Змея быстро уползла за книги и вскоре вернулась в короне:

– Сними и спрячь.

Василиса сняла маленькую сияющую корону и тоже положила под плащ.

– Идите быстро за мной, я покажу, где сейчас дверь.

Ария поползла, а Василиса и Сигл побежали за ней. Ария юркнула между стеллажами и упёрлась в стену. Василиса приложила руку, и, не мешкая, они все выскочили. Дверь с грохотом захлопнулась. Снаружи их ждал скарабей. Василиса нагнулась, схватила змею, которая опять превратилась в жезл, и они все помчались к туннелю.

– Мы не успеваем! – крикнул скарабей. – Скорей, за этот камень. Если отобьёте первую атаку, то мы успеем вовремя к туннелю.

Василиса глянула назад. Здание, где они только что были, становилось прозрачным и уже дрожало как мираж, а сквозь это марево на них мчалась конница рыцарей, вооружённых копьями и мечами. Они мчались на них с визгом и криками и были более чем реальными.

– Сигл, ты берёшь правое крыло, а я левое. Посмотрим на твоё оружие.

Сигл, не выпуская сундучка из левой руки, правой приготовился стрелять.

– Начали! – скомандовала Василиса.

И стена огня охватила конницу с двух флангов. Никто не уцелел, только несколько коней умчались в пустыню. Они быстро осмотрелись, чтобы убедиться, что ничего не потеряли, и ринулись в туннель. Они вскочили в него, когда земля задрожала от новой атаки. Не останавливаясь, они неслись по туннелю, пока не выскочили в пещеру Бэра. Василиса чуть осветила пещеру. Бэр ждал их.

– Пока вы там прогуливались, я протянул паутину до Портала. Я придумал. Я правильно понял, Василиса: выйти ты можешь только одна?

– К сожалению, да.

– Но ведь тебе не ставили условия, что ты не можешь выехать?

– Нет, такого условия мне не ставили.

– Вот и прекрасно! Ты, Василиса, сильная и мощная. Прикрепляйся ногами к моей спине. Сигл, устраивайся под плащом спереди и крепко держись за её шею руками, а ногами за талию. Скарабей, быстро лезь в карман Сигла. А ты, Ария, ползи Василисе в косу и сразу каменей, как только ухватишься за корону. Всё. Крепко держитесь! Я побежал.

Он вылетел в темноту и помчался по своей паутине стрелой. День догнал их уже у Портала. Бэр нашел маячок Василисы. Она подняла анк, и они вылетели на старую лестницу, где ещё валялись два трупа. Ошеломлённый жрец поднял оружие, но Ария опередила его. Он, визжа от боли и держась за оба глаза, в которые плюнула Ария, упал на землю и сучил ногами.

– Жить он будет, но видеть – нет. Не умрёт от голода. Люди любят безумцев, – грустно сказала Ария.

Пирамида рассыпалась. Василиса и Сигл были уже на земле. Бэр прикрыл передними лапками глаза, Василиса положила сверху ещё бумажный пакет из-под еды. Сигл достал из кармана скарабея. Василиса взяла его в руки, положила на камень Портала, где был вырезан жрец, ведущий на верёвочке скарабея, и прикоснулась к нему анком. Камень треснул, и из него вышел настоящий жрец. Он достал длинную, почти невидимую нить и прикрепил к спинке скарабея. Только теперь Василиса поняла, почему тот, кто её встретил, вызвал у неё подозрение: он не вёл на шнурке скарабея. Но тогда ей некогда было об этом думать.

Василиса упала на песок крестом и прошептала:

– Спасибо, Земля. Я в долгу не останусь.

Потом она подняла руки к Солнцу.

– Ра, благодарю, но не прощаюсь. Я отведу на корабль первую партию пассажиров.

Она подошла к жрецу, поклонилась ему.

– Благодарю тебя за помощь. Через пять минут можешь вызывать полицию. Что им сказать, знаешь сам.

Жрец почтительно склонился перед ней.

– Василиса, Портал всегда будет открыт для тебя. Но я знаю, ты придёшь не скоро. Всё, что вы взяли, ваше. Настало время для этого. Всего вам доброго.

Он зашел за колонну старого храма и исчез.

– Ну, Бэр, теперь вы все прокатитесь на мне. Быстро все под плащ!

Её плащ увеличился в размерах, все спрятались под ним и тоже исчезли.

Ольга ещё долго стояла у калитки, обнимаясь с гаечным ключом. Слёзы текли из её глаз. Она не могла понять, что с ней происходит. Как она вообще могла себе позволить такое поведение? Неужели она совсем не умеет владеть собой? Где её чувство собственного достоинства? Как можно вести себя так по-свински, как она позволила себе в течение этих четырёх дней? Что-то здесь было не так. Её природная справедливость говорила ей, что Мирракс здесь ни при чём. Он был безупречен. Да будь она на его месте, она не простила бы и сотой доли своих выходок. А он прощал. И любые проблески в её сумасшествии в сторону нормальности находили в нём живой отклик. Всё дело в ней. Почему она даже не догадывалась, что может быть такой? Почему? Откуда это пришло?

И тут она с потрясающей ясностью осознала, что не пришло, а было в ней. Сидело или лежало в глубине её сущности. А не проявлялось только потому, что до сих пор она не испытывала сильных чувств. Так, мелкие волнения на поверхности. А любовь, любовь внезапная и сильная всколыхнула всю её душу до самого дна. И всё тёмное всплыло на поверхность. Неведомое, неизвестное, а потому и не контролируемое. Ведь каждый раз она обжигалась на новом. Она ещё крепче прижала к себе гаечный ключ. Она даже полюбила его и не расстанется с ним никогда в жизни. Именно он показал ей сегодня, что она не способна убить. У неё даже мысли такой сегодня не было. Это был пройденный этап. Значит, нужно самой покопаться в себе и найти, что же она ещё не испытала в эти дни, и на чём может сорваться снова. Правда, Мирракса уже не вернуть. Но теперь это нужно было ей самой. Она не сможет теперь жить, если не научится управлять этой частью своей души. Иначе она никогда не будет свободна. Всегда найдутся люди или силы, которые смогут дергать её за эти нити, как куклу. Раз это в ней есть, то не прятаться от этого надо, а понимать, отслеживать и научиться управлять этим самой. Тогда она лучше будет понимать других людей. Всё видеть и слышать. И она услышала звон цикад. И этот звук, которого она не слышала, вернее, не воспринимала уже много лет, обрадовал её и вселил надежду. Она вошла в калитку, потом в дом, не зажигая света, разделась, легла на кровать, а гаечный ключ положила под подушку.

А Мирракс смотрел на неё из окна. Одинокая девушка, стоящая под фонарём, прижимая к себе огромный разводной ключ, выглядела трогательно и беззащитно. Хотелось ей помочь, защитить, приласкать. Но он знал, если он это сделает – всё пропало. Она никогда не разберётся в себе. И тогда их жизнь превратится в кошмар. Она, наконец, ушла, а он устало добрался до кресла у камина, сел в него, и так и сидел, раскачиваясь и глядя в никуда.

Он думал о Матери. Ну, никак не выходило у него звать её Василисой! Василиса она для землян. Они, даже самые продвинутые, не могут оценить её мощи и её прекраснодушия. Если бы он мог хоть чем-то ей помочь! Но чем может помочь человек, даже такой, как он, самому мощному существу во Вселенной? У них на планете ходят слухи, что все Странники побаиваются её, и что, возможно, она уже давно глава этой организации. Впрочем, ему-то какое дело. Если так, то она этого достойна. Он не знает ни одного случая, чтобы Мать ошибалась или пощадила себя, или наказала невинных. Честь, которую она ему оказала, просто не имеет цены! Лишь бы она не погибла! Не каждый Странник нырнёт в Портал скрученного узлом времени. Кто-кто, а Мирракс, который всю жизнь занимался временными законами, знает, что в узле времени все сверхвозможности любого существа сводятся почти до уровня стандартной личности.

В камине вспыхнуло синее пламя, а в кресле напротив появился Люцифер. Его прекрасное лицо сияло радостью. Мирракс вздрогнул.

– Что? Не ожидал меня увидеть, Мирракс?

– Признаться, не ожидал.

– А я слушал, слушал твои мысли. А ты не о любимой девушке думаешь, а всё о Василисе и о Василисе. Уж, не в сестру ли мою ты влюблён, Мирракс? – его синие глаза полыхали лукавыми искрами.

– Сам удивляюсь, почему этого не случилось. Как тут у вас говорят? Не по Сеньке шапка!