– Вещи кинь сюда, это моя комната.

– Твоя, значит?

Глеб резким рывком прижал её к себе, между поцелуями вытащил шпильки из волос, потому что ему надоела эта дурацкая кичка на её голове, и повалил девушку на немного скрипящую дачную кровать…

– Блин, ты бы хоть предупредила, что девственница, я б поаккуратней.

Оксана уткнулась ему в шею, по щекам текли слёзы.

– Ну чего ты плачешь? Сказала бы, я б тебя не трогал.

– Нет, нет, это была спланированная акция.

– Сколько ж тебе лет?

– Двадцать.

– Припозднилась чего-то. Ладно, теперь придётся мне учить тебя плохому.

Глеб быстро влился в молодую дачную тусовку, настроение у него было отличное, поэтому он был в ударе, шутил, смеялся. Он вспомнил себя в двадцать лет, как он всегда был душой компании, центром внимания, какие веселые вечеринки они закатывали. Как и прежде, вся женская половина начала смотреть на него с обожанием, он опять стал королём в мишурном мирке. Девушки пытались оттеснить от него Оксану, они с завистью смотрели на неё, а она, демонстрируя своё превосходство, постоянно обнимала его и целовала, не отпуская ни на шаг. Девочка влюбилась не на шутку, что ж, считай, он дал ей путёвку в жизнь, они расстанутся, но воспоминания у неё останутся навсегда, и он постарается ничем не испортить ей этот праздник.

А Оксана смотрела на его красивое лицо, мускулистые руки, и в ней горячей волной разливалось наслаждение трехчасовой давности, а впереди ещё две ночи, и завтрашний день, и впервые она будет спать не одна…

Как и обычно появилась гитара, Глеб сразу отобрал её, чтобы не надрывать себе слух.

– Ну что? Теперь песни?

Оксана привалилась к нему на плечо.

– Ты играешь?

Глеб кивнул, настроил гитару и запел, чтобы окончательно свести всех с ума.

Домой Оксану Глеб тащил на руках, она устала, перебрала со спиртным.

– Я люблю тебя, – шептала она ему, прижимаясь к лицу.

Когда он уложил её, Оксана схватила его за руку:

– Глеб… иди ко мне.

– Всё, спи, я выйду, покурю и лягу рядом. Всё завтра.

Несколько раз за ночь Оксана просыпалась, проверяя рядом ли он, он был рядом, она прижималась к нему, и её счастью не было предела. С утра она просила прощения за своё поведение, он вытирал ей слёзы губами, а она отдавалась ему со всей страстью молодого тела, всё больше попадая под его обаяние, увязая в топком болоте его улыбок и слов. Вечер субботы они провели на берегу Новоладожского канала. Были танцы, песни, костёр и восторженные девичьи взгляды. А потом долгая, долгая летняя ночь, полная страсти.

– После таких выходных, даже не знаю, как вести машину, дрожат руки, ноги, голова тяжёлая, – сказала Оксана в воскресенье, перед отъездом.

– Я сяду за руль, а ты возьми пивка и насладись поездкой, быстро домчим.

Припарковавшись у её дома, наградив на прощание её щедрыми поцелуями и обещаниями скорой встречи, Глеб вызвал себе такси.

– Ого, откуда такой загорелый? – спросил Влад в понедельник, как только Глеб зашёл в офис.

– Да с подружкой на дачу ездили.

– Что за подружка? А я не в курсе.

– Отличная подружка, прекрасно провели время.

– Эх, – вздохнул Влад, – я тоже был на даче со своими, грядки копал.

– У каждого свой выбор, – пожал плечами Глеб.

Глава 44. Моя стихия

Нужно было подумать, где встречаться с Оксаной в городе, в свою квартиру он, конечно, привести её не мог. А поиграть с девушкой, насладиться молодостью и свежестью никем нетронутого до него тела очень хотелось. Глеб снял небольшую студию в ближайшем от себя районе, закинул туда вещи, чтобы квартира выглядела жилой, и они стали встречаться там.

Сначала это было для него забавной игрой, но очень быстро от этой игры он начал уставать. Слишком она была навязчива в своих чувствах, думая, что он также влюблён, как и она. Она хотела всё знать о нём. Спросила фамилию, пришлось придумывать первую попавшуюся, также как и место работы, а вопросы всё сыпались и сыпались «где учился?», «где родился?» «где и кто родители?». Глеб запутывался во вранье, правду ведь сказать легче, чем запоминать, где и что придумал. Когда они встречались, он не мог вырваться из её цепких рук, ей всё время надо было, чтоб он её обнимал, не отходил от неё не на шаг, требовала поцелуев, выклянчивала слова. В кино она лежала у него на плече, в ресторане держала за руку, в клубе висела на шее, ночью прижималась так, что нечем было дышать. Она ревновала его к любой, которая хоть мимолётно взглянет на него, она душила его своей навязчивостью и любовью. Нет, пора заканчивать, развлеклись и ладно, он её всему обучил, пора идти разными дорогами. И постепенно он стал сокращать их встречи.

Будь Оксана постарше или поопытнее, она бы давно заметила странности в поведении своего любимого человека. Он никогда не позволял ей оставаться больше, чем на одну ночь, всегда отговаривался делами, он не знакомил её с друзьями, и наотрез отказался знакомится с её, не вёл при ней никаких телефонных разговоров, всегда выходил, если ему нужно было поговорить, квартира тоже была странно пустой и выглядела совсем нежилой, он никогда не интересовался её делами, не проявлял признаки беспокойства, ревности, не признавался ей в любви, как делал бы пылкий влюблённый. Да и жил он не по средствам простого шофёра, когда они ходили в ресторан, в клуб, он заказывал всё, что желал, не оглядываясь на цену, и оплачивал счёт, не моргнув глазом, он не знал общественного транспорта, а такси всегда заказывал только бизнес-класса. Но он был для неё кумиром, богом, идолом, всем миром. Так беззаветно и слепо можно любить только в двадцать лет.

Ещё до встречи с ним, ею была приобретена путёвка в Турцию. Поначалу столько радости от предвкушения поездки с подружками, она так много работала, чтобы позволить себе этот отдых. Но вот приближался отъезд, как ей теперь уехать? Десять дней без него, она сойдет с ума. Подружки только вздыхали, Оксана совсем тронулась, только и слышно «Глеб, Глеб»… А он, кажется, совсем и не расстроен её отъездом, предстоящему расставанию. Она предложила ехать с ними, была готова даже оплатить часть путёвки, но он наотрез отказался. У него работа, отпуска ему не дадут, а девочка пусть отдохнёт и загорит. Со слезами на глазах она улетела, еле оторвавшись от него в аэропорту. Она писала ему длинные сообщения, но он их даже не читал, ставил отметку о прочитанном, чтобы она не обижалась, и отвечал какую-нибудь короткую банальность. Он хотел окунуться в молодость, вспомнить ощущения, когда тебя слепо обожают просто за то, что ты это ты, но пора заканчивать этот фарс и возвращаться в свою настоящую жизнь.

Не успел самолёт оторваться от земли, как он позвонил Анне и предложил встретиться, надо попробовать растопить этот лёд…

Когда великолепная СТЕША бывала с концертами в Петербурге, она всегда звонила и сообщала об этом Глебу. Понимая, что Диана её недолюбливает за их дружбу с Глебом и прошлые отношения, Яна старалась не попадаться ей на глаза, поэтому их встречи были краткими и где-нибудь на нейтральной территории, чтобы поболтать, выпить кофе или что-нибудь покрепче и разойтись. Навредить отношениям и браку Глеба и Дианы, Яна никак не хотела.

В этот раз, поскольку вредить уже было нечему, Яна пригласила Глеба к себе в гостиницу, давно они как следует не разговаривали. Сидя на балконе и попивая портвейн, привезенный ею из Португалии, Глеб в общих чертах описал ей свою нынешнюю жизнь.

– Как я могу тебя столько лет любить, если ты такая сволочь? – спросила Яна.

– Я не просил её влюбляться.

– Ой, конечно, что я не знаю обаяшку Глеба что ли? Улыбки, глазки, песни, тут любая растает. Это ты со мной сейчас сидишь, морда кирпичом.

Глеб улыбнулся и подмигнул.

– Вот, вот… Испортил девке жизнь, нормально тебе?

– Ей двадцать лет, чего я ей испортил? Вся жизнь впереди, развлекайся.