуспели, что прохожие начали с благожелательными улыбками оглядываться на экипаж, из которого долетали взрывы звонкого смеха.
Едва Роза переступила порог дома, ее погребла под собою лавина родственниц, и до конца дня старый дом гудел, точно улей. К вечеру все семейство встретилось в гостиных – за исключением тетушки Миры, место которой опустело.
Как оно обычно бывает, взрослые через некоторое время собрались своей компанией, юноши же вились вокруг девушек, подобно бабочкам, присмотревшим два дивных цветка. В одной комнате царил доктор Алек, в другой – Роза, ибо маленькая девочка, которую когда-то так любили и баловали, расцвела и превратилась в женщину: двухлетнее отсутствие внесло нежданные перемены в ее взаимоотношения с кузенами, особенно с троими старшими, которые взирали на нее со смесью мальчишеской привязанности и чисто мужского восхищения, нового и чрезвычайно приятного.
Ее милая непосредственность одновременно и очаровывала, и дразнила любопытство, ибо Роза не походила на других девушек и раз за разом ошеломляла родных независимостью суждений и поступков: они лишь переглядывались с лукавыми улыбками, как будто только сейчас вспомнив, что Роза у них «дядюшкина девочка».
Давайте, как и положено, сперва послушаем разговоры старших, ибо они уже строят воздушные замки, в которых предстоит обитать их мальчикам и девочкам.
– Ах, милочка наша, как же я рада ее возвращению! Какая она здоровенькая, довольная – и такая же славная, как и раньше! – умилилась тетушка Изобилия, смыкая ладони и вознося хвалу за столь несказанное счастье.
– Боюсь, Алек, в ближайшее время выяснится, что ты принес в дом настоящее огниво. Точнее говоря, два, ибо из Фиби выросла славная девушка и молодые люди, насколько я понимаю, это уже обнаружили, – добавил дядя Мак, кивнув в сторону второй гостиной.
Все взоры устремились туда, и отцам с матерями предстала в высшей степени красноречивая картина.
Роза с Фиби сидели рядышком на софе: они безошибочно заняли те самые места, которые им и полагалось занимать по праву молодости, пола и красоты, ибо Фиби давно уже превратилась из служанки в подругу – и Роза хотела ясно донести эту мысль до каждого.
Джейми расположился на ковре, на нем же стояли в положении «вольно» Уилл и Джорди, красуясь так и сяк в своей военной форме, ибо учились теперь в прекрасном заведении, где строевая подготовка была отрадой их души. Стив грациозно раскинулся в кресле, за спинкой кресла стоял Мак, а Арчи опирался на угол каминной полки и смотрел сверху вниз на Фиби – она слушала его болтовню с улыбкой на губах, а щеки ее алели почти так же ярко, как и гвоздики у нее на поясе.
Но эффектнее всех все же оказался Чарли, хотя он и сидел на стульчике у пианино – а это тяжкое испытание для любого мужчины, не наделенного способностью ловко обходиться с собственными ногами. Принц, к счастью, ею обладал, поэтому занял непринужденную позу, закинув одну руку на спинку софы и слегка нагнув красивую голову; ему удалось заполучить Розу в полное свое распоряжение, и он смотрел на нее с преданностью и удовольствием, которые оказались очень ему к лицу.
Тетя Клара улыбнулась, не скрывая своей радости; у тети Джесси вид был задумчивый, а зоркий взгляд тети Джейн встревоженно перелетал со щеголя Стива на Мака; миссис Сара бормотала что-то про свою «душечку Каролину», а бабушка Биби сердечно приговаривала:
– Благослови господь наших милочек! Любой бы гордился такими славными отпрысками!
– Алек, я в любой момент готова взять на себя обязанности дуэньи – полагаю, девочка немедленно начнет выезжать в свет, поскольку не выезжала до вашего отбытия. Вряд ли она будет долго пользоваться моими услугами, потому что готова поклясться: с ее-то бесчисленными достоинствами пара ей найдется в первом же сезоне, – произнесла миссис Клара, сопровождая свою речь многозначительными улыбками и кивками.
– Договаривайся об этом с самой Розой. Я, знаешь ли, больше не капитан, всего лишь старший помощник, – ответил доктор Алек, а потом мрачно добавил, обращаясь отчасти к самому себе, отчасти к брату: – Не понимаю, почему все так торопятся «вывозить» своих дочерей. Для меня девушка, стоящая на пороге взрослой жизни, невинная и восторженная, но при этом плохо понимающая, что ее ждет впереди, и, как правило, недостаточно подготовленная к жизненным невзгодам, представляет собой довольно грустное зрелище. Свой долг по отношению к мальчикам мы выполняем куда лучше, а вот несчастных маленьких женщин никто не снабжает столь необходимыми доспехами, хотя рано или поздно доспехи им все равно понадобятся, ибо каждый ведет свою битву, а побеждают в ней лишь сильные и отважные.
– Ну, себя-то, Алек, тебе не в чем упрекнуть: ты честно выполнил свой долг в отношении дочери Джорджа, и я тебе здорово завидую: я был бы горд и счастлив иметь такую дочь – а она тебе именно дочь, – откликнулся старший Мак, внезапно выказав отеческую нежность, какую мужчины редко проявляют в отношении сыновей.
– Мак, я очень старался, и я действительно горд и счастлив, вот только год от года тревожусь о ней все сильнее. Я как мог подготовил Розу к будущему – такому, каким я его вижу, – но она вступает в самостоятельную жизнь, и никакая моя забота не оградит ее ни от сердечных ран, ни от досадных ошибок, ни от чужой жестокости. Я могу лишь стоять рядом, разделять ее радости и горести, смотреть, как складывается ее жизнь.
– Да ладно, Алек, чего там ей предстоит такого, что ты так насупился? – осведомилась тетя Клара, явно начинавшая предъявлять на Розу особые права.
– А вот погодите! Пусть она сама все расскажет! – ответил доктор Алек, ибо до них долетел голос Розы, которая очень отчетливо произнесла:
– Ну хорошо, свои планы на будущее вы нам изложили, что ж не спрашиваете про наши?
– А то, что у хорошеньких девушек планы понятные: разбить десяток-другой сердец, прежде чем отыщется подходящий суженый, выйти замуж и завести семью, – ответил Чарли, как будто никакого иного ответа и быть не могло.
– Может, со многими оно именно так, но только не с нами, потому что мы с Фиби считаем: женщины наделены таким же правом и обязанностью прожить свою жизнь осмысленно, как и мужчины, и нас не устраивают эти легкомысленные роли, которые вы нам навязываете! – воскликнула Роза, сверкнув глазами. – Я это говорю серьезно, и не извольте насмешничать. Тебя самого бы порадовало, если бы тебе предложили несколько лет развлекаться, потом жениться и больше уже ничего не делать до самой смерти? – добавила она, поворачиваясь к Арчи.
