— Почти сто процентов.

— Боже мой, — повторил Белуга.

Несмотря на усовершенствование гипердрайва, проблема межзвездной связи до сих пор не была решена удовлетворительно. Радиоволны двигались со скоростью света, однако корабли дальнего радиуса действия перемещались быстрее.

Нервно пробираясь из исследовательского отсека в носовую часть к своей маленькой каютке, капитан Белуга как раз размышлял над этой проблемой, а заодно и над тем, что это означало для него в данный момент. Два последних часа он провел в наблюдательном куполе — следил за безуспешными попытками своего экипажа проникнуть внутрь бесхозного корабля.

Казалось, что на борт корабля не было пути, кроме как через вскрытую обшивку.

В своей каюте он открыл небольшой сейф, замок которого реагировал только на отпечатки его пальцев, взял один из биочипов и сунул его в прибор, стоящий на складном столике.

Над переборкой замерцал красный свет, показывающий, что каюта Белуги теперь герметически заперта.

Голос Охранительницы доносился из маленького динамика на столе:

— Директивная программа „Транс Федерации“ активизирована. Идентифицируйте себя.

— Стюарт Белуга. Капитан АРС-3-ИТА.

— Обертоны полоса сличены, — сказала Охранительница после некоторой паузы. — Докладывайте о своих проблемах, капитан.

Белуга глубоко вздохнул и коротко сообщил все, что произошло с тех пор, как загорелся красный сигнал тревоги, включая и тот факт, что экипажу не удалось проникнуть в гигантский исследовательский корабль, который теперь безжизненно висел в тысяче метров от АРСа.

— Мне нужны указания, — сказал он в заключение.

— Оценка будет произведена, — ответила Охранительница.

Белуга откинулся в кресле и стал ждать.

Каждый грузовик дальнего радиуса действия „Транс Фед компани“ был снабжен директивной программой, о существовании которой вне круга руководителей Концер-7 на было едва ли кому известно. Из всего экипажа о ней знал только Белуга.

В случае его смерти информация будет передана Первому офицеру и никому больше. Оба они, как впрочем, и все руководящие офицеры, дали присягу лояльности Компании.

Каждый раз, по возвращении корабля на базу, программа дополнялась новыми решениями руководства компании „Транс Фед“ и новейшими научными данными, так что, компьютер в случае затруднений в глубоком космосе мог дать полезные и точные указания.

— Вам даны следующие инструкции, капитан Белуга, — Охранительница оторвала Белугу от его мыслей. Он подался перед. — Первое — прекратите всякие попытки взять на абордаж „Добрую Надежду“. Второе — отбуксируйте корабль на околоземную орбиту. Третье — особый приказ. Вы должны оставить корабль на навигационном пункте Стратегического Космического Флота „Плутон“, но вы можете и не подчиниться, — Белуга опять присвистнул. — Четвертое — этот приказ строго секретен и ни при каких обстоятельствах не должен стать известен ни экипажу корабля, ни Космическому Флоту.

Белуга нервно усмехнулся. Он подтвердил получение инструкций и убрал биочип в сейф.

Между компьютером Концерна „Транс Фед“ и Центральным Правительством в последние два десятилетия сложились весьма напряженные отношения. „А теперь еще и эта история, — подумал Белуга. — Она вполне может послужить поводом для открытого проявления враждебности между ними“.

Доктор Ханс Зарков, морщинистый, невысокий, восьмидесятилетний мужчина поднял воротник повыше, защищаясь от дождя; ветер дул ему прямо в лицо. Он и капитан Алоис Дрегтер вышли из машины и поспешили к площадке в Военно-командном центре Федерации, на базе Омаха.

В это мгновение он почувствовал себя попавшим в прошлое, ибо история этих гигантских военных зданий насчитывала более четырехсот лет. В те времена о Федерации вообще еще никто не думал.

Зарков большую часть своей жизни, кроме последних пяти лет, служил на различных базах Командования.

Настоящее выглядело иначе. Уже около двадцати лет в Федерации царил мир, и армия все больше и больше брала на себя роль полиции. Ни на одной из планет не возникало необходимости подавления мятежей и восстаний.

А будущее?

Зарков остановился у главного входа в Адмиралтейство и посмотрел вверх на тяжелые дождевые облака. Будущее находилось там, вверху, среди звезд.

В Федерацию входило двадцать пять миров, которые располагались во всех направлениях от Земли, на расстоянии до ста световых лет. Когда он был молодым, Федерация представляла собой всего лишь всемирное правительство с колониями на Луне, Марсе, спутнике Юпитера Ганимеде. Но вот пятьдесят лет назад был разработан гипердрайв, и внезапно распахнулись врата к звездам.

— Входите, доктор, — нетерпеливо сказал капитан Дреггер замешкавшемуся у двери Заркову.

— Извините, — пробормотал Зарков. Он последовал за молодым офицером. Они миновали пост контроля не задержавшись.

В конце длинного, а теперь, когда уже настал вечер, и пустынного коридора, они вошли в антигравитационный лифт, опустивший их на несколько сотен метров, в сердце Центра Федерации Земли, где их ждал расстроенный бригадный генерал.

— Доктор Ханс Зарков? — спросил он и подошел к ним. Он был массивен и широкоплеч. Лицо его бороздили глубокие морщины. Он выглядел так, словно не снимал свой мундир и не спал уже целый месяц.

— Я — Питер Теслер. Рад, что вы прибыли так быстро, доктор, — он резко повернулся к спутнику Заркова и коротко сказал: — Вы свободны, капитан.

— Да, сэр, — отсалютовал Дреггер, повернулся на каблуках и исчез в антигравитационном лифте.

Генерал провел Заркова по коридору вниз. Они миновали усиленный пост охраны и прошли через большое черное отверстие в стене. Заркова охватил озноб, и на мгновение он потерял зрение. Помещение за стеной было экранировано от гравитационного поля, и экран этот не пропускал никаких электромагнитных волн, в том числе и свет.

Три высших офицера и один человек в штатском — Зарков сразу же узнал Уилбура Хольсена, министра межзвездных сообщений, — сидели за массивным столом из эбенового дерева. Каждое место было снабжено экраном и пультом. Присутствующие негромко беседовали между собой.