– В лесбиянки? – рассмеялась Диана, но тут же осеклась. Вспомнилась Маша

– Да, я уже попробовала, странновато, но прикольно. Ладно, речь не обо мне. Молчала бы ты пока, нечего ей знать, будет сыпать на твою голову проклятия. Успеешь ещё сказать. Как Глеб?

– Как всегда, разве по нему чего-нибудь скажешь? Всё-таки дай мне маму.

– Зря, Диана. Ладно, сейчас позову.

– Что ты звонишь, матери у тебя больше нет. Или твой драгоценный Глеб тебя опять бросил? – первое, что спросила Ольга Викторовна.

– Мама, у нас будет ребёнок, – сообщила Диана.

– Ну и дура. Заводить от такого мужа детей.

– Мама, у тебя же будет внук!

– Он мне не внук, – и она бросила трубку.

Диана заплакала, а через десять минут ей позвонил отец.

– Доченька, я так рад! – услышала она его голос. – Я буду дедом, кто бы мог подумать! Ты у нас молодец!

– А мама.., – начала Диана.

– Думай только о себе! Поняла, котёнок?

А ночью у Дианы открылось кровотечение. Она вышла из ванной и пошла к Глебу, он спал отдельно.

– Глеб, – плача, стала она его будить.

– Что? – спросил он, не открывая глаз.

Он устал, на ночь ещё выпил, что ей нужно?

– Я теряю ребёнка, вызови врача.

Глеб мигом проснулся. Что? Опять это? Неужели ему снова предстоит это пережить? Нет, никогда. Его затошнило, закрутило, но он сдержался, подавив в себе отвращение. Глаза Дианы, смотрящие на него с мольбой, заставили его действовать. Надо ей помочь. И себе заодно, чтобы не дай бог, снова не стать свидетелем этого кошмара.

– У меня в телефоне, записан врач, позвони ему. Пожалуйста, сделай что-нибудь, умоляю!

Он набрал номер телефона. Затем холодно, пытаясь быть спокойным, сказал:

– Они готовят для тебя палату. Я помогу тебе одеться, и едем туда.

Едва сдерживая себя, ежеминутно помня об Елене и её выкидыше, Глеб помог спуститься Диане и усадив её, помчал по ночному городу. Чёрт, ну почему нельзя жить спокойно? Зачем ей этот ребенок, если он даже еще не родился, а уже вызывает проблемы?

– Позвони моему отцу, – попросила Диана.

– Хорошо, но сначала я сдам тебя врачам.

В клинике их ждали.

– Надеюсь, что вы сделаете всё, что надо, – сказал Глеб врачам, – я буду здесь.

– Мы сделаем всё возможное, не нервничайте. Хотите успокоительного? – вежливо ответила ему медсестра.

– И не думаю нервничать, кофе мне принесите, – ответил Глеб, садясь в кресло и доставая мобильный телефон.

Через сорок минут после звонка Глеба, в клинику примчались отец Дианы и Юля.

– Глеб, ну что? – спросили они сразу.

– Пока ничего. Полная тишина. Главное, что с Дианой всё в порядке.

– Но, Глеб, разве ты не хочешь ребенка? – спросил отец Дианы.

К счастью, их разговор прервала администратор клиники с вопросом, кому принести кофе.

– Да, пожалуй. Кофе не повредит.

– И мне ещё, пожалуйста, – сказал Глеб.

– Пятую чашку? Кофе плохо влияет на сердце.

– Плевать я хотел.

– Как угодно, – ответила администратор и ушла за кофе.

– Диана сегодня разговаривала с матерью. Мама накричала на неё, – ответила Юлька.

– Да, Дина рассказала Юленьке про ребёнка, она мне это передала, жена же даже не собиралась мне об этом сообщать.

В приёмную вошёл врач Дианы.

– Ну что? – в один голос спросили Юля и отец Дианы. Глеб молчал.

– Всё в порядке. Кровотечение остановили, и с Дианой, и с ребёнком всё хорошо.

– Когда Диану можно забрать домой?

– Завтра с утра. Только ей нужен покой и пару дней постельного режима. Через день я приеду, навещу её.

– Хорошо, – ответил Глеб. – Во сколько за ней заехать?

– В одиннадцать. Поезжайте домой, уверяю вас, ничего не случится.

– Можно её увидеть? – спросил Глеб.

– Она спит, не надо её беспокоить, – улыбнулся врач. – Приезжайте завтра.

– Вы на машине? – спросил Глеб у отца Дианы, когда они вышли из клиники.

– Да, конечно, Юленька за рулём. Завтра я тоже приеду к одиннадцати, если ты не возражаешь.

– Конечно, тем более Диана хотела вас видеть.

После выпитого кофе спать совсем не хотелось. Значит ребенку быть? Он понадеялся, что может сегодня всё закончится, и Диана вернётся из клиники одна, и у них всё будет как прежде, и больше он не допустит её беременности. Не надо наблюдать за её изменяющейся фигурой, не надо перестраивать отношения, можно было бы поехать на отдых, встряхнуться после этого кошмара. Ему, как и прежде, хотелось быть у Дианы на первом месте, и так прочно вселиться в её мозг, чтобы она ни о ком другом и думать не могла, но теперь она часть своего сердца отдаст орущему младенцу. Он родится и Глеб уже не будет для неё единственным лучом света. Он не привык быть на вторых ролях, даже если на первом месте будет его собственный ребенок.

Центр города переливался огнями, а Глеб, погруженный в свои думы, курил сигарету за сигаретой, и всё ехал вперед, не зная, куда едет. Он набрал телефон Маргариты.

– Лисичка, моя жена беременна, я не знаю, что мне делать, – без всякого вступления сказал Глеб.

– Ты просто сделал ей одолжение, да?

– Как-то всё случайно получилось, но она счастлива.

– Ну и пусть она будет счастлива! И для тебя это не повод для расстройства. Чем тебе помешает ребенок? Совершенно не обязательно в корне менять свою жизнь. Не знаю ни одного мужчины, который бы после рождения ребенка сильно изменился. Рождение детей меняет женщин. А у того, кого есть деньги, дети вообще не проблема. Что касается меня, то мне нужен ты, а есть ли у тебя дети или нет, меня мало волнует.

– А вдруг у меня совесть проснётся?

Марго рассмеялась:

– У тебя? Да у тебя на лбу написано, что ты вечный бабник. Я не думаю, что ты выбрал себе в жёны дуру, которая не понимает этого. И, кстати, я всё ещё жду тебя.

Да, наверное, это так. Он будет по-прежнему заниматься своей работой, приходить поздно, и Диане будет, чем заняться в его отсутствие. Глеб ездил и ездил по городу, пока не наступило утро. Недалеко от клиники, в которую он должен явиться утром, он завернул в ближайший двор и подъехал к детской площадке. Молодые мамы сидели на скамейке, дети играли, обычная будничная картина любого жилого двора. Глеб опустил стекло и смотрел на малышей. И не испытывал ни умиления, ни радости при виде маленьких человечков. Понятно, что всё, что связано с беременностью, после той истории с матерью, ему глубоко противно, но ведь и детей он не любит. Наверное, равнодушие к детям он приобрел от матери, она никогда не любила их. Когда они с Володькой были еще малышами, она как от чумы бежала от них. Где-то глубоко в мозгу родились воспоминания, брезгливое выражение её лица, её крики, что они помнут ей платье и испортят причёску. И как няня уводит их в другую комнату, только чтобы они не нервировали Елену, и как надрывается плачем маленький Вова, потому что хочет обнять маму. А мама кричит, чтобы няня скорей увела их и заперла в дальней комнате, так как плач режет ей уши. Няня уносит их на руках, и потом, в дальней комнате, Вова заливается слезами, а Глеб гладит его по голове и пытается увлечь игрушками – достойной заменой материнской ласки.

Лицо Глеба перекосило от ненависти. Нет, ни у одного из детей на свете не должно такого повториться. Хоть он и не хочет ребенка, но он сделает над собой усилие и попытается дать ему всё, что требуется от отца.

Глеб приехал в больницу без четверти одиннадцать, и врач проводил его в палату. Диана уже была одета, рядом с ней сидел её отец.

– Привет, как ты? – спросил Глеб.

– Врач говорит, что всё хорошо.

– Поехали?

– Да, я папу к нам на чай пригласила.

Как только отец Дианы уехал, Глеб спросил у неё.

– Надеюсь звонки к матери прекратились на этом? Понервничала?

– Я так хотела поделиться счастьем.

– Отлично поделилась. Если ты себя нормально чувствуешь, я съезжу на работу. Но я на связи.