Березовский, впрочем, особо и не психовал. Профессиональный математик, он просчитал всю комбинацию от начала и до конца. Игра сама шла к нему в руки.
Послушаем шефа «Атолла» еще раз:
«Я слишком хорошо знал Березовского, чтобы не увидеть: на самом деле внутренне он даже торжествовал. Боря мгновенно оценил, что для него это выигрышная ситуация, шанс нахлобучить наконец Коржакова.
И вот я смотрю на Березовского и чувствую: у него в глазах нет испуга. Наоборот даже, азарт, как при игре на мизере. И он произносит фразу, смысл которой из присутствующих понял, наверное, я один: “Ситуация-то блестящая, – говорит Боря. – Если мы сейчас ее разрулим, то сможем точно победить”. Все подумали, что он имеет в виду победу на выборах. Но я-то видел: речь идет совсем о другой победе – в борьбе за тело».
Березовский просчитал все четко. Коржаков с Барсуковым не собирались раньше времени придавать скандал огласке. На это и сделал Борис Абрамович свой расчет.
Мгновенно по информагентствам и телевидению была запущена информация о задержании активистов штаба; все это подавалось как попытка государственного переворота.
Параллельно Чубайс с Березовским решают подключить к ситуации генерала Лебедя, который только накануне был назначен секретарем Совбеза. По их замыслу именно Лебедь должен взять на себя роль спасителя отечества от нового ГКЧП.
Однако генерала найти они долго не могут. К поискам Лебедя вынуждены подключиться даже дочь и жена президента.
Н. Ельцина – Т. Дьяченко – Л. Дьяченко
Н. Ельцина: Ну, у него только мобильный.
Т. Дьяченко: У кого?
Н. Ельцина:У Лебедя.
Т. Дьяченко: Ну, пусть на мобильный.
Н. Ельцина:Он на мобильный не отвечает. Меня с ним не соединили.
Т. Дьяченко: Он что, в лесу, что ли, ночует?
Н. Ельцина:Я квартирного его не знаю… У него, наверное, и нет квартиры.
Т. Дьяченко: Мам, ну такого не может быть.
Н. Ельцина:Сейчас я спрошу… Мобильный 968-67-92.
Т. Дьяченко: Мам, ну если он не отвечает, он по какому-то другому телефону.
Н. Ельцина (в сторону): Скажите, а квартирного нет Лебедя? А городского номера? Приемная не знает, да? (Дьяченко): Они не знают.
Т. Дьяченко: Ну как это так, если надо с ним связаться! Такого не может быть! Мам, тебе не кажется странным, что спецкоммутатор не может найти секретаря Совета безопасности.
Н. Ельцина:Я телефон приемной возьму тогда.
Т. Дьяченко: Возьми телефон приемной. Они могут туда позвонить? (Ельцина долго пытается объясниться с телефонисткой).
Н. Ельцина:Таня, вот телефон приемной: 206-35-96.
Т. Дьяченко: Сейчас, минуточку. (В сторону): У вас нет ручки?
Н. Ельцина:Таня, может быть, ты еще позвонишь Михаил Иванычу (Барсукову. – Авт. )?
Т. Дьяченко(раздраженно): Мама, это бесполезно, понимаешь. У папы единственная возможность, чтобы выиграть выборы – это уволить их обоих. Мам, ты понимаешь! И на самом деле это и для страны будет лучше, потому что так невозможно. Я на этих выборах насмотрелась. Решает все один только человек, так нельзя. Еще ладно бы, был какой-то супер. Ну ужасно это. Ты понимаешь!
Н. Ельцина:Я не понимаю этого человека тоже. С «Мостом» тогда накрутили.
Т. Дьяченко: Мам, у папы выход только один!
Н. Ельцина:Да.
Т. Дьяченко: Значит, постарайся его убедить в этом, и ничего страшного в этом нет.
Н. Ельцина:Кого убедить?
Т. Дьяченко: Папу.
Н. Ельцина:Ну я же не могу.
Т. Дьяченко: Почему?
Н. Ельцина:Он ругается.
Т. Дьяченко: Мама! Иначе другого выхода у него нет. Ему там уже накрутили вот на этих ребят. Видишь, как он мне сказал. Подготовили его. Специально подготовили!
Н. Ельцина:А может…
Т. Дьяченко (закипая): Мам, только вот не надо этого. Я кампанией этой занимаюсь не два дня и не неделю даже. Я все это вижу на протяжении месяца. Да как он (Барсуков. – Авт. ) смел мне такое говорить: вы что, хотите быть причастны к этому делу? Запугивание прямое. Чубайсу говорит: никого не знаю. Черномырдину говорит: да, Лисовского задержали. Ну как так!
Н. Ельцина:Черномырдину? А вы звонили?
Т. Дьяченко: Звонили.
Н. Ельцина:И что?
Т. Дьяченко: Ну ему же Михаил Иванович и Александр Васильевич не указ. И сейчас у папы блестящий просто выход уволить их обоих. И тогда мы выборы выигрываем… Значит, Леша там где? Дай ему трубочку.
Н. Ельцина:А что, это самое…
Т. Дьяченко: Мам, ладно, дай Леше трубку… (Трубку берет ее муж Л. Дьяченко) Леш, папа заснул?
Л. Дьяченко: Да. У него приступ.
Т. Дьяченко: Значит, Леш, когда утром папа придет в себя.
Л. Дьяченко: Я буду ждать этого момента, я спать не буду.
Т. Дьяченко: Значит, ты жди этот момент и нужно сказать, что это будет лучше и для него, и для страны, если он уволит обоих, и ничего страшного в этом нет. Его подготовили. Ты видишь, как он мне сказал. Его подготовили!
Л. Дьяченко: Он в курсе, я же тебе говорил.
Т. Дьяченко: Леш, его подготовили. Так вот надо ему сказать, что это специально сделали.
Л. Дьяченко: А что тебе ЧВС сказал?
Т. Дьяченко: А что ЧВС? Он не руководит ни Михаилом Ивановичем, ни Александром Васильевичем.
Л. Дьяченко: У него Куликов (министр МВД. – Авт.) есть.
Т. Дьяченко: Леш! Скажи, пожалуйста, папе и все, что ты думаешь и про того, и про другого, и про Шамиля (Тарпищева.– Авт.). Вот они где!
Л. Дьяченко: Они меня грохнут!
Т. Дьяченко: Леш, я тебя прошу. У папы это единственный выход, иначе кампанию мы проигрываем… Немцов, там все: устали все от этих людей, они правят страной, а не он.
Л. Дьяченко: Валюшку (Юмашева.– Авт.) отстранили?
Т. Дьяченко: Не знаю, Валюшка там выехать не может.
Л. Дьяченко: Выехать не может?.. Лебедя не нашли? Может, мне через Панскова поискать?
Т. Дьяченко: Поищи, чтобы мне на мобильный позвонил.
Л. Дьяченко: Мне сейчас могут телефон перекрыть.
Т. Дьяченко: Звони-звони. Пока.
Бедный Ельцин!
Родная дочка, которая на всех углах кричит о безумной любви к отцу, слышит от мужа: «У него приступ».
Любой нормальный человек после этих слов как минимум забеспокоился бы, всполошился. Но нет.
«Значит, Леш, когда утром папа придет в себя…» – деловым тоном приказывает в ответ заботливая президентская дочка. И все, о состоянии Ельцина больше ни слова. Ее не интересует, что за приступ, как чувствует себя тяжелобольной отец. Власть и деньги – вот что по-настоящему тревожит Дьяченко в эти минуты.
Вернитесь на пару страниц назад, перечитайте первый ее разговор и сравните с последующим – небо и земля.
Она точно зомбирована уже. Куда девались былые сомнения, тревоги. Теперь Дьяченко лишь повторяет чужие мысли – причем практически дословно.
После того как Лебедь был найден в итоге Чубайсом и сделал искомое заявление – прямо на Красной площади, для наглядности – про мятеж и попытку срыва выборов, дело оставалось за малым.
Теперь требовалось обработать главного зрителя страны, но никто, кроме супруги его, сделать этого посреди ночи не мог.
Татьяна как заведенная звонила Наине Иосифовне, кричала, плакала, требовала разбудить отца. Принцесса знала, как обращаться с матерью, и президентская супруга, которая сперва возмущалась поднятой шумихой, в итоге полностью сдалась…
Как там у Маршака? А то, чего требует дочка, должно быть исполнено. Точка…
Т. Дьяченко – Н. Ельцина – Л. Дьяченко
Н. Ельцина (отчитывает): Подожди, а что они, не могли потерпеть до утра? Вы что там, выяснили все? Зачем сразу давать такое сообщение по телеканалам. Народ на ушах стоит! Они что, не понимают? Какой переворот! Мало ли, задержали до выяснения. Зачем такую шумиху поднимать по телевидению.
Т. Дьяченко: Мам, а скажи, пожалуйста, зачем задержали?
Н. Ельцина: Слушай, мало ли задержали кого, зачем сразу говорить по телевидению такие вещи.
Т. Дьяченко: Мама, это единственная защита. Другого ничего нет. Найти на людей какую-то управу, ну хоть чуть-чуть, чтоб они испугались.
Н. Ельцина: Какое пугаться-то. Кто пугается, скажи?
Т. Дьяченко: Ты понимаешь, что другого выхода нет… Выход только один!
Н. Ельцина: Лена… Таня, это наоборот нагнетает обстановку. Папа отвернется, и все отвернутся. Ну, до выяснения, до утра можно подождать, неужели сразу делать такие сообщения.
Т. Дьяченко: Мамочка, это правильно. Это сделано все совершенно правильно. Поверь, другого выхода нет.
Н. Ельцина: Да какой выход? Утром отпустят этих людей. Зачем это?
Т. Дьяченко: Мама, они специально это сделали. А завтра они папе скажут: видите, мы-то ничего такого не делали, а товарищи забываются.
Н. Ельцина: Они скажут папе: мы просто задержали проверить, а по телевидению уже дали такую информацию. И правильно Барсуков говорит: это Березовский все делал, а я при чем?
Т. Дьяченко: Мам, ну вот не надо этого. Я на эту кампанию насмотрелась, как она что делает.
Н. Ельцина: Ты пойми, что таких вещей, для народа нельзя делать сообщений.
Т. Дьяченко: Вот для народа, для народа это как раз очень хорошо. И папа после этого должен их снять. Это единственный для папы путь победить на выборах, потому что вся страна уже устала жить под властью Александра Васильевича.
Н. Ельцина: Папа их убирать не будет.
Т. Дьяченко: Почему?
Н. Ельцина: Я не знаю.
Т. Дьяченко: Тогда папа не выиграет выборы, мама. Ты спроси у Леши, он тебе все расскажет.
Н. Ельцина: Просто такие вещи по телевидению нельзя заявлять. Это смех. Ну вот завтра их отпустят, и что?
Т. Дьяченко: Мам, это детский сад. Другого выхода нет. Ты понимаешь.
Н. Ельцина: Завтра кто-то будет отвечать за это. Тот же Березовский. Барсуков не будет отвечать. Он мне уже сказал, чтоб я ему не звонила больше до утра.
Т. Дьяченко: Правильно. Боится.
Н. Ельцина (издевательски): Ну конечно!
Т. Дьяченко: Мам, как настолько безнаказанно все делать, ты мне объясни. Как это так?
Н. Ельцина: Ты Барсукова не убедишь ни в чем и папу не убедишь.
Т. Дьяченко: Почему?
Н. Ельцина: А в чем ты его убедишь?
Т. Дьяченко: По крайней мере, я папе скажу все, что я думаю.
Н. Ельцина: Он тебя слушать не будет.
Т. Дьяченко: Мам, а чего тогда затевать? Тогда все. Тогда даже очень хорошо, что не изберут, потому что это, действительно, для страны не нужно. Ты просто не понимаешь всю глубину этой проблемы. Это сейчас единственный выход, это действительно так. И не надо говорить, что я попала под чье-то влияние или еще что-то. Нет. Мамочка, поверь, сделано все, чтобы отгородить папу от этого. Но другого выхода нет, не говорить нельзя. Потому что эти люди…
Н. Ельцина: Таня, ты пойми, что отгораживать нечего. Его невозможно отгородить ни от кого, это одно целое.
Т. Дьяченко: А я считаю, что возможно.
Н. Ельцина: Нет!
Т. Дьяченко (упрямо): Возможно! Ну, другого выхода нет просто.
Н. Ельцина (остывая): Ну, хорошо. Но все равно говорить такие вещи по телевидению нельзя.
Т. Дьяченко: Это единственно возможный вариант. Все уже продумано двести пятьдесят раз.
Н. Ельцина: Ну, утром их отпустят, и что?
Т. Дьяченко: Мам, а это как называется? А никто работать больше не будет на этой кампании. Это прямое запугивание. Ты понимаешь, как все это делается… Ты мне скажи, папа спит?
Н. Ельцина: Да.
Т. Дьяченко: Я просто боюсь, как бы он все это выдержал. А потом – они, конечно, почву подготовили. Конечно, они капали долго. Какие тут все гады занимаются выборной кампанией. А кто сделал все эти проценты-то?
Н. Ельцина: Они палец о палец не ударили.
Т. Дьяченко: Вот в том-то и дело. Я сегодня ездила к Лисовскому, я видела, как он делает, вообще, как что.
Н. Ельцина: Вот и пожинает… Я одного не понимаю: они хотят, чтобы Зюганов, что ли, был?
Т. Дьяченко: Они хотят сами править.
Н. Ельцина: Ну, как они сами-то будут?
Т. Дьяченко: Папу отстраняют, силовой какой-нибудь вариант, и привет.
Н. Ельцина: А как отстранить папу, если второй тур сейчас должен быть?
Т. Дьяченко: Да какой сейчас второй тур, если они такие вещи творят. Как можно брать людей, которые занимались финансированием кампании… Это ключевые люди. И ключевой этот проект: «Голосуй или проиграешь»… Не знаю, мам, единственный выход – это действительно их уволить…
