– Даже если так, какая разница? – сконфуженно спросила неугомонная мама. – Стань принцессой и живи себе в радость, да про нас не забывай. Сколько раз говорила, чтобы не спорила со старшими? Сделаешь, как скажу! Горничная приготовит сегодня платье. Чтоб к столу не подходила за ужином. И на кухню не совалась! А то знаю тебя, живот за ночь откормишь, как у беременной, ни в один наряд в итоге не влезешь.

– Чего пристала к девочке? – снова вмешалась бабуля. – Не хочет идти – пусть сидит дома.

Мама вскочила с дивана, точно с раскаленных углей, уперла руки в бока и зло сверкнула серыми глазами.

– Штраф вы за нее заплатите… маменька?

Чувствуя, что назревает новый скандал, вскинула руки в примирительном жесте и смиренно произнесла:

– Да пойду я, пойду! Только перестаньте ссориться. Голова сейчас треснет от ваших пререканий. Раз ужинать мне сегодня запрещено, то попрошу до утра не беспокоить.

Я медленно поднялась и направилась к себе, спиной ощущая растерянные взгляды противоборствующих сторон.

В покоях первым делом принялась перебирать гардероб в поисках потрепанного платья и поношенных ботиночек, что оказалось весьма сложным делом. Пусть отца не было в живых уже три года, мы жили в достатке. Папа оставил после смерти хорошее состояние, способное при разумных тратах прокормить его любимых женщин еще лет пять. Предчувствуя скорую кончину, он приказал заемщикам вернуть все долги, продал по выгодной цене участок земли на окраине города. Вероятно, отец действовал из расчета, что к тому времени, как закончатся деньги, я выйду замуж за состоятельного и великодушного лорда, который возьмет на себя заботу не только обо мне, но и о маме с бабулей.

До поздней ночи я лакомилась питательными бутербродами и пирожными, переданными союзницей. Конечно, украдкой. Даже к припасенным сухарям не притронулась. Составляла план по изменению внешности и тщательно расписывала каждый пункт в блокноте. Чтобы не забыть! Ведь с наступлением утра меня обязательно охватит паника. Будучи на нервах, я непременно упущу нечто важное и в итоге угожу в список тридцати девиц, отобранных на забаву кронпринцу.

Удручающую ситуацию и связанные с ней мысли я отпустила лишь с наступлением полночи. Забралась в мягкую постель, закрыла глаза и, уверенная, что все пройдет как по маслу, с широкой улыбкой погрузилась в крепкий сон. Разве могло пойти что-то не так с учетом хитроумного плана и моего актерского мастерства?

Еще не было и шести, когда сработал внутренний будильник, веля подниматься и браться за дело. Как и ожидала, разумом овладел страх, едва я встала и вспомнила, через что мне предстояло сегодня пройти. Унизительное представление пугало гораздо меньше, чем наказание, которое могло настичь меня в случае разоблачения. Поэтому к вопросу следовало подойти со всей серьезностью, чтобы ни у кого не возникло проблем.

Взбодрившись чашкой кофе, приготовленным кухаркой, сложила потрепанные ботиночки, платье в холщовую сумку, забрала в Пурпурной гостиной костыль, оставленный по договоренности с бабушкой, и бросилась прочь из дома. Менять образ в родных стенах было опасно, а вот в пещере, что притаилась на окраине города, ничуть. Туда я и отправилась. После смерти отца она почти неделю прослужила мне покоями. Укрывала от внешнего мира, прятала от сочувственных взглядов, позволяла рыдать в голос, заверяя, что никто не услышит мой плач, и загадочным образом помогла пережить острую боль, вызванную утратой любимого человека. Теперь я сбегала в пещеру, только когда хотела посидеть час-другой в одиночестве либо что-то затевала, не боясь оказаться раскрытой и остановленной.

– Ну что, Алексия, приступим? – с довольной ухмылкой спросила саму себя, зачерпнув горсть пепла, что нагребла на кухне, пока никто не видел.

Глиняного горшочка должно было хватить, чтобы перекрасить в мышиный цвет серебристые волосы, доставшиеся от папы. На тонировку красивых локонов ушло около получаса. После я стянула их в хвост и закрепила на затылке.

Первое дело было сделано. Результат впечатлил. Настал черед лица. Я не собиралась его сильно уродовать. Натирать щеки глиной, как планировала изначально, тоже не стала. Лишь нарисовала пару язвочек: одну на лбу над правой бровью, другую – в левом уголке рта. Благо, в прошлом месяце утащила из дома зеркало, как чувствовала. Без него задача сильно усложнилась бы, да и плоды кропотливой работы не порадовали бы.

Требовательно изучив отражение, подвязала челюсть платком. Внезапно взгляд зацепился за лесные орехи. Я нашла их по пути в пещеру, планировала полакомиться, когда проголодаюсь, но на ум пришла отличная идея. Для ее воплощения очистила ядра от скорлупы и заложила за правую щеку. Вновь поглядев на себя в зеркало, залилась смехом. От прежней Алексии мало что осталось, разве что глаза, цвет которых вызывал опасения. Ничего, буду почаще опускать взгляд, чтобы не привлечь к ним внимание.

Я чувствовала, что время бежит неумолимо, поэтому поспешила переобуться в поношенные ботиночки, сняла темно-синее платье и надела серое из грубой ткани. Оно было старым, короче других моих нарядов, отчего из-под подола виднелась потертая обувь. Сгорбленная, с костылем в руке, я мало походила на красавицу, достойную наследного принца, чего, собственно, и добивалась.

Спрятав вещи и драгоценности в тайник, покрутилась у зеркала и медленным шагом побрела к Центральной библиотеке. Люди не обращали на меня сегодня внимания, некоторые даже сторонились, что только поднимало настроение. Выходит, не зря старалась.

Я добралась к месту назначения лишь без четверти двенадцать, когда возле библиотеки кошке негде было положить уже хвост. При этом ротозеев было больше, чем незамужних девушек в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет.

К тому времени мой страх почти испарился, а уверенность в успешном исходе дела достигла непомерных высот. Я сновала между участницами предварительного отбора, пока не заприметила Кейлу. Она и правда выглядела восхитительно в нежно-розовом платье, со множеством шелковых лент, вплетенных в косы, которые кто-то умело уложил на макушке в виде веера. А талия… талия казалась настолько узкой, что ее запросто можно было обхватить двумя руками.

Я встала рядом с подругой и не удержалась от сарказма:

– Дышать хоть можешь?

Кейла повернулась ко мне лицом и около минуты не сводила взгляда. Наконец в карих глазах отразилось узнавание, через мгновение они непомерно расширись.

– Алексия? – потрясенно прошептала подруга.

– Как я тебе? – поинтересовалась с широкой улыбкой и еще больше сгорбилась, хотя спина и так ныла уже на все лады.

– В таком виде ты точно не приглянешься комиссии.

– Отлично! Этого я и добивалась!

Стоило мне замолчать, как претендентки на корону под чьим-то руководством начали выстраиваться в четыре шеренги. Сердце екнуло в груди, но быстро отпустило.

«Чего бояться?» – задалась вопросом в попытке успокоиться, только внутренний голос продолжил тихонько ворчать.

Я прочла магическое заклинание, усиливающее зрение, и оглядела пространство перед библиотекой. Комиссия состояла из четырех человек – трех женщин и молоденького шатена приблизительно моего возраста, загадочным образом подвизавшегося на эту ужасную работу. Все они сидели за огромным столом, состоявшим из пяти или шести обычных, в окружении многочисленных стражников, словно боялись волнений или того хуже – покушений.

После коротких раздумий я встала в очередь к мужчине, заметив, как он смущается и опускает глаза при виде расфуфыренных девиц. В отличие от него, они вели себя раскованно и буквально рвались к столу, на котором возвышались стопки бумаг – вероятно, списки. Значит, готовились не один день, но отчего-то донесли новость до народа только накануне отбора.

Девушки глупо полагали, что, оказавшись в числе первых, очаруют нерасторопного члена комиссии и обязательно получат шанс сразиться за сердце принца во дворце. Самое удивительное – Кейла думала точно так же, поэтому пыталась обойти конкуренток и как можно ближе подобраться к миловидному шатену.