– Это очень далеко, я никогда не был так далеко.
– Я отвезу тебя и обещаю навестить. Там есть русскоговорящий персонал, так что тебе будет там комфортно.
– А мой компьютер? Мне скучно без него.
– Я дам тебе ноутбук и поставлю туда все твои игры. Телефон у тебя тоже будет работать, так что ты всегда сможешь мне позвонить.
– Тогда хорошо.
В самолёте Володя радовался всему. Он никогда не летал, поэтому его детская восторженность всё время прорывалась наружу. Он смеялся и громко восторгался всем увиденным, Глеб просил вести себя тише, но ему никак не удавалось его успокоить, Володя был перевозбуждён. Женщина на соседнем кресле никак не могла заснуть из-за возгласов Вовы. Она долго пыталась, но, наконец, не выдержала и сказала Володе:
– Молодой человек, как вы себя ведёте? Это просто безобразие. Вы – взрослый человек, а кричите как дитя. Замолчите, наконец, голова от вас раскалывается.
Володя заморгал, на глазах выступили слёзы, и он с мольбой посмотрел на Глеба.
– Мне кажется, что у кого-то просто не хватает ума понять, что молодой человек немного болен. И по ходу дела, лечиться нужно не только ему.
Те, кто слышал речь Глеба, засмеялись. Нервная женщина покраснела и отвернулась со словами извинения. Глеб откинулся на сиденье. Как ему надоело это унижение, косые или сочувственные взгляды. Не он должен заниматься Володей, а мать. Глеб тяжело вздохнул. Ему опять страстно захотелось в спокойное лоно семьи Даниила, к любящим Марине и Андрею.
В аэропорту Глеб взял в аренду машину и доставил Володю в санаторий. А сам на следующий день уехал домой, пообещав навестить брата.
Глава 19. Чужая земля
– Знаешь, Влад, я уезжаю, – сказал Глеб.
– Куда это тебя в очередной раз понесло? – спросил Влад.
– Хочу побыть наедине с собой. Мне надо много о чём подумать, принять какое-то решение. Я поеду путешествовать по Европе на машине.
– Кто тебе здесь мешает думать?
– Здесь? Сам город, прежде всего. Новые места располагают к размышлениям, можно что-то переосмыслить, пофилософствовать, что-то понять.
– Почему бы тебе не купить тур, и куда-нибудь не съездить по путёвке?
– Нет, Влад, в гостинице видеть одни и те же лица, заводить курортный роман, нет. Я хочу просто ехать и ехать вперёд. И потом, я собираюсь уехать месяца на три. Я не могу столько времени сидеть на одном месте.
– Может не надо, дружище?
– Ты боишься, что я попробую опять разбиться? – улыбнулся Глеб.
Влад кивнул.
– Нет, с этим раз и навсегда покончено. Я вернусь, обещаю, и со мной ничего не случится.
Оформив все необходимые бумаги, Глеб собрался, сел в машину и погнал в сторону границы.
Лента дороги неслась между деревьями, и исчезала под колёсами автомобиля, мелькали населенные пункты. Маленький чёрный BMW с агрессивным «взглядом» фиолетовых фар будто слился в одно целое со своим хозяином, и, как и он, спешил, поскорее покинуть Россию. Глеб с наслаждением рулил машиной, музыка, сигаретный дым, незнакомые места успокаивали нервы. Как хорошо, ехать бы так вечность… Мелькали города, но Глеб не останавливался, ему хотелось уехать подальше от Петербурга, забраться в сердце Европы, когда всё и все останутся далеко позади. Но он знал одно: он ни за что не поедет в столицу Франции. В Париже он был с Эллой, а ни одно воспоминание из прошлой жизни не должно его тревожить. В этот раз он просто хочет быть один, без неё.
Глеб ехал и ехал, словно куда-то опаздывал. Его раздражали любые остановки и задержки: таможни, бензозаправки. Когда его начинал одолевать голод, он останавливался у кафе, быстро брал кофе, бутерброд и ехал дальше, перекусывая прямо за рулём. Когда от бесконечного напряжения у него начинали болеть глаза, он останавливался, клал голову на руль и отдыхал, но буквально через пятнадцать минут его снова тянуло в дорогу.
Итак, Глеб, теперь есть возможность обо всём подумать. Как же ты теперь будешь жить дальше? Как сказал Влад «вчера Маши, сегодня Саши, завтра Даши»? С одной стороны, почему бы нет? Никаких обязательств, ревности, сцен. Но для тебя это слишком просто. И почему человек всегда ищет себе более тернистую дорогу? Ведь, кажется, куда проще жить, как животные. Но нет, парадокс: без сложностей тоже жить сложно. И что же теперь тебе делать, Глеб? Ты ведь так боишься снова влюбиться. Тебе так страшно завязывать долгие отношения, ты боишься слишком привязаться к кому-то. А без этого, тогда зачем такая жизнь вообще нужна? Какой в ней смысл? Жить ради себя? Тогда надо заняться каким-нибудь делом, чтобы оно отнимало у тебя все силы. Но что за радость работать и приходить в пустой дом, где никого нет, кроме недалёкого брата, и изредка появлявшейся развратной матери? Никто не поинтересуется, как у тебя дела, никто не согреет, не будет радоваться твоим победам, и огорчаться неудачам. Никто… И в целом мире ты один. Подскажите, ну, хоть кто-нибудь, как поступить! Ну почему ему досталось такое испытание? Почему он всегда обо всём должен думать сам, почти с пелёнок принимать все решения, решать все проблемы? Хоть бы раз в жизни кто-нибудь помог ему! Но нет ему, видимо, суждено всегда и со всеми быть самым сильным, полагаться только на себя и ещё тянуть за собой непутёвого брата. После Её смерти никогда больше у него не будет родного человека, потому что сильно полюбить кого-то он не в состоянии, душевных сил на это больше нет. А помнишь, как-то давно Яна сказала: «Глеб, у человека не может быть всего сразу. Чего-нибудь бог его обязательно лишает, потому что человек должен пройти написанные на роду испытания и съесть пуд соли. У тебя есть внешность, ум, талант, богатство, но фактически нет родителей и нет любви, а у кого-то наоборот». Да, у него есть всё, отобрали лишь самый ценный подарок в жизни, но он – сильный, и ему надо начинать жить заново, и он никогда больше не позволит слабости одержать над ним верх. Раз он не погиб, значит, судьбе было угодно, чтоб он выжил. Хоть он и будет жить один на один с призраком и разбитым сердцем.
Через двое суток бессмысленной гонки, Глеб понял, что окончательно выдохся. Ему хотелось в душ и в постель. Проклиная себя за то, что он не может больше вести машину, Глеб снял номер в мотеле. Однако рано утром, немного посвежевший и отдохнувший, он вновь гнал своё маленькое спортивное BMW вперёд.
Смысл, где смысл в такой бешеной гонке? От себя не убежишь, ты давно это понял. Тогда куда ты несёшься? Опять хочешь разбиться? Нет, не хочешь. Самоубийства – это признание собственного бессилия и слабости, а мы договорились, что ты будешь сильным. Сбавь скорость, посмотри, какие красивые места. Ты здесь никогда не был. Куда ты так торопишься? Это же путешествие. Влад у тебя потом спросит: «Что видел?», и что ты ответишь? Серое дорожное полотно, и всё? Тогда зачем надо было куда-то ехать? Сбавь скорость, вот так, так уже лучше. А теперь заверни в какой-нибудь город. Где ты сейчас, сам то помнишь? Спутниковый навигатор показывает, что в Германии, а ты даже не обратил внимания, когда переезжал границу. Так и жизнь пройдёт, а ты ничего не увидишь, вернее, попросту не заметишь.
Надо и в правду что-нибудь посмотреть, а то устроил «Формулу-1». Какой ближайший город? Мюнхен? Прекрасно, вот туда и завернём. Но, покатавшись по городу, Глеб опять свернул на шоссе. Города сейчас не для него.
И вот опять дорога, ночь и сигареты. И он, пялящийся во тьму. Развлечься что ли с кем-нибудь? Ага, опять за своё. А слабо не обращать внимания на женщин в течение всей поездки? Ну, так для проверки? Побыть только наедине с собой, один на один, сможешь? Педаль газа до конца и вперёд!
Глеб не заметил стоявшей на дороге тёмной фуры, у которой почему-то не работал аварийный сигнал, и все фары были выключены. Он летел на бешеной скорости и увидел её в последний момент. Глеб резко вывернул руль, правый борт его машины прошёл в двух сантиметрах от левого борта фуры. BMW пошел юзом, его завертело и выкинуло на встречную полосу. Если бы навстречу кто-то ехал, то, возможно, путешествие Глеба на этом бы закончилось. Но, к счастью, встречных машин не было. Сердце бешено колотилось, и даже стучало в висках. Глеб еле разжал побелевшие пальцы и отнял их от руля, в который вцепился мёртвой хваткой. К его машине подбежал водитель фуры и что-то заорал на немецком языке. Глеб не знал немецкого, но подозревал, о чём орёт водитель. Глеб нажал кнопку стеклоподъёмника и сказал на русском, потому что сконцентрироваться на английском языке сил не было:
