Во двор въехала машина, и в дежурной части появился Мурсалов. Кивнув дежурному, направился к Сабиру.

— Ну, как ты?

Сабиру не хотелось отвечать, но, пересилив себя, выдавил чуть слышно:

— Ничего.

Потом посмотрел на участкового.

— Почему вы не дали мне попрощаться с матерью и сестрой? Вы же знаете, я невиновен! Я должен был им это сказать, и вы этого боялись.

Мурсалов вздохнул, покачал головой.

— Пойдем.

— Куда, в камеру?

— Нет, не в камеру, в гостиницу.

— Там тоже была кража?

Участковый еще раз вздохнул.

— Сейчас два часа ночи. Тебе надо где-то переночевать.

— Вы хотите сказать, что я свободен?

— Да, свободен, но у меня к тебе просьба не возвращаться без меня в селение. Дома я уладил, мать предупредил.

Устроив Сабира на ночлег, Мурсалов ушел.

Ночью Сабир не знал, что и думать. Происходят непонятные вещи: то его забирают из дому, обвиняют в несовершенной им краже, то отпускают без каких-либо объяснений. Сплошные загадки. Осторожно, чтобы не будить спящих в комнате постояльцев, наощупь разобрал постель, быстро разделся и улегся в кровать.

...Тем временем Мурсалов на своем стареньком мотоцикле спешил в село. Холодный ветер забирался под плащ, и он продрог до костей. Не заезжая домой, подъехал к участковому пункту, разжег печку, заварил чай. За окном забрезжил рассвет.

Выйдя из теплого помещения, ощутил неприятную дрожь. Холодное осеннее утро встретило колючим северным ветром. Мурсалов направился к магазину. При дневном свете внимательно осмотрел место происшествия, несколько раз обошел невысокое строение, в котором размещался сельмаг. Неторопливо, метр за метром обследовал всю прилегающую территорию в радиусе пятидесяти метров, кое-где подолгу усаживался на корточки, разглядывал примятую траву, изредка удовлетворенно покрякивая. Подъехали следователь Шахбазов с экспертом-криминалистом, — еще ночью они условились произвести дополнительный осмотр места происшествия. Подошел завмаг Агагусейнов, полный лысеющий мужчина. Весть о краже прокатилась по селению, незаметно собралась небольшая группа сельчан. Мурсалов ловил на себе вопросительные взгляды, но его лицо оставалось невозмутимым. Осмотр места происшествия завершился, и следователь, подойдя к Мурсалову, озабоченно покачал головой.

— Боюсь, мы зря потеряли время. Надо было еще ночью делать обыск.

Мурсалов согласно кивнул головой.

— Хорошо бы.

— Почему же вы настаивали на обратном?

— Я настаивал только в отношении Панахалиева, у него в доме краденого нет, он невиновен, поэтому я и настоял на том, чтобы его освободили из дежурной части.

— Но ведь собака, ни разу не сбившись, привела к его дому, — возразил Шахбазов.

— Это провокация с целью сбить нас с толку. Парень судимый, его опорочить нетрудно.

— Но мы обязаны проверить эту версию!

— Зачем травмировать мать и сестру Панахалиева? Только-только в доме покой воцарился, поверили они в него, а тут мы с необоснованными подозрениями.

— Почему с необоснованными? Овчарка четко взяла след.

— Вот на овчарку преступники и рассчитывали, а мы-то поумней должны быть, — досадливо свел брови участковый. — Ночью у нас было мало времени на размышления, поэтому я не возражал против задержания Панахалиева, когда собака привела к его дому. Но в его причастности я очень сомневался. Не пойдет он на такое дело, кто-то намеренно навел на него. Прямиком от магазина направился к его дому, по ходу подбрасывая дополнительные «следы» для собачки, потом перелез через забор, проник во двор Панахалиева, подбросил коробочку от часов «Чайка», имевшихся в магазине, и через забор же ушел, но с противоположной стороны.

— Коробочку от часов кто-нибудь нашел или вы просто моделируете ситуацию? — спросил следователь.

— Я нашел.

— Так что же вы сразу не сказали?

— После того, как вы уехали, я не спеша обследовал двор, у меня хороший фонарик, и нашел коробочку. Слишком явно нам подкидывают доказательства. А в дальнем углу забора земля посыпана табаком. Видимо, в этом месте преступник перескочил забор и подготовил сюрприз для собаки. Все эти детали убедили меня в чьем-то злом умысле против Панахалиева.

Шахбазов помолчал, обдумывая услышанное, а потом тоже поделился своими впечатлениями. Во-первых, входная дверь магазина заперта и опломбирована, следов повреждения не обнаружено. Преступник мог проникнуть сюда только через окошко в подсобку. Но стекло выбито изнутри. Изъяли несколько следов пальцев, проведем дактилоскопическую экспертизу. Проверим заодно и Панахалиева. Но я готов согласиться с вами, что скорее всего здесь имитация. Вы беседовали с завмагом по поводу украденных товаров?

— Наименований много, тысяч на тридцать наберется. Наручные часы, парфюмерия, одежда, транзисторные приемники и прочее. Как будем действовать дальше?

— Побеседуем с Панахалиевым, обыск, видимо, придется сделать, — неуверенно произнес следователь. — Если даже наши предположения насчет имитации верны, то доказательств пока нет. Нужна ревизия, может, удастся недостачу выявить, какие-либо злоупотребления. Поработаем с завмагом, проверим его причастность.

Мурсалов выслушал не перебивая, достал пачку сигарет, закурил.

— У меня есть одно соображение. Вынести такое количество товаров за одну ходку невозможно, да и как практически это сделать? Выбросить все наружу, а потом уносить. Высота окошка от земли более двух метров, товар побьется. Значит, действовало несколько человек. Агагусейнову с его комплекцией просто невозможно пролезть в окошко и прыгать с него. Панахалиеву тоже одному не под силу такое количество товара унести. Друзей в селении у него нет, я знаю это точно, приезжих мужчин за последнюю неделю не было, кроме одного паренька.

— Ну, вы уж совсем, Джалал-муаллим, меня запутали, — невесело улыбнулся следователь. — Так у нас все окажутся вне подозрений.

— Нет, не все, — серьезно продолжил Мурсалов. — Я предполагаю у Агагусейнова недостачу, уж очень он последнее время кутил, покупок понаделал. А вчера в его машине, когда он возвращался из райцентра, я видел одного парня, худенький, в спортивной курточке, узенькая полоска усов. Заехали они во двор к завмагу, и тот не показывался. А ведь обычно Агагусейнов своих гостей по селению возит, в чайхане любит перед ними прихвастнуть, каким весом он пользуется у сельчан.

— И кто же этот парень?

— Пока не знаю. Но под окном и в огороде Панахалиева осталось несколько отпечатков кроссовок.

— Да и в магазине в подсобке мы обратили внимание на рифленый отпечаток. Значит, думаете, завмаг привез парня, чтобы просто имитировать кражу, проскочить по ходу во двор Панахалиева и вернуться к Агагусейнову?

— Точно, а Агагусейнов, рассчитавшись с ним, отвезет его домой. Я точно навел кое-какие справки, заинтересовался одним из родственников Агагусейнова, живет в Баку, но часто появляется в районе, по-моему, приторговывает анашой. Худенький, одет очень модно.

Следователь обиженно пожал плечами.

— Джалал-муаллим, вы мне информацию выдаете по крупицам, как под прессом. Ну сразу бы все свои соображения выложили, тем более к вам у нас относятся с большим уважением. Я положился на ваш опыт и интуицию и не настаивал на обыске у Панахалиева, на его аресте.

— Не горячись, Гурбан, — мягко остановил его участковый, — я ведь тоже по ходу все анализировал, колебался, и самое главное, опасался сбиться с верного пути и на тебя повлиять. Интуиция интуицией, а факты — штука упрямая. Нам одинаково важно не ошибиться и не спешить.

— Но время-то упущено, и коли ваша версия верна, то преступник скрывался у Агагусейнова, а утром уехал.

— Нет, если он там был, то уехать не мог. Я вскоре после вашего отъезда и осмотра двора Панахалиева подошел к дому завмага, машина стояла во дворе под навесом. Потом попросил своего общественника понаблюдать до утра, а сам съездил в РОВД и заодно устроил в гостиницу Сабира Панахалиева.

— Значит, завмаг никуда не уезжал?