Причем в тишине, ибо даже один скатившийся к расселине камень мог выдать столь выгодное местоположение маленького отряда отважных борлиенцев. Когда Второй Фагорский, обогнув столовую гору, устремился на врага, а шлюхи, увидев это, мгновенно взялись за осуществление своего коварного плана, воины Быка как раз готовились напасть на них.
– Пора взять то, что нам причитается, мои бычки! – выкрикнул сержант. В воздухе просвистело несколько десятков камней, одновременно пущенных руками борлиенцев. Выдержав обстрел и только спустив свою самодельную лавину вниз, женщины начали разбегаться с пронзительными криками. Внизу, под склоном холма, мгновенно и во множестве гибли под катящимися камнями фагоры.
Видя, что их западня сработала, воодушевленные дриаты набросились на ряды борлиенцев с утроенной силой и яростью – в передних рядах беспрестанно мелькали и звенели короткие мечи, из задних рядов вперед без устали слали тучи дротиков. Сплоченные, единые организмы двух армий рассыпались на несколько дюжин кучек, где отчаянно кипело сражение.
Бык взирал на всю эту резню с гряды покоренного холма. Душа его разрывалась на части – так ему хотелось сейчас быть там, в гуще битвы. Воображение рисовало его мысленному взору могучую фигуру маршала: вот он молнией мелькает среди сражающихся, бросается в схватку то тут, то там, без устали погружая в тела врагов окровавленный меч. Но то, что более всего потрясло Быка и заставило его похолодеть, крылось внутри таинственного форта на вершине столовой горы. Король ошибся. Форт не был пуст, и среди асокинов там прятались воины.
Постепенно разворачиваясь и расплескиваясь все шире, сражение закипело вокруг подножия столовой горы, окружив ее почти сплошным кольцом, неразрывным везде, кроме, быть может, того места, где прошла пущенная с хребта лавина и теперь устрашающей полосой лежали тела двурогих из Второго Фагорского. При всем желании Бык не мог предупредить КолобЭктофера о коварном замысле врага – в шуме кипящей внизу битвы тонул любой звук.
Отдав приказ, Бык повел своих людей вниз по склону холма на северо-запад, держа курс на сражение. Присев на край утеса, он частью съехал вниз на спине и заду, а частью скатился кубарем к тропинке, где невдалеке еще пугливо мелькали силуэты дриатских шлюх. Молодая женщина, почти девочка, с разбитой метко пущенным камнем коленкой, лежала совсем рядом с ним. Заметив, что Бык, еще не оправившись от столь стремительного спуска, медленно поднимается на ноги, она выхватила из лохмотьев кинжал и набросилась на врага. Перехватив руку дриатки, Бык выкручивал ее, пока не хрустнула кость и оружие не выпало из онемевших пальцев в пыль. Пинком отбросив кинжал за край утеса, он повозил девчонку лицом по земле, усыпанной мелкими острыми камнями.
– Ишь, норовистая кобылка – ничего, я займусь тобой позже, – прохрипел он дриатке.
Спасаясь бегством, шлюхи с перепугу побросали все свои дротики. Подобрав один с земли, Бык взвесил его на руке, проверяя баланс и задумчиво разглядывая укрепление на столовой горе. Отсюда, снизу, спины укрывающихся там воинов были почти неразличимы. Неожиданно один из сидящих в засаде воинов-дриатов, оглянувшись, заметил Быка сквозь бойницу. Открыв, что каким-то неведомым образом враг оказался сзади, дриат поднялся во весь рост, а вслед за ним поднялся и второй воин, его товарищ. Быстро оглядев Быка, они наставили на него странное приспособление, к дальнему концу которого приник первый воин, разместив ближний на плече у второго воина. Бык понял, что видит перед собой какое-то странное, невиданное доселе оружие.
Собравшись с силами, Бык мощно метнул дротик в сторону укрепления. Поначалу казалось, что тот долетит до цели, но впечатление было обманчивым – дротик упал в пыль, не долетев до глинобитной стены с полдесятка шагов.
На глазах у Быка, взирающего на происходящее с глубоким презрением, из переднего конца трубки, направленной на него дриатами, вырвалось облако белого дыма. Какой-то крохотный предмет со злобным шмелиным жужжанием стремительно пронесся мимо его уха. Нагнувшись, Бык выбрал другой дротик. Взвесив его на ладони, он занял позицию для метания.
Двое воинов за стеной форта тоже были чем-то заняты – суетливо забивали длинным и тонким прутом что-то в конец трубки, откуда недавно вылетел дым. Заняв прежнюю же странную позицию, они опять нацелили свое удивительное оружие в сторону Быка. Как только он, разбежавшись, метнул в них свой снаряд, трубка опять пыхнула клубом белого дыма. На этот раз Бык услышал отдаленный хлопок. Через мгновение раскаленный палец ткнул его в левое плечо, да так сильно, что от удара его развернуло на пол-оборота и швырнуло на землю. Упав лицом в пыль тропинки, он несколько секунд приходил в себя.
Раненная дриатка, видя такое дело, подхватила один из дротиков и снова кинулась в бой, на этот раз выбрав мишенью беззащитный мягкий живот упавшего борлиенца. Ударив упрямую сучку по ногам, Бык повалил ее, схватил правой рукой за горло, и, сцепившись, они вместе покатились с утеса вниз.
Тем временем в укреплении на столовой горе был отдан приказ открыть огонь. Поднявшись на ноги, стрелки направили на людей КолобЭктофера невиданное оружие и дали залп. Пронзительно вскрикнув от радости, Дарвлиш Череп ударил пятками своего двулойся и поскакал в самую гущу битвы. Теперь уже ни у кого не было сомнения, на чьей стороне окажется победа.
Внутренне содрогаясь при виде того, во что превращается борлиенская армия, КолобЭктофер продолжал яростно сражаться, однако огонь из мушкетов косил его воинов, как серп спелые хлеба. Очень многие пали, даже не успев понять, что с ними случилось и откуда пришла смерть. Принцип действия новинки, позволяющей убивать людей на безопасном для стрелка расстоянии, вызвал у борлиенцев презрение – такое оружие годилось только трусам. Лишь рассмотрев, в чем дело, КолобЭктофер мгновенно понял, где дриаты добыли такое снаряжение, явно порожденное хитрым и злобным разумом, – конечно в Сиборнале. Пятый Фагорский готов был вот-вот обратиться в бегство. Надежда выиграть сражение исчезла, но все же стоило попытаться заткнуть глотку маленькому форту на вершине горы.
Собрав вокруг себя шесть сотен опытных старых воинов, КолобЭктофер не медля ни секунды повел их на приступ, сознавая, что позади быстро тают остатки королевской армии. Выхватив из ножен меч, маршал принялся взбираться по щебенчатому склону горы к глинобитным стенам. Дриаты продумали и это – наверх вела только одна проходимая тропа.
Когда грозный отряд борлиенцев и форт разделяло всего несколько десятков шагов, их приветствовал веселый хлопок взрыва – ствол одного из мушкетов разорвался, убив осколками обоих стрелков. Оставшиеся ружья, числом одиннадцать, попавшие явно в неумелые руки, тоже оказались не готовы к бою – в одних еще не было заряда, другие по тем или иным причинам не сработали. Невежество дриатов спасло жизнь многим борлиенцам. Растерянные дикари позволили вырезать себя, почти не оказав штурмующим организованного сопротивления. О пощаде никто из них не помышлял, и КолобЭктофер не оставил в живых никого. Избиение происходило на глазах других дриатов, окруживших столовую гору.
Королевское воинство или то, что от него осталось, обнаружив, что блистательный военачальник оставил их, занявшись делом в другом месте, почло за лучшее бежать, пока еще есть возможность. Некоторые из командиров КолобЭктофера пытались остановить своих людей, приказывая им идти на соединение с отрядом, возглавляемым самим королем, но им быстро заткнули рот собственные подчиненные, оставив лежать бездыханными. Дружно развернувшись, остатки борлиенцев обратились в бегство, преследуемые дриатами, испускающими леденящие кровь победные клики.
Короткий успех и боевое искусство воинов КолобЭктофера, взявших штурмом столовую гору, не спасло их – дриаты превосходили их числом в десятки раз. Тела павших борлиенцев были разрублены на куски и сброшены в расселину на съедение диким зверям. Обезумевший от радости победы, которую не смогли омрачить даже огромные потери, Дарвлиш с приспешниками, разбившись на небольшие отряды, устроили охоту на спасающихся бегством уцелевших борлиенцев. К ночи на поле битвы все стихло – там возились только стервятники и прочие пожиратели мертвечины. Так печально для борлиенцев закончился первый случай применения огнестрельного оружия.
