– Совсем немного, – дразнился паразит, рисуя у меня по животу пальцами, – снежников больше и они мягенькие, – шершавый подбородок потерся о шею, – а вон там, – кивок, – где островок хрустальных слезок, шнырек сидит. М потом совсем недавно тебя не беспокоило отсутствие вообще какой-либо поверхности кроме меня.

К концу тирады мне было уже не до странной растительности долины, с края которой в пропасть невообразимой высоты сыпалась водяной пылью, на лету превращаясь в снег, серебряная лента водопада. Общины отсюда и видно не было, а озеро казалось размером с ладошку. Где-то за частоколом вершин, скрытая туманом и мороками магических аномалий, простиралась земля Нодлута. Но Ине был прав, от танца его рук по моему телу все поверхности, кроме него самого, меня уже не беспокоили. Как и холод.

* * *

– Давай никуда отсюда не уйдем? – я гудела мухой расплющив нос, о грудь Ине уже прикрытую рубашкой.

– Давай, – тут же согласился он. – Только давай потом? А то теперь кушать хочется еще больше, а мне тебя вниз тащить.

– Там шнырек есть.

– Был. Ты его испугала своими воплями.

– Нечего было заставлять меня вопить.

– Зато не было слышно “и-и-и-к-к-к”.

– А “люблю тебя”? – я приподняла голову заглядывая в оба глаза по очереди.

– Эхо здесь не только долгое, но и избирательное, так что это как раз было. Много, громко. Шнырек же сбежал. – Лицо серьезное, а левая бровь ехидно на лоб уехала, будто знак вопроса.

– Придурок.

– Точно. Это он зря. Теперь бедному даэмейн перекусить нечем.

– То есть ты поэтому меня зубищами хватал за… везде?

– М-м-м… возможно. Возможно даже, что не я или не только я, – лениво ответил некромант.

Мягкие снежники – трава с мохнатыми шарами соцветий – уже не были такими мягкими, основательно примявшись, но это была проблема лопаток Ине, потому что я развалилась на нем сверху. Мерцал, жемчужно переливаясь, согревающий полог, поддуваемые ветром острые с твердыми радужными капельками на концах слезки тыкались в него, пуская по поверхности круги, как дождь по воде. Просунулась шоколадная бусинка носа с дрожащими усами, шерсть сливалась с травой, только краешки не то перьев, не то ушей, не то и того и другого настороженно топорщились поверх. Я не стала его выдавать.

Покосилась на жмурящегося на свет темного. И вот как ему такому обо всем сказать?..

– Как есть. Скажи, как есть, хватит маяться. Что там ночью стряслось такого, что у меня едва сердце не встало, а тебя всей общиной на край провожали? Отвлекал тебя отвлекал, а ты опять вся… гаснешь.

– Я убила Драгона Холина.

Ине сел. Расслабленность слетела с него так же быстро, как осыпался искрами свернутый полог. Ледяной ветер тут же стеганул по голой шее, но тяжелый плащ укутал плечи, а большая ладонь накрыла обе мои. Темные глаза смотрели на дно души.

– Я ждала тебя, открыла, а пришел он, и я позвала пламя. Он там, во дворе остался, кажется.

Я посмотрела на руки. Их я мыла тщательнее всего. Щипучим мылом и жесткой щеткой, до красноты, но сейчас мне снова мерещились бурые следы на коже, тлеющие по краю, словно хлопья пепла отброшенные порывом.

– Ничего, огонек. Ничего… Эверн?..

– Утром пришел. Уже после. Сказал – нужен…

– Некромант. Конечно. Это обязательно. Эленар, мне необходим точный текст твоего договора. Неприятная процедура и для обученного мага, когда случается вытаскивать через метку, а она даже не проявлена у тебя на теле, только на сути, но тебе придется…

– Я знаю. Я потерплю. Ромис уже пробовал, только у него не вышло, сказал… скользит и добавил много всяких других слов.

– Значит, спрошу у противной стороны. Идем. Нет, стой…

Ветер качнул траву, отозвавшуюся перезвоном, и над долиной пронесся тихий стон, мой, и шелестящее, как угли в камине “люблю тебя” в ответ.

Ине коснулся губами макушки и подхватил меня на руки, укутывая мраком и поющими тишиной крыльями из инея и огня.

* * *

Мы крались задами. Не моя была идея, но я поверила авторитетному мнению знатока душ о том, что вся община так и таращится с обрыва на озеро, ожидая либо узреть наше возвращение, либо порыдать над костями, и пойти с песнями и корзинками эти кости по склону собирать.

Я все замедляла шаг, но мы все равно приближались к дому. Ладони позорно взмокли, да и вся я под плащом Ине была мокрой от липкого холодного пота. Не помогали ни поддразнивания, ни уговоры с уверениями, что имея под рукой некроманта, соваться в дом с мертвецами бывает не только не страшно, а иногда познавательно и интересно.

– Может там его уже и нет, – привел последний аргумент Ине.

– Есть, – отозвалась прозрачная тень от едва начавших проклевываться листьями кустов мелкой дикой сирени в сотне метрах от дома и разродилась вампиром.

– Эверн, бездной тебя в… э-э-э. Так и крышкой можно хлопнуть, – как-то уж слишком охотно испугался опытный некромант.

– Было бы там чем хлопать, – криво оскалился Ромис, разглядывая меня, как диковинное блюдо, поданное на стол вместо ожидаемого и привычного. – Безопаснее было там, прямо на месте, охранок навертеть, на их счастье даже стационарные печати упокоения нашлись. Целитель из Верхнего города, что с отрядом Касы прибыл, ждет в охоронце с набором для посмертной экспертизы, помещение готово тоже.

– Где все? – беззаботно поинтересовался каланча, словно пропустил все сказанное мимо ушей. Да и выглядел он непривычно. Словно не хватало чего-то. В Долине мне некогда было об этом думать, зато теперь… Лопата! Ее не было. Как и неизменного рюкзака, неизменно полного гадостей и сокровищ.

Еще одна ухмылка в ответ от Эверна, “Я же говорил” – от Ине и предложение прогуляться через парадное крылечко от обоих. Я нашла в себе щепотку мужества отклеиться от руки, за которую хваталась, и кивнула.

– Что ты с ней такое делал, что она едва дышит? – послышалось позади тихо, но не настолько, чтобы не разобрать.

– Ее просто от летучих магмобилей укачивает.

– Фу-у-у, не напоминай.

Странно, ощущение, будто они таились, но сказано было все равно, чтобы меня отвлечь. Дальше я не вслушивалась. Стоило коснуться гладких деревянных перил, дом принялся урчать, подпевая ступеньками лестницы, приоткрыл дверь щелочкой, как раз чтобы я проскользнула, чуть касаясь плечами створки.

Мам, пап, я дома, и мой Ине пришел.

Глава 13

Если встать у края окна в моем “скворечнике” и прижаться к стеклу, можно немного видеть калитку, ведущую на задний двор с улицы. Так что я стояла и смотрела. Там отирался Олька. Он явился к дому, раскрасневшийся, без жилетки, с крыльями врастопырку. Рюкзак Ольгерт, перегнувшись, кинул через ограду, а лопату воткнул у столбика калитки, предварительно оглядевшись по сторонам с невероятно шкодливым выражением на лице. Отошел, полюбовался. Вернулся и перевоткнул чуть иначе. Дрогнул, присел, приподняв крылья домиком вслед за плечами, будто на него прикрикнули, отскочил и с видом “меня тут не было, а если и был, то не я”, расхлябанной походкой удалился прочь, кажется, даже насвистывая – слишком уж характерно губы сложил.

Вот и все. Я не видела ни Ине, ни Ромиса, ни тем более тела Драгона. Только ощущение, что кусок картинки вырезали. Вот стояла “золотко” у калитки, бдила, и нет. Зато за следующие пару часов у дома прогулялся едва не весь посёлок. Даже плечистые парни из военного лагеря. Все будто-бы по делам, а сами зырк в окошко. В кухонное смотрели чаще всего, оно ниже.

Чтобы отвлечься, я взялась готовить обед. Не то чтобы из рук все валилось, но я то и дело замирала, прислушиваясь к звукам снаружи, которыми дом гудел в трубе над очагом: птицы, ветер, шелесты и шорох, потрескивание, отголоски разговоров, осторожные шаги очередного любопытного…

Меня качнуло и оказалось, что под щекой – куртка, а под ней тихонько стучит мое теплое. Я постаралась разлепить глаза, но угольки зашептали что-то на ухо, а руки мягко опустили на кровать.