– Не совсем, но сколько себя помню, живу тут.

– А ещё меня удивляет, что живут два брата и такая поразительная чистота.

– Ничего удивительного, у меня есть помощница по дому, она приходит и наводит порядок. Хотя я не могу нас с Вовкой причислить к породе парнокопытных, которые слишком уж сорят в своём доме.

– Пока я живу у тебя, я могла бы это делать.

– Не отнимай хлеб у моей домработницы. А с тебя кофе и вкусняшки, если уж тебе так просто не живётся. В общем так, эта комната твоя, никто сюда не зайдет без твоего ведома, гостиная и столовая общая, два санузла, гардеробная тоже в твоём распоряжении, моя и Вовкина комната неприкосновенны. Хотя к Вовке можешь заходить, ему всё равно. Парковочное место я тебе организовать не могу, придется тебе его искать самой, по вечерам тут с этим проблемы, впрочем, как и везде, но метро недалеко. Вот твои ключи.

Глеб вложил ей в руку связку ключей.

– И вообще, хватит переживать. Обнаженные мы по квартире не расхаживаем, баб не водим, пьянки и гулянки тоже давно в прошлом. Влад тут, конечно, появляется, мы вместе работаем, выпить тоже можем, но всё в рамках приличия. Вот такой я идеальный сосед.

– Спасибо, Глеб, – Диана неожиданно обняла его.

– Держите дистанцию, девушка, мы просто друзья – сказал Глеб, мягко отстраняя её от себя.

– Знаешь, я только сестре рассказала, где я пока буду жить. Она покрутила мне пальцем у виска и сказала, что это скользкий путь.

– Тебя это так расстроило? – улыбнулся Глеб. – Почему ты столько внимания уделяешь мнению других? Ты самостоятельная, взрослая женщина, ты вправе делать так, как тебе хочется, без оглядки на то, что скажут твои родственники и подружки. Делай и живи, как удобно тебе, так проще, поверь мне.

Глава 28. Переглядки

Не смотря на все опасения, Диане жилось очень комфортно. Глеб не беспокоил её, его почти никогда не было дома. Они с Владом открывали офис, и, в связи с этим, он был очень занят. Володя же, если находился дома, редко выходил из своей комнаты, он давно привык быть невидимкой. Диане было жалко его, она пыталась его разговорить, но ничего не получалось. Вова был мучительно стеснительный, боялся её, боялся брата, она постоянно слышала от него «Глеб сказал «нельзя», «Глеб сказал «не трогать», «не видеть, не слышать, не входить». А после того, как его унижала Элл, он вообще стал опасаться девушек Глеба.

– Глеб, почему ты так с братом? – спросила как-то Диана.

Лицо Глеба перекосило от злости.

– Как? Хочешь его понянчить? Он притворяется, упивается своей болезнью, холит и лелеет её. Его болезнь позволяет ему жить и работать, он просто этого не хочет. Ему мать внушила, что есть Глеб, и Глеб решит все его проблемы, чуть ли не на ручках будет носить и целовать в темечко. Так ведь проще, правда? Я тяну эту лямку с детства. Но если он посмеет нарушить хоть один мой запрет, он пойдет отсюда на все четыре стороны, я сниму ему квартиру, и пусть живет как знает. И закроем эту тему, она меня невыносимо раздражает.

С Дианой Глеб был вежлив и довольно холоден, вёл себя так, как ведут люди, которые не особо дружны, но по воле случая живут под одной крышей. Их совместные вылазки сошли на нет, Глеб не видел в них смысла, так как они и так почти каждый вечер встречались в столовой. Приглядываясь к нему в быту, Диана удивлялась насколько он бы аккуратен и чистоплотен, несмотря на то, что домработница регулярно убирала квартиру, Глеб не обеспечивал ей много работы, если что-то сыпалось, падало, капало, он тут же убирал, вытирал, подметал, и от своих домочадцев требовал того же самого. Диана не привыкла к такому, что её отец, что Даниил не трудились убирать за собой. Когда она удивилась его аккуратности вслух, Глеб горько усмехнулся:

– У меня не всегда была домработница. Честное слово, легче приучить себя к порядку, чем потом всё разгребать.

– Ты сам убирался, когда не было домработницы?

– А кто? Ну Вовка помогал, конечно. Сейчас всё изменилось, но привычка осталась.

В быту всё было хорошо, но Диана скучала по их культурному времяпровождению. На интересные мероприятия города она ходила теперь с подругами или сестрой, и каждый раз у неё мелькала мысль, а что бы сказал Глеб про этот фильм, спектакль, выставку? Понравилось бы ему, или с присущим ему юмором он разнёс бы всё в пух и прах? Если вдруг она решится переехать, то возобновятся ли эти субботние встречи, или же они вовсе больше никогда не увидятся? С Глебом никогда не знаешь ничего наверняка…

Иногда с ней пытались знакомиться мужчины, но одному недоставало обаяния Глеба, другому ума, третьему юмора, четвертый просто был скучен. Диана поджимала губы и вежливо отказывалась от дальнейшего общения, даже сестра удивлялась и просила не строить из себя монахиню.

Первый раз, когда Глеб не пришел ночевать домой и не предупредил её об этом, она очень переживала. Звонила, не спала, но уверяла себя, что просто волнуется, не случилось ли с ним что-нибудь. Но телефон не отвечал, и Глеба не было. А когда он явился утром, слегка пьяный, помятый, встрёпанный, с красными глазами и немного вспухшими от поцелуев губами, она с порога спросила:

– Где ты был всю ночь? Я переживала, звонила.

– Я видел, что ты звонила, но я подумал, что вряд ли дома пожар, а по другим поводам, я не мог ответить, извини, мне было не до этого.

– Мог хотя бы предупредить. Я переживала.

– Да ты, никак, не спала? Дана, брось это дело, я не буду давать тебе отчеты, ты просто моя соседка. Ты тоже можешь не ночевать дома и не сообщать мне об этом, давно пора, малышка, заплесневеешь. Я пойду, часик посплю, а потом работать.

Глеб послал ей воздушный поцелуй и пошёл к себе.

Диана опустилась на кровать и обняла себя руками. Ну вот сегодня он любил другую, другая умирала от наслаждения в его объятиях. Как забыть те десять дней? У неё до сих пор кружится голова от воспоминаний, а тело требует мужской ласки, природа берёт своё, она слишком молода для вдовы. У Дианы выступили злые слёзы, она стиснула зубы, как же хочется снова испытать то наслаждение. Если бы он сейчас зашёл к ней, она бы молча скинула одежду и попросила взять её. Но он не зайдет. Отдаться что ли первому встречному? Терпеть больше сил нет.

А ночью она проснулась от жуткого крика, Диана вскочила, кричал Вовка нечеловеческим голосом. Она выбежала в прихожую, дверь в комнату Володи была открыта нараспашку. Там уже был Глеб, он пытался успокоить брата, но тот метался, кричал и не давался в руки.

– Диана, хорошо, что пришла, мне нужно подготовить ему укол. Посмотри за ним, только близко не подходи, он не в себе. Я очень быстро.

Глеб убежал на кухню, растерянная Диана осталась стоять на пороге:

– Глеб, она бьёт меня, она ударила меня в живот и по голове, мне больно!!! – орал Вова. – Глеб, помоги, почему она бьёт меня?! Я просто хочу кушать! Я просто взял кусок хлеба, кровь, всюду кровь…

Глеб вернулся, быстро скрутил Вовку и сделал ему инъекцию. Всё плача, то прося кушать, то прося не бить его, Вовка заснул.

– Ну всё, – сказал Глеб, – теперь проспит до утра, завтра будет вялым, но спокойным. Иди, ложись, я с ним посижу часик.

– Можно посидеть с тобой? Сварить кофе?

– Если несложно.

Вскоре Диана принесла две чашки кофе.

– Что с ним? – спросила она. – И что делать, если приступ, а тебя нет?

– Сам успокаивается, я же не могу с ним быть постоянно, покричит, поплачет, и заснёт, идти в таком состоянии он не может, на его окнах нет рукояток, чтоб не вышел в окно ненароком. А так, разобьёт, порвёт чего-нибудь, ну что ж поделаешь? Вообще они довольно редко случаются, он пьёт препараты, они помогают. Иногда страхи детства нахлопывают.

– Кто его бьёт? Почему он просит кушать?

– Травмы детства, не обращай внимания.

– Мама?

– Нет, мама нас и пальцем не тронула. Материнской руки мы не знали, ни побоев, ни ласки, ни доброго слова. Ты всё равно не поймёшь, у тебя нормальная семья, любящие родители, не заморачивайся, всё в прошлом.