Как бы он ни устал, ему потребовалось несколько минут, чтобы подумать о включении микрофона скафандра, который позволил бы ему слышать звуки в этом необычном мире. Но когда он щелкнул выключателем, то услышал глухой, гудящий, стонущий звук, который ни с чем нельзя было спутать. Ветер. Под ним бушевала песчаная буря. Он летел прямо над ее верхним краем. Он не мог видеть саму землю, потому что между ними была непрозрачная стена песка. Между ним и поверхностью могло быть пятьсот футов, или пять тысяч, или вообще не было никакой твердой, неподвижной почвы. В любом случае, он никак не мог приземлиться.
Он снова поднялся и направился к темному участку, который он отметил. Но космический аппарат не предназначен для использования в атмосфере. Безусловно, его мощность велика, когда его блок питания заполнен. Но Стэн действительно прошел очень долгий путь с тех пор, как покинул "Сталлифер". Также у его накопителя перегорел предохранитель, что стоило ему некоторой мощности.
Несомненно, перегоревший предохранитель был вызван воздействием поля Боудойна-Холла. Какой-то другой космический корабль, кроме "Сталлифера", использующий Хор Альфа в качестве ориентира, пронесся мимо системы с одной планетой со скоростью, во много сотен раз превышающей скорость света. Пульсации его приводного поля ударили по аппарату и истощили энергию его привода, и, несомненно, зарегистрировали всплеск. Но было маловероятно, что это связано с исчезновением Стэна. Другой корабль мог бы направляться к звездной системе, находящейся в световых веках от Земли, и минутное – относительно минутное – колебание его счетчиков не было бы поводом для комментариев. Настоящая серьезность ситуации заключалась в том, что аппарат разрядился до того, как перегорел его предохранитель.
Кстати, это свойство поля Боудойна-Холла – его способность отводить энергию от любого приводного устройства в его диапазоне – является причиной, препятствующей его использованию, за исключением глубокого космоса. Системы должны быть тщательно оборудованы предохранителями, чтобы, закорачивая приводы друг друга, они не повредили свой собственный. В межпланетных полетах предохранители даже непрактичны, потому что они могут перегорать сто раз за один рейс. В солнечных системах используются высокочастотные пульсации, так что ни одно короткое замыкание не может длиться более стотысячной доли секунды, за это время даже аллотропный графит не может разрушиться.
Стэну, таким образом, отчаянно не хватало энергии, и он был вынужден использовать ее в гравитационном поле, которое ужасно сильно расточало ее. Ему пришлось подняться высоко над песчаной бурей, прежде чем он снова увидел черную область на самом краю планеты. Он направился к ней по самой прямой из прямых линий. Пока он вел машину, стрелка индикатора мощности неуклонно приближалась к нулю. Ловец метеоритов не часто использует ускорение, равное одному ускорению земной гравитации, и Стэну пришлось использовать это ускорение просто для того, чтобы оставаться в воздухе. Черная зона тоже находилась на расстоянии ста с лишним миль, и после нескольких миллионов миль космического путешествия переход был затруднен.
Он нырнул за черной штукой, когда она приблизилась, и при его приближении это оказалось просто невозможным. Это был лабиринт, решетка из прямоугольных балок, поддерживающих, казалось бы, бесконечное количество чудовищных мертвенно-черных плит. Там был один слой этих плит, поддерживаемый бесчисленными тонкими, как паутина, колоннами. Здесь, в рассветном поясе, ветра не было, и Стэн мог ясно видеть. Спустившись вниз, он увидел, что десятифутовые колонны из какого-то темного металла поднимались прямо и бескомпромиссно из песчаного дна на высоту трехсот футов или более. На их вершине были решетка и плиты, образующие крышу примерно в тридцать этажей над землей. Между песком, из которого поднимались колонны, и этой странной прерывистой крышей не было ни подземных этажей, ни переходов, никаких структурных особенностей любого рода.
Стэн приземлился на землю у края сооружения. Он мог видеть полосы неба между плитами. Он посмотрел в совершенно пустые проходы между колоннами и не увидел ничего, кроме колонн и крыши, пока шахты не слились вдалеке. Здесь царила полнейшая тишина. Песок был нетронутым. Если это сооружение и было убежищем, то оно ничего не укрывало. И все же оно простиралось по меньшей мере на сотню миль по крайней мере в одном направлении, как он видел с высоты. Насколько он мог судить, не было никакой причины для его существования и никакой цели, которой оно могло бы служить. И все же это не был заброшенный остов чего-то, чем больше не пользовались. Сооружение явно было в идеальном состоянии.
Полосы неба, видневшиеся между его участками, неизменно были точными по размеру и расположению. Они были абсолютно одинаковы. Нигде не было ни ветхости, ни дефекта. Вся эта структура, безусловно, была искусственной и, безусловно, целенаправленной, и она подразумевала огромные ресурсы цивилизации. Но не было никаких признаков ее создателей, и Стэн не мог даже догадываться о причине ее постройки.
Но он был слишком измотан, чтобы гадать. На борту "Сталлифера" его так тошнило от ярости, что он не мог успокоиться. В космическом полете, летя в огромном одиночестве вокруг карликового солнца, единственная планета которого никогда не была исследована людьми, он должен был быть начеку. Он должен был найти единственную планету системы, а затем совершить посадку практически без приборов. Когда он приземлился у основания огромной решетки, он устало осмотрел свое окружение, но с осторожной подозрительностью, необходимой в незнакомом мире. Затем он разбил лагерь такого рода, какого, казалось, требовала ситуация. Он прикрепил скафандр и свои принадлежности к веревке, тяжело улегся у одной из колонн и мгновенно заснул.
Его разбудил ужасающий рев в наушниках. Одно мгновение он лежал неподвижно. Когда он попытался пошевелиться, то лишь с огромным трудом смог пошевелить руками и ногами. Он чувствовал себя так, словно попал в зыбучие пески. Затем, внезапно, он полностью проснулся. Он боролся с собой, освобождаясь от цепляющихся за него пут. Он был наполовину погребен в песке. Он был в центре ревущего, кружащегося песчаного дьявола, который обрушился на соседнюю колонну, поднял горы песка и снова унес их прочь, бешено разбрасывая огромные массы во все стороны.
Когда загадочное сооружение переместилось из рассветного пояса в утренний, поднялись завывающие ветры. Вся ярость торнадо, вся удушающая смертоносность песчаной бури обрушились на основание решетки. И судя по тому, что Стэн увидел, когда впервые попытался приземлиться, это, очевидно, была обычная ежедневная погода в этом мире. И если бы это был образец просто утренних ветров, к полудню существование было бы невозможно.
Стэн посмотрел на хронометр. Он проспал меньше трех часов. Он сделал петлю из веревки из набора для покидания корабля и привязал ее к ближайшему столбу. Он подошел к этой высокой колонне. Он попытался найти подветренную сторону, но ее не было. Направление ветра постоянно менялось. Он раздумывал, стоит ли пробираться дальше под прикрытием чудовищной крыши. Он оценивающе посмотрел вверх.
Он увидел, как накренились плиты. В гигантской секции, границы которой он не мог определить, он увидел, что прямоугольные секции крыши вращаются в строгом унисоне. Из положения, параллельного земле, они поворачивались до тех пор, пока небесный свет беспрепятственно не падал вниз. Огромные массы песка, нанесенные ветром на плиты, обрушивались и сваливались у оснований колонн. А затем ветер ударил снова с концентрированной яростью, и пространство между колоннами заполнилось крутящимся гигантским вихрем, который заслонил все.
Это был чудовищный вихрь, который бешено крутился на своем месте в течение нескольких минут, а затем снова с ревом вырвался на открытое пространство. В своей ярости он подхватил Стэна целиком, с космическим летуном и набором для покидания корабля, все еще прикрепленным к его скафандру. Если бы не веревка, обвязанная вокруг колонны, его бы оторвало и безумно швырнуло в песчаную пелену, простиравшуюся до горизонта.
