Любава тоже растрогалась радуясь, что мне понравился подарок.

Прошка довольно сказал, – а я ведь говорил и понравиться, и догадается.

Я тут же одела сережки и браслет на себя, может для кого-то они и недорогие, и простые, но я была просто в восторге от подарка Любавы.

От Прошки тоже мне достался подарок – красивый пряник.

– Сам пек, – похвалился он,– знаю старинный рецепт, сейчас таких пряников уже не делают видишь, как его разукрасил.

Пряник действительно был красив, весь в маленьких морозных снежинках, а главное большой, я положила его на стол, вечером счаевничаем.

– Ох, даже жалко такую красоту есть.

– Ничего я еще могу напечь, если захотите, а то мож и не понравится, – отозвался тут же Прошка.

– Спасибо,– я поклонилась ему. – Значит, чай с твоим пряником все попробуем.

И тут же подумала о своей бабушке. Мы не ставили елку, – но каждый раз в новогоднюю ночь бабушка под утро клала мне под подушку кулек с конфетами, и я всегда ждала этого и старалась не уснуть. И все равно ни разу не увидела, когда она мне его кладет и радовалась ему утром, как маленькому чуду. Даже сегодня утром подняла подушку, – а вдруг…. Бабушка старалась побаловать меня по-своему, и я ценила ее заботу. За бабушку я стала беспокоиться больше, непонятная тревога мучила меня часто. Меня тянуло к ней домой, было чувство, что надо ее навестить и это важно.

Мы пили чай с Прошкиным пряником и нахваливали его. Подарок и впрямь оказался вкусным, пряник буквально таял во рту. Потом еще все вместе открыли оставшиеся подарки. Этот Новый год стал самым ярким в моей жизни, … у меня появилась семья.

Иногда приятно провести несколько дней в приятном ничего неделанье. Я приносила утром в дом дрова и воду, а потом валялась на своей кровати с книжкой, спускаясь вниз помочь Любаве на кухне.

Да и то она гнала меня говоря мне ласково,– иди, поваляйся, пока возможность есть. – Каникулы быстро пролетят и тебе снова тяжко придется.

Иногда я садилась у окна и смотрела на сонную зимнюю деревушку. Просто смотрела, без каких-то особых мыслей. Приятно так посидеть и глядеть не торопясь никуда.

А в ночь на Рождество я увидела свою бабушку во сне. Увидела старый дом, холодный нетопленный и бабушку, неподвижно лежащую на кровати. Она звала меня тихо- тихо не открывая рта и глаз и от того мне стало страшно и совсем беспокойно.

– У меня так мало времени осталось приди, я жду тебя попрощаться, мне нужно увидеть тебя, поторопись внуча, срочно,– услышала я ее голос, тихий совсем, еле слышный, как шорох.

Проснулась я в растерянности, сон не шел из головы. Нужно идти решила я,– даже если Любава будет против уйду, а иначе не прощу себе этого никогда. Быстро оделась и спустилась вниз, взглянула на часы было далеко за полночь. Любава тоже проснулась и сидела на кровати прислушиваясь к моим шагам. Я подошла к ней, обняла и стала ей рассказывать о том, что видела и сказала.

– Мне нужно к ней идти Любава, я чувствую это.

– Нужно так нужно. – И у меня, что-то сердце жмет, беспокойно мне,– не стала спорить Любава и тоже принялась одеваться.

Мы, быстро и тепло оделись,– взяли лыжи и пошли. За деревней пристегнули лыжи, нашли проход на Аласово и потихоньку вперед. Любава первая, я за ней, – она знала дорогу хорошо, а я еще плутала в лесу. Было ощутимо морозно, сумрачно и мы шли на лыжах быстро. Еще не рассвело, когда мы подошли со стороны огородов к бабушкиному дому. Дыма из трубы было не видно, и я забеспокоилась совсем. Все и наяву выглядело как в моем сне. Двор и порог дома засыпаны снегом до сугробов. Что бы войти в дом, я быстро почистила снег у входа, лопата для снега привычно стояла у входной двери. Дверь была не заперта, мы зашли с Любавой в дом. Дом уже остывал, но тепло еще держалось, … и запах в доме был уже чужой нежилой. Бабушка лежала одетая на кровати очень бледная услышав нас она открыла глаза.

– Елена я так надеялась тебя увидеть, – тихо прошептала она,– хорошо, что ты ее привела Любава. – Я уж боялась, что не увижу тебя внуча напоследок. – Хотела убедится, что с тобой все в порядке.

Любава постояв около бабушки печально помотала головой,– отходит,– сказала она мне,– все уже немного ей осталось.

Я села на кровать и взяла бабушку за руку, тело ее светилось ровным серым цветом, она не болела, она просто умирала от старости и помочь я ей ничем не могла.

– Хорошо, что ты здесь, – повторила бабушка,– слушай меня внимательно, времени у меня совсем нет. – Под подушкой пакет, заберешь его это все для тебя и сразу уходи с Любавой, как я отойду. – Главное посмотрела на тебя и убедилась ты в порядке, и все что надо отдала и как-то успокоилась за тебя.

– Любава,– позвала она,– ты ведь не оставишь мою внучку.

– Не переживай Татьяна, я позабочусь о ней, обещаю,– успокоила ее Любава и погладила бабушку по плечу.

– Хорошо, – снова прошептала бабушка. – Любава ты слушай, что я говорю, про Елену спрашивали чужие люди, мутные. – Не понравились они мне, так что уводи ее сразу отсюда. – Боюсь я, они даже всем деньги предлагали за Елену, большие, может и сейчас они здесь, уходите сразу. – Я, попрощалась и душа моя успокоилась, а мое тело и соседи похоронят,– прошептала она,– прощай Елена.

Я осторожно обняла бабушку, она была совсем маленькой и хрупкой, усохнув враз, прижалась к ней ненадолго. Бабушка, посмотрев внимательно на меня неожиданно ясно вздохнула и после тяжело откинулась на подушку. И я, поняла, она мертва, Любава обняла меня за плечи.

– Она была уже очень старой и легко ушла,– сказала она,– не всем дают такую спокойную смерть. – Положи пакет, что тебе приготовила бабушка в рюкзак, да может, еще чего возьмешь на память. – А, я быстро до соседки сбегаю, я ее хорошо знаю, оставлю деньги и попрошу, чтоб позаботились о похоронах. – Соседи все сделают как надо, даже не переживай об этом. – А, ты собирайся пока …, и мы сразу уйдем, – сказав это Любава убежала.

Я наклонилась над бабушкой провела ладонью по еще теплой щеке и поцеловала ее. Взяла пакет осторожно приподняв подушку стараясь не потревожить бабушку. Потом внимательно оглядела дом. Все в доме было, как и прежде, как я помнила. А почему такое чувство, что я очень давно здесь не была, целую вечность. Сняла иконы с красного угла и завернула их в чистое полотенце. Иконы были очень простые бумажные, но бабушка ими сильно дорожила, их тоже положила в рюкзак, возьму на память. Потом, взглянула последний раз на тело на кровати пошла к выходу. Дом стал для меня совсем чужим и пустым.

Любава уже входила в калитку, – я обо всем с соседями договорилась,– сказала она просто. – Сделают все как положено по обряду, обмоют и почитают над телом молитвы, известят еще твою мать и похоронят Татьяну как полагается, денег я им достаточно оставила.

Любава обняла меня, прижала к себе на минутку,– ты не одна осталась и это главное, бабушка доверила тебя мне, и мы ведь с тобой хорошо сжились, а она отмучилась и ушла легко без мучений. – Она давно смерть ждала и звала, – дождалась, наконец.

И мы пошли обратно через огород в сторону леса, Любава пустила меня по нашим следам вперед.

– Надо наши следы замести, – шепнула она мне, – так надежней будет.

За моей спиной поднялся ветер со снегом, завьюжило вдруг. Мы дошли до леса, я чувствовала, моя жизнь снова изменилась и обернулась на прощанье. Любава приотстав часто останавливалась, оборачиваясь к селу, что-то шептала, и именно от ее фигуры шел на тропинку ветер разметая, разравнивая на снегу наши следы оставляя за нами чистый белый наст. Я немного удивилась, сил на такую волшбу у Любавы не было. Значить она пользовалась артефактом и заранее знала, что мы сюда пойдем. А чему удивляться, думаю Любава знала уже, сколько оставалось жить моей бабушке еще, когда меня забирала отсюда. Я оглядела раскинувшиеся дома с холма и подумала, сюда я больше не вернусь, меня здесь уже ничего не держит. Моя семья теперь в Чудной деревне и нас с Любавой там ждут. На сердце стало чуть легче, и мы быстро зашагали с Любавой домой, к нам домой.