— Ксавье приехал, отвезет тебя на подготовительную лекцию, — добавила Мортиша, но Уэнсдей совершенно не хотела никуда ехать. Однако её никто и не спрашивал. Оставался год учебы, экзамены, ей нужно было получить образование, иначе все пять лет усердного труда были бы напрасными.

Быстро позавтракав, она вылетела на улицу, лишь бы больше не слышать нравоучения матери и села в дорогущий серебристый Астон мартин, небрежно хлопая дверью.

— Привет… — съежился Ксавье от силы удара его любимой машины, но не сказал ни слова об этом. — Снова проспала…

— Да, мне плохо спалось, — сказала она, глядя в одну точку. Синяки под глазами, их красный цвет и тусклые волосы говорили об ужасном недосыпе и ежедневных слезах. Ксавье было больно смотреть на это, но он старался сдерживаться все три недели, не осуждая и не читая ей нотации.

— Пристегнись, — ответил его раздавленный голос, перед тем как завести машину.

— Не хочу. Может, лучше будет вылететь через лобовое… И отправиться к нему, — ответила она безразличным тоном, словно отныне ей было плевать на всех вокруг, в том числе, на себя.

— Уэнс… Ты знаешь, я любил Тайлера. Но так жить нельзя. Ты хоронишь себя заживо. Прекращай. Нужно возвращаться на учебу, иначе ты просто сломаешь себе жизнь, — промолвил парень, насильно пристегивая её ремень безопасности.

— Что ты знаешь о сломанной жизни, Ксавье? Ты ничего не знаешь… Что значит просыпаться и иметь кучу планов, любить так, что не можешь и минуты провести порознь. Мечтать, чтобы настал вечер, и ты мог оказаться с любимым человеком рядом… А потом ты просыпаешься… В один день. И всего этого нет… Ты будто один, и ничего больше не имеет смысла… Вот, что значит сломать жизнь. А не чертовы экзамены в универе, — ответила она дрожащим голосом и безликим видом, сдавливая ком в горле. В последнее время она реально выглядела как привидение, которым можно было пугать детей.

— Ну да, куда мне. Ты права. Ксавье ведь не знает, что такое любовь… И вряд ли когда-нибудь узнает, — переключил он передачу со психом и резко надавил на газ. Уэнсдей не обращала внимания на подобные выплески, думая, что он просто обижается на общие термины, но дело было в другом. Спустя пять лет дело было в том, что он до сих пор был влюблен в неё, и хоть Тайлер стал ему близким другом после суда и лечения, он не мог забыть ту девочку, которая всё это время училась с ним в одной группе. Поэтому смотреть на них было болезненно и невыносимо, хоть он и был вынужден терпеть эти ежедневные мучения… И сейчас, после смерти Тайлера, всë, наконец, закончилось. Теперь у него появился хоть какой-то шанс быть с ней рядом, оставалось правильно его применить.

По приезде в университет, Уэнсдей и Ксавье наткнулись на недовольного ректора.

— Мисс Аддамс, Вас нет уже три недели. Всему есть предел. Мне больно смотреть, как некогда лучшая ученица гробит свой потенциал! Это самый важный период перед экзаменами. Или останетесь на второй год, — категорично заявил он. — Как бы мне ни было жаль Вас из-за сложившихся обстоятельств.

Аддамс уже хотела послать его куда подальше, но Ксавье неожиданно и бесцеремонно вылез вперед, закрывая её своим плечом.

— Мистер Рочестер, мы ведь говорили об этом. Она исправится. Закончит в этом году, я беру на себя ответственность, — сказал он, пытаясь договориться с ним, и дело было в том, что он и его отец были хорошими знакомыми.

— Только потому что Вы — сын Винсента, Ксавье, — опустил глаза ректор и пошел дальше.

— Говнюк, — выдала Аддамс, сжав кулаки.

— Уэнсдей, возьми себя в руки. Сейчас будет самая важная подготовительная лекция. И мы должны на ней быть, — взял он её за руку и потащил в нужный корпус, даже не обращая внимания на её недовольства и пререкания. Иногда с ней приходилось быть настойчивым, и никто не умел делать это лучше, чем Тайлер. Именно поэтому и ещё по тысяче других причин её жизнь теперь казалась ей такой пустой и бессмысленной.

Ей было страшно думать о том, что ждет её впереди. Но рядом оставался Ксавье, а это значило, что у неё было плечо, на которое можно было положиться… Но разве это могло спасти её от одиночества?

====== Глава 1. В объятиях боли ======

— И если вы всерьез настроены найти работу, вы должны постараться. Сдать на отлично, и тогда вам всем будет место в лучших корпорациях наших бывших выпускников, мы гарантируем, — это было первое, что Уэнсдей услышала за всю лекцию, потому что почти три часа пялилась на нарисованную ручкой на столе надпись с инициалами WT.

— Уэнс… Пора, собирайся, — прикоснулся к её плечу Ксавье, и она вздрогнула, будто была вообще не в том месте. Вокруг уже никого не было. Время шло не так, как раньше, потому что мысли о Тайлере съедали больше его половины.

— Всё хорошо. За меня можешь не волноваться, я найду работу, — вышла она из аудитории и бегом пошла к выходу.

— Я и не волнуюсь. Я знаю, что у тебя высокий потенциал… — догонял её Ксавье по длинному коридору. — Куда ты?!

— По правде говоря… — остановилась она, подняв на него свой заинтересованный взгляд. — В одно место… Я хочу побыть одна. Не хочу возвращаться к родителям. Они едят меня заживо.

— Они беспокоятся о тебе. И я, кстати, тоже, — прозвучал его расстроенный тон.

— Ни к чему. Я вернусь домой к десяти. Если будут звонить, ты не знаешь, где я, — побежала она к выходу, ускорив шаг и не оборачиваясь.

— Я и так не знаю. Ты не сказала! — вскрикнул он напоследок, но её уже и след простыл.

Уэнсдей прибежала в заброшенный дом, в который они с Тайлером как-то давно ходили, чтобы просто побыть наедине, еще до того, как сняли свой собственный, но до этого она навестила антикварную лавку. Вытряхнув из рюкзака кучу свечей и спиритескую доску, она принялась вызывать его дух, вцепившись в свой кулон ледяными пальцами.

— Если мне не дают сделать это дома, то хотя бы здесь, — зажигала она огни вокруг себя. Для того, чтобы кого-то вызвать, нужно было быть максимально спокойной. Духи не терпели эмоциональных скачков. А сейчас её поведение было очень нестабильным. Голос дрожал, руки тряслись, и каждое движение давалось с большим трудом, но она, наконец, сделала всë необходимое, закрыв глаза и пытаясь успокоиться.

— Тайлер… — коснулась она медальона. — Если ты слышишь. А я знаю, ты слышишь… Пожалуйста. Дай мне знак, что ты со мной. Дай знак, что ты ждешь меня.

Тишина накрыла комнату. Лишь ветер гулял в доме, посвистывая и нагнетая. Доска не двигалась. Ничего не происходило.

— Тайлер… Я уже не могу без тебя. Я реально не могу… Прости меня за мой гнев. Прости за нетерпение… Тайлер, пожалуйста… Я молю тебя, — выл в тишине голос, пытаясь задавить душевную пустоту, но всё было тщетно.

Она сидела так целый час, но ничего так и не произошло. Из раненного сердца сочилась кровь, и чем дольше она там находилась, тем сильнее в её душе разрасталась уверенность в своей никчемности. Ещё через пять минут, словно демон вселился в неё, и злость накатила с такой силой, что в отчаянии она начала раскидывать всё по комнате, рыдая и захлебываясь горькими слезами.

— Дешевка… Ты — чертова дешевка! Твой дар никчемный, как и ты сама! Ненавижу тебя, ненавижу! — говорила она самой себе в истерике. Столь сильными были эмоции, что она швырнула доску в окно, и то разбилось вдребезги.

Рука резко схватила осколок и подвела его к своей шее, ткнув остриём в тонкую кожу, и её стало так трясти, что она не могла дышать. Ещё немного и она бы сделала это — забрала свою жалкую жизнь прямо здесь. Как только это произошло, в давно уже забытом всеми камине, вспыхнуло яркое пламя, и из её глаз в мгновение брызнули слезы безумной радости.

— Тайлер… Тай-лер, — кинулась она к огню, нервно посмеиваясь. — Ты слышишь… Ты слышишь меня… Скажи, что ты слышишь. Пожалуйста. Я так мечтаю услышать твой голос.

В этот самый момент в её сердце появилась надежда, но, как только она заикнулась о том, чего желала, он в мгновение всё оборвал. Потому что никогда бы не смирился с тем, о чем она говорила.