– Ты идёшь спать? – спросила Дана.

– Я хочу немного выпить, – ответил он.

– Ты то бегаешь до изнеможения, то пьёшь.

– Мне у тебя надо спрашивать разрешение?

Диана предпочла молча уйти в спальню, Глеб такой злой сегодня, что лучше с ним не спорить. Пусть делает что хочет.

Глеб спустился в столовую и сел за барную стойку. Первый стакан виски он осушил залпом, затем налил себе ещё и прикурил сигарету. Значит, она мучается? Ну почему надо сначала наплевать в душу, а потом жалеть? Его обуяла злость, обида, как жестоко она кинула ему в лицо, что он – ничтожество. Ночью умирала в постели от наслаждения, шептала, что любит, плакала в машине, а потом, когда он надеялся на дальнейшие встречи, прихлопнула его, как комара, своими словами. А ведь он не на шутку влюбился в неё. Вихрем перед ним кружились воспоминания: летние ночи, страсть, романтика Италии, её смех, её стоны, её пылкая любовь, влажные глаза, густые непослушные локоны, губы, руки… О чёрт! Чёрт! Конечно, он ничего не забыл. Её невозможно забыть. И весь ил со дна взбаламученных вод всплыл на поверхность. Глеб обхватил голову руками и вспоминал. В первый раз после смерти Эллы кто-то смог в нём воспламенить чувства, он смог снова влюбиться, хотя думал, что уже не способен на это, и вот жизнь опять его круто обломала. Тогда вмешалась смерть, теперь амбиции. Зачем он опять думает о ней? Он ведь заглушил в себе всё это, переборол все чувства. У него есть Диана, и они решили всё начать сначала, и так хорошо всё шло.

Он и не заметил, что осушил половину бутылки и выкурил почти целую пачку сигарет. Надо что-то сделать. Глеб резко встал, отодвинул диван и достал листок с номером телефона. Развернув его, он снова сел за стойку. Всего несколько цифр… надо же, всего несколько обычных цифр могут всё изменить. Могут осчастливить одну девушку, принести несчастье другой, а его снова ввести в сомнения. Может просто позвонить, поговорить с ней? Ведь она страдает. Страдает… а могло всё сложиться по-другому, согласись она остаться, так что, кто виноват? Он был готов предложить ей и руку, и сердце, и жизнь, но она грубо отвергла его «ты не сопоставим с моими амбициями». Вот пусть и сидит теперь со своими амбициями, ищет себе лорда и фамилию с приставками. Как наяву, Глеб воссоздал её лицо, и увидел её плачущую, похудевшую. Что такое страдания он знает не понаслышке, и его главное несчастье было в том, что с потусторонним миром не свяжешься, как ни пытайся. А страдания Маргариты можно облегчить, он ведь жив. Глеб вспомнил период, когда умерла Элла. До мелочей припомнились чувства, которые он тогда испытал. Не дай бог никому. Чем он только не пытался заглушить боль… женщины, алкоголь, наркотики, самоубийства. А если вдруг Маргарита так же? Нет, нет, она такая прелестная, она должна, жить, учиться, и от смеха на её щеке должна появляться ямочка. Надо позвонить, поговорить с ней, успокоить. Глеб взял мобильный телефон, но набрав половину цифр, снова отбросил. Ни слёзы Маши, ни тем более Анны или какой-нибудь Оксаны не трогали его, влюбились, это их проблемы, он ничего не обещал. Маргарите тоже ничего не обещал, но почему тогда его давит груз ответственности за неё? Стоп, а Дана? Как быть с ней? Она была с ним в тяжелые минуты, она ждала, верила, любила. И сейчас пытается сделать всё, чтобы он был счастлив, терпит даже, когда он на ней срывается, как, например, сегодня. Она здесь, с ним, он женат на ней, и не имеет права снова сломать её и растоптать её чувства. Он обещал Диане, он всё для себя решил, и вот снова вынужден метаться. Глеб задал себе вопрос, если Маргарита сейчас попросит простить её, скажет, что приедет к нему, чтобы быть с ним, несмотря ни на что, как он поступит? Неужели бросит Диану и снова в омут головой? Глеб кинул взгляд в проём двери, нет, ни за что, он добился её, отбил у всех, а теперь жестоко бросит ради зеленоглазой вертушки? Нет, Глеб, хватит, всё, ты определился. А ей позвони, скажи, что не сердишься, успокой, и будет с неё. Глеб набрал номер.

– Алло, – услышал он.

Сердце дрогнуло, такой знакомый голос, ничуть не изменился.

– Алло, кто это? – прощебетала на французском языке Марго.

Он слишком долго молчит, надо что-то сказать.

– Привет, это я, – сказал Глеб по-французски.

– Кто я? – задрожал голос

– Ты меня не узнала? – всё также на французском языке спросил Глеб.

– Глеб? Глеб – это ты? – уже на русском языке спросила Маргарита и расплакалась.

– Ну не английский же лорд, им я не был и уж точно никогда не стану, – ответил Глеб, тоже переходя на русский.

– О боже, я не верю, мне надо столько тебе сказать, а у меня больше нет твоего телефона…, – Маргарита захлёбывалась в рыданиях.

– Лисичка, успокойся, номер отобразился? Теперь он у тебя есть

Услышав прозвище, которое он ей дал, она разрыдалась ещё громче.

– Прости меня, прости за всё.

– Малыш, ты слышишь меня? Прекрати плакать. Я позвонил своей весёлой маленькой девочке, а не слёзному водопаду.

Глеб говорил и говорил, запивая поток успокаивающих слов виски. И когда, наконец, на очередную его шутку она рассмеялась, он понял, что сделал правильный шаг, позвонив ей. Её смех стоил того.

Они проговорили до утра: один, выпивая виски за барной стойкой, вторая в кровати, замирая от счастья. Оказывается, так просто сделать кого-то чуточку счастливее…

С утра Диана нашла Глеба, спящего на диване в холле, а в столовой пустую бутылку из-под виски и кучу окурков. Но спрашивать ничего не стала, боясь услышать ответ. Неужели эта ветреная Маргарита встанет между ними? Только она понадеялась, что Глеб перебесился, оценил её и решил жить спокойной семейной жизнью. Неужели она потеряет его второй раз? Нет, дорогой, когда я вложила столько сил в нашу семейную жизнь, я просто так тебя не отпущу. Будешь изменять, отплачу тем же, решишь уйти к ней, так просто не уйдешь, я теперь не поеду на съемную квартиру с одним автомобилем, хватит над мной издеваться, слишком многим я пожертвовала. Диана всё больше злясь, убирала следы его вчерашних посиделок, случайно смахнув стакан, и тот с дребезгом разбился. Глеб, морщась от головной боли, проснулся. Давно он не позволял себе столько алкоголя, тем более на голодный желудок, поесть он вчера забыл.

– Что нехорошо? – убирая осколки, спросила Диана.

Он был весь мятый, ибо заснул не раздеваясь, глаза красные, с похмелья.

– Чего злишься, малышка?

– Да боюсь, как бы не попросил вторично развод. Ты же в разговорах с ней провёл ночь, да? Полгода спокойной жизни и снова.

– И не подумаю. А с ней мы просто поговорили, я сказал, что женат и счастлив, у неё там тоже кто-то есть. Просто надо было кое-что прояснить, не очень красиво расстались.

– А ты со всеми предпочитаешь, конечно, расставаться красиво?

– Дана, милая, я понимаю, что ты нервничаешь, но у тебя нет повода к беспокойству. Я люблю тебя, я никого больше не хочу.

Глеб с трудом поднялся и обнял ей.

– От тебя перегаром несёт.

– Понял, сейчас исправим.

Глава 62. Метание

Глеб периодически созванивался с Маргаритой, но Диана об этом не знала. Маргарита предлагала встретиться, приехать ему к ней в Париж, или может быть увидеться в Италии, но Глеб отказывался. Как он объяснит это Диане? И вдруг его снова обуяют чувства к Маргарите? А потом она ему скажет, что выходит замуж за своего аристократичного швейцарца? Ведь она с ним помолвлена. Нет, надо держать дистанцию, на расстоянии всё проще. Но Маргарита была настырной, и вот в июле Глеб получает от неё сообщение, что она через несколько дней приезжает в Петербург на неделю, жить будет, где и раньше, он же по-прежнему рядом? Он рядом, но с ним самая прекрасная из женщин, терять которую он не планирует. Для Маргариты это развлечение, насладиться и уедет к своему лорду, а он будет рисковать своей семейной жизнью? Как бы не так. Глеб вспомнил Карину, кажется, скрывал тщательнее некуда, и всё равно Диана узнала, а Карина улетела к своему супругу, как ни в чём не бывало. Нет, больше он не позволит страсти возобладать над ним и разрушить его семейную жизнь. Глеб бросил все дела и поехал к Диане на работу.