Литмир - Электронная Библиотека

И повесил трубку.

Шрауф рефлекторно зафиксировал время получения приказа: двенадцать ноль четыре. Потом также автоматически перевернул страничку перекидного настольного календаря, отметив, что уже наступило седьмое ноября тысяча девятьсот сорок второго года. Он скептически хмыкнул, вспомнив, что именно в этот день двадцать пять лет назад случился Октябрьский переворот.

Спустя час из расположения батальона ваффен-СС, мерно урча моторами, выехали три тентованных грузовика с солдатами. В первом, рядом с водителем устроился Шрауф. Передвижение по зимним, как впрочем, и по летним, русским дорогам – занятие не самое приятное. Если состояние тракта между Псковом и Островом было ещё более или менее приемлемым, – в том смысле, что тяжёлые грузовые машины не слишком часто подпрыгивали на припорошенных снегом ухабах, – то езда по так называемой грунтовке, соединявшей Остров с Маршевицами, оказалась мукой мученической.

За последние дни выпало немало снега. Дорогу замело, и никто не собирался её расчищать. То один, то другой грузовик увязал в свеженаметённом сугробе и, надрывно ревя двигателем, беспомощно месил снег колёсами. Тогда солдатам приходилось вылезать из кузова, чтобы помочь машине выбраться из образовавшихся на пути заносов… Надо заметить, что расчёты шатндартенфюрера Рененкампфа оказались чересчур оптимистичными – в Маршевицы они прибыли не через три, а без малого через четыре часа, когда небо начало уже светлеть.

Остановились на окраине деревни возле самого леса. Пока солдаты выгружались из машин и строились повзводно, Шрауф, сверившись с картой и определившись с направлением поиска, всецело положился на двух, переданных на время проведения операции ему в подчинение, обершарфюреров*

*Обершарфюрер – звание в СС, соответствующее званию фельдфебеля в вермахте.

Мольтке и Крампа. Каждый из них командовал своим взводом не первый день, так что опыта и умения в деле прочёсывания лесных массивов и зачисток населённых пунктов им было не занимать. А потому, получив от осуществлявшего общее руководство Шрауфа всю возможную информацию, дальше они действовали самостоятельно.

Солдаты, по всему видать, тоже поднаторели в подобных делах и в понуканиях не нуждались. Они быстро рассредоточились вдоль опушки леса, где предполагалось вести поиски, образовав редкую цепь метров в пятьсот по фронту. Проделано всё это было без лишнего шума. Оружие на изготовку. Пальцы на спусковых крючках. Оставалось только дать отмашку взводным, что Шрауф и сделал.

Цепь стала медленно углубляться в лес. Солдаты двигались осторожно, напряжённо всматриваясь в неприветливую серость чащи. Сам унтерштурмфюрер в сопровождении автоматчика следовал за ними в небольшом отдалении. Трусом Шрауф не был, но на рожон никогда не лез. Случиться могло всякое, а подставлять голову под шальную пулю, которую здесь можно словить в любой момент, было бы глупо. И потом, каждому своё: одним – прочёсывать местность, другим – шевелить мозгами…

Следуя таким порядком, они прошли с полкилометра, когда на левом фланге вспыхнула беспорядочная пальба. Что там такое, чёрт меня побери?! Нежели нарвались на засаду?! – встревожился Шрауф и поспешил на звуки перестрелки. Слышались то одиночные выстрелы, то автоматные очереди. Потом завершающим аккордом громыхнула ручная граната, и всё стихло. Когда он, утопая по колено в сугробах, таки, добрался до места действия, глазам его предстал воистину пейзаж после боя.

Посреди поляны зияла неглубокая почерневшая от копоти воронка, на краю которой лежало изуродованное взрывом тело. По большому счёту, уцелело только то, что находилось ниже живота. Шрауф отчетливо распознал ноги в каких-то тёмных штанах и серых валенках. Рядом покоился ещё один… как бы это сказать… фрагмент того, что было недавно человеком, состоящий из головы, правого плеча и руки… Всё же остальное было разорвано в клочья. Повсюду вокруг виднелись какие-то кровавые ошмётки и тлеющие обрывки одежды. Деревья вокруг были посечены осколками.

Тут же на поляне, обильно окропив кровью снег, покоилось и несколько неподвижных тел в шинелях мышиного цвета. Трое, быстро произвёл подсчёт потерь Шрауф. Один, судя по всему получивший пулю или осколок в грудь, лежал навзничь, раскинув руки и остекленевшими мертвыми глазами таращился на небо. Второй скрючившись уткнулся головой в снег, да так и застыл в этой нелепой позе. Третий распластался совсем рядом с воронкой. Этому явно досталось больше остальных – лицо мертвеца было сильно опалено огнём и так обезображено, что, вероятно, и родная мать не узнала бы его без подсказки. Словом, зрелище удручающее.

Чуть в стороне, привалившись спиной к сосне, сидел ещё один солдат. Судя по расплывшемуся на шинели бурому пятну, его ранило в живот. Он громко стонал, а хлопотавший над ним товарищ неумело пытался оказать первую помощь. Находившийся тут же Мольтке, неодобрительно наблюдавший за действиями этого доброхота, не выдержал. Поскольку необходимость в соблюдении тишины уже отпала, он безо всякого стеснения и не выбирая выражений громогласно обрушился на своего подчинённого:

– Вилли, что тебя! Что ты суетишься как начинающая шлюшка под клиентом? Из тебя же врач, как из меня пастор. Ему, мать твою, в госпиталь надо, и чем быстрее, тем лучше! Марш за носилками! Да живо. Не то твой дружок присоединится к этим…

Обершарфюрер выразительно кивнул на убитых. Вдохновлённый речью командира Вилли, не дожидаясь дополнительных указаний, рванул что было сил в сторону опушки.

– А ты, Ганс, перестань ныть, – значительно мягче обратился Мольтке к раненому. – И без тебя тошно…

Щрауф приблизился к обершарфюреру. Тот встал навытяжку, как полагается перед старшим по званию.

– Что здесь произошло? – спросил Шрауф.

– Мои ребята столкнулись с ними нос к носу… – начал, было докладывать Мольтке.

– Вы сказали: с ними? – перебил его гестаповец.

– Второй лежит вон там, – Мольтке указал на стоявшую справа сосну. За ней действительно чернело ещё одно тело, которого Шрауф сразу не заметил.

– Убит? – мрачно поинтересовался он, не сомневаясь, впрочем, в ответе.

– Всё произошло слишком быстро, – попытался оправдать действия своих подчинённых командир взвода. – Времени на раздумье не было.

– Какого чёрта, Мольтке?! – раздражённо накинулся Шрауф на обершарфюрера. – Мне не нужны трупы!

– Мне тоже не нужны трупы, а у меня на руках их целых три, как вы наверняка заметили! – воспользовавшись тем, что никого из рядовых поблизости не было, и услышать их разговора никто не мог, довольно дерзко отреагировал на это замечание Мольтке. – Русские начали стрелять. Я никогда не запрешал своим людям отвечать на огонь. Они – солдаты, а не мишени.

– Ладно. Оставим эмоции. – Пошёл на попятную Шрауф, чувствуя, что перегнул палку. – Продолжайте.

– Мне нечего больше добавить, – нехотя признался Мольтке. – Те, кто наткнулись на русских первыми, мертвы. Когда я подтянулся сюда с подкреплением, всё уже было кончено. Того, что лежит за сосной, ухлопал кто-то из парней. А второй, надо полагать, расстреляв все патроны… – Обершарфюрер наклонился, поднял с земли «парабеллум», вероятнее всего принадлежавший партизану, извлёк пустую обойму и удовлетворенно кивнул. – Так я и думал. Когда закончились патроны, этот парень подорвал себя, а заодно и моих ребят.

Жаль ни одного взять живым не удалось, подосадовал Шрауф. Ночной костёр оказался не пустышкой. Вне всякого сомнения, это были партизаны…

– Что с костром? – цепляясь за последнюю ниточку, спросил он, окинув взглядом полянку. – Ведь, здесь огня явно не разводили. Возможно там обнаружится что-нибудь интересное. Надо найти.

– Уже ищут. Есть у меня парочка следопытов-любителей. Эти непременно найдут, – уверил его Мольтке. – Только, что нам это даст? И так ясно, что эти двое заночевали в лесу у костерка и с рассветом тронулись в путь…

В это время из-за заснеженной разлапистой ели показалась небольшая группа людей. Двое солдат гнали перед собой какого-то человека в долгополой красноармейской шинели без погон с солдатской шапкой-ушанкой на голове.

2
{"b":"871649","o":1}