Анфиса подошла со спины и улыбнулась,– хороша ты Елена и всегда будь такой же красивой. – Я иногда глядя на тебя, и сама не верю, что мы тебя вырастили такой красавицей. – И не забывай нас никогда.
–Забудешь вас как же,– улыбнулась я Анфисе пытаясь скрыть свою растерянность. И тут же постаралась смягчить свою невольную грубость,– спасибо тебе Анфиса, я и правда немного растеряна, … и вы моя семья… как я вас забуду.
Она тоже засмеялась, – не переживай, я была грубой и наглой в твоем возрасте, и уж точно ни о чем не переживала, а когда поняла было уже поздно.
А еще Анфиса вручила мне блокнот с зарисовками Вероники и адресом очень непростой портнихи.
Сказав, – к ней сложно попасть,– поэтому, когда устроишься, я сама ей позвоню, и она будет тебя полностью обшивать.
Туда же в блокнот вписала адреса модных магазинов, где я могу купить себе белье и обувь.
– Буду за тобой приглядывать,– произнесла Анфиса,– и запомни сразу если только узнаю, что всякую дешевую дрянь покупаешь, – прокляну.
Я уже стала серьезно переживать, что свободной жизни без пригляда мне просто не будет, тем более прощаться с Чудной деревней я не собиралась. Здесь еще осталось много тайн к которым меня еще не подпускали, – одно только русалочье озеро чего стоило, такого больше нигде нет. Мы с Олькой два года искали его обшаривая все окрестности где есть пруды и речушки, а когда об этом узнала Любава, то так смеялась над нами.
– Елена, чтобы найти русалочье озеро нужно знать, когда открывается вход в него, оно здесь и не здесь.
– Как это,– заинтересовалась я,– мороком закрыто?
– Нет,– Любава раздраженно махнула руками,– я не знаю, как объяснить. – Вот комната, а в ней в стене – встроенный шкаф,– пыталась объяснить она мне. – Шкаф закрыт и его вроде как нет, откроешь, есть, вот и озеро так же. – Оно здесь рядом, но пройти к нему можно только один день в году.
–А, что в нем особенного – Любава? -Ты хоть это можешь рассказать, ну в смысле что в нем такого необычного.
– Конечно, – Любава задумалась,– у этого озера нет водяного, только русалки. – И русалки необычные, не такие каких ты видела в реке, верховодит у них древняя старуха. – Имени ее я не знаю, – но не удивлюсь, что она еще мамонтов видела. – Один день в году открывает озеро, но если ты пройдешь и не понравишься этим рыбам холодным, – не выпустят. – Сгинешь, как и не было тебя, ходят к ним многие, но не все возвращаются. – А, уж награду от них получить, так такое большая редкость, и я давно о таком не слышала.
– А, что они дают в награду? – не утерпела я.
– Говорят в награду дают воду живую и мертвую или же могут вылечить от безнадежной болезни или красоту девушке подарить. – В том озере много и других чудесных источников, но я про них ничего не знаю. – Они, говорят, могут и предложить искупаться в них если кто им понравиться. – Говорят, что раньше некрасивые девушки ходили к ним часто, и если русалкам они нравились, то разрешали они окунуться в источник и получить красоту и на лицо и тело. – Потом скажу, когда можно будет к ним идти и как туда попасть, но пока ты не доросла, да и тебе то это не нужно. – А, еще никто не знает, что им может понравиться и какие подарки нести, и что они потребуют за помощь. – Меня моя наставница водила к озеру, но не договорилась с ними и еле мы от них ноги унесли, – закончила рассказ Любава,– но я тогда совсем маленькой была и не помню ничего.
Кузнец Михей тоже сделал мне подарки. Он всегда переживал, что меня могут обидеть и поэтому подарки сделал необычные и опасные. Заколку для косы изумительной красоты с одной стороны, а с обратной стороны она была … кастетом под мою руку. Сплел несколько поясов и браслеты на руки из кожи. Кожа соединялась металлическими кольцами и ажурными пластинами из металла. Пояса были очень красивыми и подходили под любую одежду. Каждый пояс был оружием, а в браслет был вплетен тонкий стилет смотревшийся как сложное необычное украшение. И еще Михей мне сшил футляр из нескольких слоев кожи под пять маленьких пузырьков. Даже если футляр уронить, – пузырьки не разобьются. В пузырьки я залила концентрированные зелья. Обезболивающее, противовоспалительное, снотворное, от ядов, и последнее зелье от любых открытых ран. Этого мне хватит пока я не обзаведусь своим жильем. Михей был по характеру похож на Любаву, и мы с ним сдружились насколько это возможно. Я ему нравилась, но он мечтал обучать мальчика и ко мне относился слегка снисходительно. Зато я могла прийти к нему в кузню в любое время, он всегда был мне рад, мне нравилось просто приходить и сидеть у него поглядывая на огонь и спокойно разбираться с мыслями без докучливых вопросов. С ним было комфортно именно молчать чувствуя при этом себя очень уютно душевно. Михей владел необычной магией и мне она была недоступна для понимания, как говорил он сам это только мужская сила, и я видела, как в кузне вспыхивал огонь сам по себе необычный, магический готовый спалить любого, кто к нему подойдет без позволения хозяина. Чувствовала жар сидя далеко на безопасном расстоянии и только Михея это пламя не обжигало, казалось он его совсем не чувствует. Видела, как он держал раскаленные заготовки голыми руками не обжигаясь. Предметы как будто подлетали ему в руки, когда он работал, да и идеальный порядок в кузне он сам бы наводить каждый день бы просто не успевал. Он ведь постоянно работал и по ночам тоже. Но в чужие тайны лезть считалось дурным тоном, а наблюдать за своей работой он мне позволял и поэтому в свободные минуты я к нему и старалась забежать.
Я целительница и сильный эмпат мне сложно бывать в толпе и много общаться с людьми, не люблю прикосновений к себе и даже с чужих вещей иногда считываю информацию. После приема пациентов всегда бегу в душ смывать чужие эмоции. Я бы может еще пожила дома, но Любава хоть и сильно переживая за меня, сказала.
– Надо тебе жить среди людей, а то еще несколько лет, и ты будешь как Маугли, чем старше ты становишься, тем более ты тяжелей будет привыкать к людям. – Уже часто наблюдаю как ты не хочешь просто подходить к ним, а все меня отправляешь осматривать. – А, то еще и уйдешь в отшельницы… и жизни то не узнав, так что доченька давай собирайся, да переезжай в город. – Может и в личной жизни, что у тебя тогда получится.
И хоть мне не нравились ее слова, но они были правдой. Все мы уже не совсем люди живем обособленно даже друг от друга. В деревеньке двадцать домов, а мы и то избегаем общения. А уж о личной жизни, – так это вообще ни о чем, просто и захочешь да не с кем общаться. Иван Ваныч нас как-то еще раньше собирал на какие-то собрания, обсуждения, а как его не стало так мы по норам и разбежались. Но я же не прощалась с Чудной деревушкой, даже если все у меня сложиться на новом месте хорошо, то ездить домой все равно буду регулярно, а как иначе не в городе же мне травы собирать да зелья варить. Любаве отваров и зелий я наварила и наговорила много с запасом. Так что лечить людей она сможет и без меня, – а уж если что будет сложное, так я сама и приеду, сотовая связь теперь и у нас хорошо ловит. Да и очень мне хотелось уйти из-под опеки моих наставников. Они все хорошо относились ко мне и по-своему любили, но я уже понимала, если я что-то сделаю не так, то они меня уничтожать без сожалений. Идти против их воли я не собиралась даже в страшных своих кошмарах, но пожить без их давления мне очень хотелось. К тому же самые хорошие отношения всегда на расстоянии, чем дальше, тем роднее. Я любила своих наставников они все стали моей семьей, а семью, как известно не выбирают. И еще как никто другой знала их возможности и часто думала, что мне еще придется заплатить большую цену за свое обучение. Я хорошо научилась скрывать свои мысли и эмоции и доверяла полностью только Любаве и немного Михею. Любава любила меня как родную дочь, и я всегда ей буду нужна, что бы не сделала, Михей тоже мне всегда поможет не спрашивая ни о чем.
Любава перед отъездом подарила мне простое тоненькое серебряное кольцо. Кольцо необычное. Оно было освящено в соборе и заговорено на святой воде из семи церквей.
