– Ах ты, мать твою так! – заругался Гоша, поднимаясь с пола. – Слышь, братан, – прокряхтел он, обращаясь к Паше, – пойди налей ему воды, а то не отвяжется.

С отвращением глядя на деда, который злобно поджал губы, Паша протопал в кухню, налил в стакан воды и сунул ему под нос.

– Голову придержи, – вредным голосом приказал дед.

– Че?

– Голову, говорю, придержи.

– Да пошел ты… – начал было Паша, но заметив, что дед нашаривает рукой второй костыль, остановился на полуслове: – Э-э, ладно, не гоношись.

Напившись, дед на время затих, и Паша с Гошей снова устроились на своем месте. Правда, на всякий случай табуретки поставили подальше от двери.

Первый жилец подъезда мужского пола появился в их поле зрения примерно через полчаса. Это был лохматый тип с казачьими усами и огромным круглым брюхом, на котором не застегивалась средняя пуговица рубашки.

– Не, этот не катит, – скривился Гоша.

– Все равно надо проверить.

Паша поднялся и через комнату скандального больного вышел в коридор. Тот задумчиво посмотрел ему вслед. Выйдя на лестничную площадку, Паша потратил некоторое время, чтобы определить, в какую квартиру зайдет толстяк. Выяснилось, что он проживал на пятом этаже, и Паша с чистой совестью отправился обратно. Когда он проходил через комнату деда, тот жалобно сказал:

– Милок, дай хлебушка.

Паша сделал вид, что не слышит, и на скорости проскочил мимо.

Через пару минут из-под двери потянуло дымом.

– Что ж ты, блин, делаешь, старый козел?! – закричал Гоша, вбегая к деду. Тот сидел на кровати и мстительно улыбался. Стопка газет, которую он поджег и сбросил на пол, радостно полыхала.

– Ты зачем газеты поджег?

– Хлеба дай! – сказал дед злобным голосом.

– Хрен тебе, а не хлеба!

Затоптав ростки потенциального пожара, орлы Саши Ядовитого снова бросились к окну.

– Мы с этим придурком все на свете прозеваем, – процедил Паша. – Может, стукнуть его по башке, чтобы не вонял?

– Ты че, в натуре? – возмутился Гоша. – Об эту мумию пачкаться? Вдруг он копыта отбросит, нам придется линять отсюда. Саша не простит.

– Тогда пойди дай ему хлеба, – с ноткой злорадства в голосе сказал Паша. – И спички отними.

Матерясь на чем свет стоит, Гоша отправился на кухню.

– Нет там никакого хлеба. Вообще ничего нет, – сообщил он, вернувшись обратно.

– Чего же он тут жрет?

– Черт его знает. Саша говорил, к нему сиделка приходит. Она, наверное, и жратву приносит.

– А-а-а!!! – истошно закричал дед, мотая головой из стороны в сторону. – Есть хочу! Санитары, сволочи, есть хочу-у-у!!!

Мгновенно кто-то из соседей застучал по батарее, раздались неясные крики.

– Сходи за хлебом, – мрачно сказал Паша. – А я пока покараулю. А то кто-нибудь придет и нас срисует.

– А мы не откроем.

– Может, у соседей ключ есть. На всякий случай. Это ж не дед, а стихийное бедствие.

– Вот же блин так блин, – бормотал Гоша, собираясь за хлебом.

Когда он возвратился из магазина, Паша встретил его появление бурной радостью, потому что дед орал не переставая, а по батарее теперь стучали не только снизу, но и сверху.

– Я на всякий случай еще колбасы купил, – сказал Гоша. – А то вдруг не нажрется.

Он ловко порубил хлеб и колбасу, сунул деду в руки здоровый бутерброд и, прищурившись, стал глядеть, как тот его уписывает.

– Ща он опять пить запросит, – пришла ему в голову гениальная мысль. – Всухомятку бутерброд плохо пошел.

– Греби сюда, тут снова кандидат! – позвал его с наблюдательного поста Паша. – Этот вроде ничего.

– Молодой больно.

– Это по тебе, – не согласился Паша. – А ты пойди и проверь.

Гоша пошел. Убедившись, что вошедший в подъезд парень живет на шестом этаже, он вернулся обратно в квартиру. Дед все еще был занят уничтожением бутерброда.

– Чтоб ты подавился, старый хрен, – пробормотал Гоша, проходя мимо.

Дед тут же выполнил это искреннее пожелание. Он вытаращил глаза, схватился за горло и стал кашлять, хрипя и выплевывая изо рта крошки. Гоша стоял и с ненавистью смотрел на него. Не прошло и минуты, как дед стал синеть и сипеть.

– Ты че стоишь-то? – закричал прибежавший из другой комнаты Паша. – Не хватало только, чтобы он сдох прямо сейчас! Помоги мне давай!

Он оторвал деда от подушек и принялся стучать его по спине кулаком.

Дед заваливался назад, продолжая издавать страшные звуки.

– Его надо посадить повыше! – крикнул Паша. – Бери его за ноги.

Гоша засунул руки под одеяло, чтобы нащупать ноги, и тут же выдал очередную порцию нецензурной брани:

– Дед весь обгаженный! – закричал он, держа испачканные руки с растопыренными пальцами перед собой.

Виновник происшествия тем временем наконец прокашлялся и теперь умильно смотрел на «санитаров». Убедившись, что дед в порядке, Паша метнулся обратно к окну и тут же подпрыгнул как ужаленный:

– Это он! Зуб даю – Жеряпко!

По двору неторопливо, с довольной улыбкой на губах шел синеглазый красавец Шурмин. После обеда в ресторане он был сыт и исполнен умиротворения. Собираясь устроить засаду в квартире Федора Ильича, он запасся для этого всем необходимым.

– Скорее вниз! – Паша побежал к двери, крикнув на ходу: – И захлопни за собой дверь, мы смываемся. Нутром чую – наш это чувачок.

Дед сладко спал, положив под щеку ладошки лодочкой. Пробегая мимо него, Гоша шепотом сказал несколько выразительных слов. Выскочив на лестничную площадку, он наткнулся на мужичонку, который сидел на полу в обнимку с бутылкой.

– Господи, да я весь в дерьме! – непроизвольно воскликнул Гоша, потрясая руками.

– Мы все в дерьме, сынок! – с чувством сказал мужичонка. – Демократы продали страну! А что не продали, то разворовали! Поэтому мы все в дерьме. Я тоже в дерьме!

– Значит, еще немножко дерьма тебе не помешает, – сказал Гоша и, наклонившись, вытер об него руки. Настроение у него, как у всякого русского человека, сделавшего гадость ближнему, сразу поднялось.

Шурмин был не готов к смерти. Однако как только он вставил свою отмычку в прорезь замка квартиры Федора Ильича Жеряпко, удача навсегда повернулась к нему спиной. Все Пашины расчеты сошлись, и он, преодолев последний пролет, почти не целясь выстрелил Шурмину в сердце. Негромкий хлопок ознаменовал конец красавца киллера. Паша сделал контрольный выстрел в голову и, убедившись, что Гоша следует за ним по пятам, стремительно понесся по ступенькам. Этажом ниже он бросил пушку. И тут внизу хлопнула дверь подъезда. Переглянувшись, орлы Саши Ядовитого развернулись и с той же скоростью дернули в обратную сторону, вверх по лестнице.

– Переждем у деда, – шепнул Паша. – Сейчас все соседи соберутся на третьем этаже, а мы минут через пять спустимся вниз на лифте. До приезда ментовки успеем улизнуть.

Рита вошла в подъезд и тут же сморщила нос: здесь отчаянно пахло кошками и прокисшей капустой. Ее ноги в итальянских туфельках на шпильках осторожно ступали по грязному полу, потом пошли вверх по лестнице, кокетливо цокая о каждую ступеньку. На втором этаже возле перил лежал пистолет. Он так странно смотрелся здесь, на лестнице многоквартирного дома, что Рита даже не сразу поняла, что может означать эта находка. Совершенно машинально она наклонилась и подняла его с пола. Держа пистолет в руках, отправилась дальше. «В милицию, что ли, позвонить от Федора Ильича? – подумала она про себя. – Черт, только вот зачем я оружие руками схватила? Всегда я думаю после того, как делаю».

Рита уже полезла было в сумочку за носовым платком, когда увидела красавца Шурмина. Он лежал прямо перед дверью Жеряпко лицом вверх и открытыми ярко-синими глазами разглядывал трещины на потолке. Однако следы от пуль не оставляли сомнений в том, что это всего лишь иллюзия.

«Киллер из самолета! – подумала Рита, отшатнувшись. – Неужели люди Белова добрались до него так скоро? Кажется, я снова вляпалась!» Мысли в ее голове устроили настоящую потасовку. Было невозможно разобраться, какая из них здравая, а какая нет. Поэтому Рита, отключив мозги, развернулась и пошла по лестнице вниз. Пистолет она непроизвольно прижала к бедру. На ее счастье, двор по-прежнему был пуст.