— Мы всегда засыпали вместе: Триша тесно прижималась ко мне сзади и обнимала меня руками. Но где-то в середине ночи я переворачивалась на живот, и от этого движения она соскальзывала и утыкалась носом в мою шею. Утром я всегда просыпалась с обслюнявленным затылком. Все эти месяцы без неë я каждое утро поднимаюсь, отправляюсь в душ и, уже смывая слюну со своей шеи, вдруг вспоминаю, что спала одна, — она покачала головой. — Тяжелее всего избавиться от самых странных привычек.

— Как много времени прошло?

— Полгода. Мы встретились с ней 15 лет назад. 15 лет, ты можешь в это поверить? Почти половина моей жизни. Она была восемнадцатилетней и глупой, а я девятнадцатилетней, и поглупее еë. Я как-то летом ехала на тачке к сестре в другой конец города, она голосовала на дороге, и я еë подхватила. Мама всегда говорила, чтобы я никогда, ни в коем случае, никого не подвозила, но она была моей ровесницей, а я была идиоткой, поэтому и подумала: «Да ладно, что она может сделать мне?», — она засмеялась, вновь покачав головой. — Чего она только не делала со мной. Мы не успели доехать до дома сестры, как я уже была по уши влюблена. Так влюблена, что повезла еë к себе домой.

— Твои чувства были взаимны?

— Конечно. — Еë лицо украсила нежная улыбка, глаза заблестели от воспоминаний. — После этого я больше ни разу не подвозила автостопщиц, но когда сегодня увидела тебя, то подумала… Мне показалось, что я должна это сделать.

— А куда она направлялась?

— В Нью-Йорк. — Она быстро улыбнулась. — Я уговорила еë отложить поездку, пока не смогу поехать туда вместе с ней. Мы поехали вдвоём. Какое-то время было тяжело. Но мы поддерживали друг друга и прошли через всё вместе. Как бы плохо нам ни было, даже когда мы бесились и хотели всё бросить, мы всё равно любили друг друга.

— Почему вы возвратились сюда?

— Мой папа скончался, оставив магазин – а точнее, два магазина электроники – моему брату с женой. Спустя пару лет им захотелось перемен, и они предложили «вести дела» мне. Я сказала, что возьмусь за это, только если Триша будет иметь равную со мной долю. Мы пару раз спорили об этом, но я никогда ещё не проигрывала в споре своему брату. Мы с Тришей возвратились сюда 11 лет назад. Управляли магазинами, купили дом, превратились в парочку скучных обывательниц – вот уж никогда не думали, что станем такими. Но я тут выросла, и после тяжёлых времён в Нью-Йорке нас очень радовала финансовая стабильность.

Автостопщица минуты две вспоминала местные магазины электроники, пытаясь представить, какой из них – собственность водительши.

— Что касательно тебя? Куда путь держишь?

— Ну… — Девушка отвела глаза. — В Филадельфию.

— Тебя там что-то интересует?

Казалось, вопрос был задан просто для поддержания беседы, а не за тем, чтобы что-то выведать либо на что-то намекнуть.

Девушка с притворной беспечностью повела плечами.

— Да ничего такого. Просто подумала съездить поглядеть.

— Я была там пару раз. Мы с Тришей ездили на парады. Она обожала их… Рождественские парады, Прайд-парады. Мы в них никогда не участвовали, но она всегда тащила меня туда, чтобы просто постоять и похлопать пару часов, отмораживая себе нос либо обливаясь потом.

— Я ни разу не была на параде.

— Ни разу?

— Эм… во всяком случае не на настоящем, — призналась девушка. — Ребёнком я участвовала в местном параде. В честь Хэллоуина. Я была одной из супергероев Марвела.

Водительша усмехнулась.

— Которой?

— Чудо-женщиной. Ею была моя сестра два года назад и костюм мне как раз подошёл, так что… — еë голос затих.

— Всегда хотела иметь старшую сестру. Но у меня лишь Сид. Брат. Он переехал с женой и детьми в Финикс, и теперь я единственная, кому мама может приносить каждый субботний полдень несколько дюжин печений. И что мне делать с таким количеством каждую неделю? Я отношу их в понедельник в магазин: персонал их любит. Триша обожала печенья моей матери, она всегда подъедала их всё ещё до наступления следующих выходных. Думаю, мама и приносила их для неë. Я же просто была предлогом, чтобы еë покормить.

— Моя мама не любит печь.

— Нет? — спросила водительша. — А что она любит?

— Ну… — девушка передёрнула плечами. — Реалити-шоу, подсчитывать калории, покупать вещи на гаражной распродаже и продавать их затем по интернету. На прошлой неделе она снова покрасила волосы, и теперь они омерзительного тёмно-красного оттенка.

— А твой папа?

Девушка фыркнула.

— Я знаю об отце ровно столько же, сколько и ты. Грей говорит, что раньше папа присылал нам открытки на Рождество, но я ни одну не видела. Либо она лжёт, либо мама прячет их от нас, беспонятия.

— Грей – это твоя сестра?

— Одна из них. — Автостопщица начала рассматривать свои ногти и выколупливать из-под них грязь.

— У тебя есть парень?

Опять она фыркнула. Водительша улыбнулась.

— Девушка?

— Бывает. — Она не отрывала глаз от рук, хмурясь.

Возможно, от сосредоточенности. Но может быть, нет.

— Бывает, — повторила водительша. — Знаешь, до Филадельфии пара часов езды, а солнце скоро сядет. К тому времени, как ты до туда доедешь, уже будет темно и холоднее, нежели сейчас.

Она повела плечами.

— Я могу снять номер в гостинице.

— Либо ты можешь остаться на ночь здесь, а утром я тебя отвезу. Тогда ты доедешь до Филадельфии ранним утром, и у тебя будет весь день на то, чтобы найти хорошее жильё, а возможно и приличную работу.

Девушка вдруг подозрительно сузила глаза.

— Если ты…

— Расслабься, — сказала водительша. — Ты можешь переночевать у моей матери. Самое худшее, что она может с тобой сделать, – при прощании впихнуть в руки банку с печеньями.

— Ты хочешь сказать, что сейчас отвезëшь меня домой к твоей матери, а утром довезëшь до Филадельфии? Ты не обязана это делать, я…

— Да знаю. Только подозреваю, что Триша захотела бы, чтобы я это сделала. А я никогда не могла ей ни в чëм отказать. Один взгляд еë узких чёрных глаз, и я совершенно беззащитна.

— Твоя мама не имеет ничего против того, что ты привозишь в дом посторонних?

— Когда я сделала так в прошлый раз, мама заполучила себе невестку. В этот раз она, по крайней мере, получит кого-то, кому можно приготовить утром сытный завтрак. Я отвезу тебя к ней, но сначала мне надо кое-где ненадолго остановиться.

Девушка стала покусывать нижнюю губу.

— Послушай, я… это… Спасибо.

— Не за что. — Водительша съехала на обочину дороги и припарковалась. — Подожди меня тут, я скоро вернусь.

*

Диана положила ещё одну белую розу на надгробие и опустилась на холодную траву, как раз тогда, когда стало темнеть.

— Привет, Триша. — Потерев руки, она мысленно отметила, что надо убедиться, есть ли у девушки перчатки. — Я сегодня около обочины увидела тебя. Прямо там ты шла вдоль трассы на Гроув-стрит, с большой розовой сумкой и опущенной головой, подбрасывая носками обуви грязь. Ты двигалась настолько быстро, будто пыталась от чего-то сбежать. Моё дыхание перехватило.

Пришли воспоминания… Даже если бы она не стала останавливаться, чтобы подкинуть девушку, ей бы по-любому пришлось притормозить. Очень трудно вести тачку, когда сердце застряло поперёк глотки.

— Я знаю, что мы с тобой клялись матери, что ни одна из нас никогда больше не будет ездить автостопом либо подвозить кого бы то ни было, однако я должна была это сделать. Мама простит меня. Она – это ты, любимая. Когда она отбросила с лица спутанные пряди волос, я увидела твои узкие чёрные глаза. Я ещё подумала, не использовала ли ты свои яйцеклетки для чего-то, о чëм я не знала. И она тоже покусывает нижнюю губу.

Ей нужна гигиеничка. Какая Филадельфия в декабре? Хотя Диана подозревала, что девушка до неё так и не доедет. Не после того, как попадёт в руки еë матери.

Возможно, работа в магазинчике…

— Что ты думаешь касательно того, чтобы дать ей работу Генриэтты? Рон всегда постоянно твердит о еë повышении. Если девушка будет работать полный рабочий день, а мама назначит ей арендную плату раза в три меньше, чем стоило бы жильё, то она сумеет скопить денег, возможно, потом найти свою собственную квартиру, возможно, чему-либо поучиться, в зависимости от того, чем она хочет заниматься в жизни. Возможно, она не останется, возможно, она поедет в Филадельфию…