Коркин, как ни странно, был со мной нежен – повел в кафе, выслушал все, что я наплела, заявил, что, разумеется, он шел тем же путем, и пообещал все проверить.

На следующий день он позвонил и сообщил:

– Пусто.

– Где он был? В подвале? – хрипло спросила я. Руки у меня тряслись, а сердце стучало, как психованное.

– Ну да, – подтвердил он. – Слушай, ты бы подъехала.

Я влила в себя стакан коньяка – не опьянела ни на грамм, – поймала такси и потратила бешеные деньги, чтобы добраться до отделения.

Коркин выглядел, как Тайсон перед тем, как откусить ухо Холлифилду – просто маньяк, – но мне уже было наплевать, кто маньяк, а кто нет. Мне просто было страшно. Даже не знаю почему. Может, оттого, что в людях столько дерьма. В некоторых людях.

Сопровождение – уродливая лиловая «Лада» с четырьмя ментами – ехала поодаль. Мы на машине Коркина – очень приличный «Фольксваген Боро» (откуда у него деньги?) – оперативно добрались до Лены, то есть до дома Лены, бывшего дома Лены. Постучали в дверь – она теперь была заперта. Марина открыла быстро, будто ждала.

– Разрешите? – довольно вежливо попросился внутрь Коркин.

– А вы зачем пришли? – полюбопытствовала она.

– Мы тут кое-что выяснили.

– А нельзя завтра? – устало произнесла Марина. – Мне и без вас… Простите, просто я не в себе.

– Нет, Марин, нельзя! – рявкнул Коркин, которому, видимо, надоело строить из себя вежливого. Он отодвинул девушку и прошел в дом, волоча за собой меня. – Мы по поводу убийства Елены Воробьевой, – заявил он.

– Убийства? – ахнула Марина. – Но это же самоубийство… Вы сами сказали!

– Марина, ну вам ли не знать, что это именно убийство! – упрекнул Коркин.

– Что?! – с выражением крайнего негодования на лице воскликнула она. – Слушайте, если вы пришли меня обвинять, то валите отсюда, пока я не позвонила адвокату, который лишит вас последних перспектив сделать карьеру, если такие еще оставались! Вы охренели! То Ленка убийца, то я! Определились бы!

– А Лена – да, убийца, – кивнул Коркин. – Но это не умаляет ваших достоинств. У вас просто звериная интуиция. Как у брата.

– Пошли вон, – спокойно попросила Марина.

– Можно и уйти, – Коркин встал. – Только я позвоню тем, кому принадлежат деньги на вашей карточке.

Марина в самом прямом смысле позеленела. Она бросилась было из комнаты, но Коркин ее перехватил и запихнул обратно в кресло.

– Сейчас придут понятые, – сообщил он. – А пока не дергайтесь. Вы ведь знали, что Лена заказала мужа, чтобы стать наконец-то богатой вдовой? Или нет?

Марина молчала.

– Ей надоел грозный муж, который спускал все деньги в казино, хранил дома гранаты и общался с бандюганами. Леночка всегда хотела красивой жизни, но не в обществе уголовников, а в продвинутой тусовке, среди богемы, образованных людей… Но ни у нее, ни у мужа не было ни копейки – ни в тумбочке, ни в банке: Сергей все оставлял в казино, поэтому он и кинул тех ребят, которые с таким нетерпением ждали бы моего звонка, если бы знали, что я могу им позвонить. Он же не идиот, чтобы так рисковать, – просто игрок, который всем задолжал. А Лена подсуетилась, только она думала, что карта достанется ей, а дорогой муж отдал ее сестре, которая точно не потратит семейное добро на шубы из соболя. А потом Лена узнала, что деньги у вас, и придумала, как вас извести. Вроде как напилась и «проговорилась» Косте, что в подвале салона есть тайник, где лежат сто пятьдесят тысяч долларов, придумала эту аферу с займом Антону, для надежности привлекла Григория…

– Бред! – фыркнула Марина.

– Правильно! – согласился Коркин. – Полный бред! Мы, менты, от такого бреда подальше держимся, никто связываться не хочет! Лена-то все это знала! Ну, нашел мальчик деньги, ну, завалили его местные архаровцы, ну, потрясем мы пару авторитетов… И ничего не добьемся! В худшем случае авторитеты наймут адвокатов, в лучшем – договорятся. Но Лена застала Костю с Леней – и поняла, что идиот Костик растрепал кому попало о том, что в подвале – клад. А идиот Леньчик растрепал Тане. Но иногда, знаешь, чем больше трупов, тем лучше. Все же так просто: Марина жила с доброй тетенькой Леной, которой завидовала черной завистью, трахалась с Костиком, и вот они вдвоем решили зацапать халявные денежки, ограбить мафию, а потом их убивают, и заветная карточка достается вдове – только об этом никто не знает! И ребята, чьи деньги, в непонятках – может, кредиторы тогда Серегу завалили, это ж какой соблазн – пять лимонов, а кредиторы люди серьезные, с ними не забалуешь… Как, кстати, Лена с долгами-то расплатилась?

– Продала дом в Майами… – буркнула Марина.

– А потом умная девушка Марина догадалась, что день грядущий ей готовит, нашла клофелин и подлила его любимой невестке! – резюмировал Коркин. – Все просто, как в Тетрисе!

– Доказательств у вас нет, – прохрипела Марина, на которую вдруг напал жуткий кашель.

– А карточка – не доказательство?

– Нет, – Марина покачала головой. – Может, Ленка нечаянно отравилась?

– А мы наших узбекских друзей спросим, – радостно улыбнулся Коркин. – Уверен – они в курсе. Сознаваться будешь, сука?! – неожиданно заорал он так, что у меня уши заложило.

Я всего этого не выдержала – убежала, спряталась в машине. Марина призналась, деньги, по словам Коркина, они не совсем безвозмездно – по крайней мере, он непонятно на какие доходы купил себе новую квартиру – вернули узбекам, Антона отпустили – ну, это и понятно, кому он там нужен был, тоже мне Отелло. А я еще две недели билась в депрессии на тему «Как жить в этом мире, полном зла и насилия». Но в один мрачный серый зимний день депрессия развеялась. И неожиданно для себя я отказалась от очень выгодного, но скучного предложения – работать на имидж известного бизнесмена, который метил в политики. Потому что жадность все-таки, и я могла лично в этом убедиться, смертный грех. А о смерти мне, надеюсь, думать рано. Даже о чужой. А вечером позвонил Коркин и позвал пить виски – десятое или двенадцатое новоселье в его новых апартаментах.