– Хорошо, – согласился Клоподав равнодушно. – Послушаем. Только учти, это и тебе не поможет.

– Во-первых, газета не должна включать сообщения о моей смерти или о каком-нибудь несчастье, которое я могу предотвратить.

– А как же я тебе могу это гарантировать? – возразил Клоподав. – Если тебе суждено помереть до завтрашнего дня, мне-то что за дело? К тому же ты не такая шишка, чтобы о тебе в газете стали писать.

– Не забывай о вежливости, Клоподав. Будь вежлив со своим господином. Вот что я тебе скажу: если ты отправишься в будущее, то там сразу узнаешь, жив я или мертв. Правильно? И если я мертв, то возвращайся, скажи мне об этом и дело с концом.

– Вы, люди, – заметил Клоподав, – обожаете создавать трудности. Ну, продолжай.

– Во-вторых, газета должна быть английской, изданной в этом городе. От тебя или твоих друзей можно ждать, что вы притащите мне омскую или томскую газету.

– Конечно, только об этом мы и мечтаем, – сказал Клоподав.

– И третье: газета должна принадлежать этому отрезку пространства – времени, этой спирали Вселенной, этой системе относительности. Называй как хочешь, но главное, чтобы это была газета моего завтра – того самого, которое предстоит пережить мне, а не кому-нибудь другому в параллельном мире.

– Кинь в меня спичкой, – сказал Клоподав.

– Думаю, этих трех условий достаточно. Если ты не подстроишь какой-нибудь каверзы, то лаборатория Хитченса будет создана.

– Посмотрим, – буркнул Клоподав.

Билл взял острую бритву и разрезал одну из сторон пятиугольника. Но Клоподав продолжал блаженно купаться в пламени спички, вертя хвостом, и, казалось, не обращал никакого внимания на то, что путь на свободу открыт.

– Давай, пошевеливайся, – нетерпеливо сказал Билл. – А то спичку отниму.

Клоподав подошел к отверстию в пятиугольнике и остановился.

– Двадцать четыре часа – долгий путь.

– Но ты же можешь.

– Не знаю. Погляди.

Клоподав потряс головой, и на пол упала микроскопическая мертвая змейка.

– Я не в форме. Я на части разваливаюсь. Честное слово. Постучи по моему хвосту.

– Что сделать?

– По хвосту постучи. Ногтем, по суставу. Только осторожнее.

Билл улыбнулся и выполнил просьбу.

– Ну, и ничего не случилось.

– Вот-вот, я и говорю, что не случилось. Никакой реакции. Не знаю уж, как я одолею эти двадцать четыре часа.

Он задумался, и змеи собрались в узел на затылке.

– Послушай… Тебе ведь нужна всего-навсего завтрашняя газета? Завтрашняя, а не та, что выйдет через двадцать четыре часа?

– Сейчас полдень, – ответил Билл. – Ты прав, завтрашняя утренняя газета отлично подойдет.

– О'кей. Сегодня какое число?

– 21 августа.

– Отлично. Я принесу тебе газету от 22 августа. Только предупреждаю – ничего у тебя не выйдет. Ладно, пока. А теперь привет. Я вернулся.

В волосатой лапке демона обнаружилась веревочка, к другому концу которой была прикреплена газета.

– Еще чего не хватало! – возмутился Билл. – Ты же никуда не уходил.

– Людям свойствен кретинизм, – с чувством ответил Клоподав. – Зачем же тратить настоящее для того, чтобы побывать в будущем? Я ушел в эту секунду и вернулся в нее же. Я два часа гонялся за этой чертовой газетой, но ведь это не значит, что здесь тоже прошло два часа. Люди… – он чихнул.

Билл поскреб в затылке.

– Пожалуй, ты прав. Давай посмотрим газету. Знаю-знаю, ты меня уже предупреждал.

Билл заглянул на последнюю страницу, проглядел некрологи. О Хитченсе ни слова.

– Я был жив завтра?

– По крайней мере не мертв, – ответил Клоподав мрачно, так что Билл мог подумать что угодно.

– А что со мной случилось? Я…

– В моих жилах течет кровь саламандр, – причитал Клоподав. – А они сунули меня в инкубатор с холодной водой, тогда как самый последний дурак знает, что этого делать не следует. В результате я ни на что не годен, разве что исполнять мелкие поручения всяких идиотов, а от меня еще требуют, чтобы я занимался предсказаниями! Читай свою газету, и посмотрим, что ты из нее высосешь.

Билл отложил трубку и обратился к первой странице. Он не надеялся найти там что-нибудь полезное, да и что полезного можно извлечь из описания морских сражений и бомбардировок? Но Билл был ученым и потому считал, что необходима последовательность в действиях.

Всю первую страницу пересекал заголовок, набранный громадными черными буквами:

Билл щелкнул пальцами. Вот он, его шанс! Он сунул трубку в рот, набросил на плечи пиджак, затолкал бесценную газету в карман и выбежал с чердака. На пороге остановился и оглянулся. Он забыл о Клоподаве. Наверно, его надо отпустить?

Проклятого демона не было видно. Ни в пятиугольнике, ни вне его. Бесследно исчез. Билл нахмурился. Это было ненаучно, иррационально. Он зажег спичку и поднес ее к трубке.

Из трубки донеслось блаженное воркование.

Билл вынул трубку изо рта и заглянул внутрь.

– Вот ты где, – сказал он задумчиво.

– Я же объяснял тебе, что в моих жилах течет кровь саламандр, – ответил Клоподав, выглядывая из трубки. – Кроме того, я решил прокатиться с тобой и поглядеть, как ты поставишь себя в дурацкое положение.

Сказав это, демон спрятал голову в тлеющий табак, и оттуда понеслась едва слышная воркотня о газетах, заклинаниях и презрительные вздохи, адресованные человечеству.

Патриот-губернатор Грантона являл собой почти идеальную личность. Не прибегая к истерическим воплям или к бюрократическим методам или к разгону забастовок, он повел весьма целенаправленную кампанию против подрывных элементов и быстро превратил Грантон в безопасный и наиболее американский из всех городов Америки. Кроме того, он был очевидным сторонником национальной, федеральной и муниципальной поддержки наук и искусств – в общем приближался к идеалу человека, способного добиться финансовой поддержки для лаборатории Хитченса. Но, к сожалению, губернатора окружали явно скептически настроенные советники, и потому Биллу так и не удалось изложить губернатору свои планы.

Теперь он это сделает. Он спасет губернатора от покушения (акт, несомненно, требующий участия демона) и затем, когда губернатор растроганно спросит: «Чем я смогу отплатить вам, Хитченс, за то, что вы для меня сделали?», наступит время развернуть перед ним грандиозные планы исследований по эмболии. Неудача исключена.

Билл остановил машину у ратуши под знаком «Стоянка воспрещена», выскочил из машины, не захлопнув за собой дверцы, и с такой решительностью и целеустремленностью бросился вверх по мраморным ступеням, что ему удалось проскочить три марша лестницы и четыре кабинета, прежде чем кто-нибудь набрался смелости остановить его и спросить: «Что случилось?»

Человеком, обладавшим этой смелостью, оказался могучий детина с бычьей шеей, по сравнению с которым Билл почувствовал себя уменьшившимся до размеров Клоподава.

– Спокойно, спокойно, – прорычала туша. – Где пожар?

– Не пожар, а убийство, – ответил Билл. – Но оно не должно случиться.

Такого ответа Бычья шея не ожидал. Замешательство телохранителя продлилось ровно столько, что Билл успел прошмыгнуть мимо детины к двери с табличкой «Губернатор». Но открыть дверь не успел. Мясистая лапа телохранителя вцепилась ему в воротник и дернула на себя.

Билл выполз из-под стола, нырнул влево, достиг двери, отлетел назад и уселся на полу.

Бычья шея встал спиной к двери, расставил ноги пошире и вытащил из кобуры тяжелый пистолет.

– Ты туда не пройдешь, – пояснил он, чтобы не оставалось никаких сомнений в его намерениях.

Билл выплюнул зуб, вытер кровь, заливающую глаза, собрал остатки разломанной трубки и сказал:

– Сейчас 12.30. В 12.32 рыжий горбун выйдет на балкон на той стороне улицы и прицелится из открытого окна в губернатора, который сейчас в своем кабинете. В 12. 33 его превосходительство мертвым упадет на стол. Это случится обязательно, если вы не поможете мне предупредить губернатора.