– Наш Безбашенный из разведчиков?

– Нет, им печать подчинения ставят почти всем, кроме добровольцев, а амнистийным – поголовно, даже кто просто в отряде. Нику свои обязательные полтора года на первой линии с печатью отбыл, а как сняли сразу и свинтил. Если некромант живых убивать начал, ему остановиться сложнее, чем запойному вампу. Крышу сносит от силы. Такому дорога в Дат-Кронен до конца жизни и/или полная блокировка. Э-э-э… это, надо мне. Хорошее пиво.

Хорт хохотнул и быстренько, едва не вприпрыжку дернул к выходу. Светляки под потолком замельтешили, пуская по влажным стенам, кое-где поросшим бледным склизким мхом, длинные дымные тени от оставшихся от обычных масляных светильников крюков. Штыри выглядели так, будто на них на фонари висели а кого-то живьем подвешивали и ржавчина смотрелась заскорузлой кровью. Лантч поежился. Сквозит, ага… Вложил амулет ребром в щель замка. Достал. Блашка вывернулась из руки и отскочив от двери упала под ноги, чуть звякнув об узкую крышку, прикрывающую щель внизу.

«Клетка» была «клеткой» на самом деле. Коттедж этот в заброшенном поселке когда-то служил бывшим обитателям общинной конторой и околотком. От самого поселка осталось всего четыре дома, но место было годное. Так Нику сказал, когда устраивал тут ватажный схрон. С двух сторон овраги, с одной пустая плеш, с третьей – могильник, который Нику лично расшевелил и расставил умертвий вместо пугал. Не очень-то много и встало, только те, где на надгробиях не было отпечатка ладони с поджатым большим пальцем. Темники или тьмапоклонники – последователи культа Изначальной – тоже не встают, видимо. Так что пройти можно было только оврагами, если знать как.

Лантч нагнулся за амулетом и горлышко фляги вдавилась в живот. В посудине булькнуло.

д-и-и-и…– сквозило по полу.

Жратва жратвой, но даже воды не давать…

сю-у-у-у…– тоненько подтягивало от оставленного приоткрытым входа в подвал.

Плоская, как раз в щель просунуть, миска, грязная, вполовину заплывшая мхом валялась тут же. Лантч крякнул, покосился на вход, наплюхал в посудину воды, придержав жестянку крышки мыском сапога, просадил тарелку под дверь…

да-а-а-а!..

…а обратно уже не достал. Рывок был такой силы, что в локте хрупнуло, а жестянка рассекла кожу на застрявший в щели руке, как горячий нож масло. Брызнуло горячим в лицо, Лантч ударился о дверь, задергался, заваливаясь на каменный пол.

Поймал-таки проглот, и не за ноги вовсе, как братец стращал. Да и не страшно. Даже хорошо. Мамка только бранить станет за сырые простыни…

5. Эдер

5. Эдер

Приподнявшаяся в постели девица была хороша. Разрумянившаяся, с чистой светлой кожей, черными влажными глазищами и чуть вьющимися темными волосами, выкрашенными на концах алым. Тонкие ровные ключицы, изящные запястья и пальцы, ладошки чуть крупноваты, однако хорошей формы, шея длинная и осанка неплоха – попробуй усидеть ровно в подушках, но ей удалось.

– Как звать?

– Милей Матина Райтен.

Райтен… Эдер покатал отголоски звуков на языке, продолжая разглядывать случайную пассию сына. Выскочки, со штиверийскими корнями. Но темные.

Драгон должен был спуститься к завтраку, потому что вчера перед тем, как сын уехал в город, Эдер его предупредил, что хочет утром поговорить. Но завтрак прошел, а Драгон не явился. Подобное с ним случалось редко, и Эдер заинтересовался причиной. Именно поэтому он поднялся в комнаты сына и не найдя его ни в кабинете, ни в гостиной, вошел в спальню. Пахло восточными благовониями и похотью. В ванной шумела вода, а причина сидела на постели. На коже еще виднелись следы недавней страсти, и простыня, которую девица придерживала на высокой груди, явно была тем единственным, что скрывало наготу. Сквозь тонкий бежевый шелк просвечивали темные ареолы.

– Он тебе уже заплатил? – спросил Холин, сделав вид, что не понял, какую фамилию она назвала и что принял ее за одну тех, с кем легко свести знакомство в клубе или ресторации.

– Меня зовут Милей Райтен, – оскорбленно вздернула подбородок девица, а взгляд убежал. Эленар всегда держала взгляд. Белела от дурноты, но держала, а эта… Подделка. Зато понятно, на что повелся Драгон. Чертами лица она напоминала беглянку, еще и красные кончики в волосах.

– Мой отец…

– Мне было бы дело до твоего отца, если бы я увидел его у себя в кабинете до того, как увидел тебя в постели сына. Раз деньги не нужны – свободна. Мобиль подождет во дворе.

Был соблазн полюбоваться, как девица Райтен станет натягивать брошенные у постели чулочки и белье, все же она была молода и хороша собой, но Эдер предпочел спуститься обратно в столовую.

Драгон явился через час. Поздоровался. Приказал служанке подать завтрак. Съел его. О девице не было сказано ни слова. Она покинула Холин-мар до того, как Драгон вышел из ванной, но сын не мог не знать, что пока он плескался, в спальне состоялась беседа. Не так уж сильно шумела вода, а присутствие друг друга они всегда ощущали. В особенности на условно-личной территории.

– Раз уж ты перестал изображать скорбящего вдовца и снова радуешь общество своим вниманием, потрудись выбирать в качестве развлечений девиц менее приличных. С приличными всегда случаются накладки. Родители, слухи, неожиданные траты на целителей и за молчание.

– Ты же сам велел мне присмотреть другую жену, – чуть более нагло чем обычно заявил Драгон, чем порадовал и раздосадовал одновременно. Характер показывать тоже нужно в подходящий момент, а не вот так, наобум, лишь бы позлить.

–Присмотретьдругую жену, а не проверять на практике.

Драгон пожал плечами.

– Она сама себя предложила. И Райтен нам не ровня.

– У них достаточно денег, чтобы раздуть скандал, а учитывая, что они владеют «Светским сплетником» получится громко и надолго. Я не против видеть фамилию Холин в газетах, но не в этой и не в связи с подобным.

– О чем ты хотел поговорить? – процедил Драгон и дернул заброшенной на ногу ногой.

– Как раз о неожиданных тратах. Мне любопытно, откуда на одном из счетов фонда образовалась внушительная дыра. У тебя достаточно личных средств на что бы то ни было

– Было не достаточно.

– Опять, – произнес Эдер. – Я считал, что ты уже угомонился и перестал дергать за поводок.

– Мне это больше не нужно, – сын говорил ровно, но глаза выдавали. Самодовольство и торжество, вот что в них было.

– Убил? – спросил старший Холин и понял, что ему внезапно не все равно и захотелось чего-нибудь крепче, чем кофе.

Сейчас, по прошествии времени, Эдер уже не мог вычленить нить, связывающую сына и его беглую жену, нужна была бы ее кровь или кровь Кастора, его… внука, и некоторые ритуальные действия, тогда как Драгон обходился без всего этого. След от брачной метки по-прежнему был похож на ожог, но не причинял боль и не беспокоил, сам Драгон больше ни словом не намекал о своих неудачах в поисках и помощи не просил. А теперь вот. В груди было неуютно. Он так отвык испытывать душевную боль, что в первое мгновение даже не понял, отчего пульс сбился и вдохнуть стало тяжело. Ведьма. Прав был сын. Ведьма. Приворожила.

– Нет, – уверенно произнес Драгон, – не убил. Нашел.

* * *

Эдер был в кабинете, когда за дверью встала служанка. Он велел конструкту войти, и та сообщила, что у ворот ожидает магмобиль леди Райтен. Визит был незапланированным. Но дел у Эдера не имелось и он приказал впустить, проводить в малую гостиную внизу и подать напитки. Он больше не видел Милей после инцидента в спальне Драгона. Слухов не поползло, и Эдер совсем забыл о ней, тем любопытнее было, что она скажет. Холин примерно предполагал суть предстоящего разговора, но опять-таки, любопытно, отчего Анселм Райтен не явился сам или хотя бы вместе с дочерью.

Милей отказалась от предложенного легкого ликера и кофе, попросила воды. И денег.

– С какой стати? – спросил Эдер. Ему импонировала ее напористость и уверенность в себе.