По близости родившая волчат.

Бежала, чтоб испить в ручье водицы,

Щенки, наелись и пока молчат.

Не вынесло такого её сердце,

Взяла за холку отнесла к себе.

Завыв прощально о троих умерших,

Чтоб Бог помог семье в её мольбе.

IV.

Приёмыш становился всё сильнее,

Стал лидером среди волчат в норе.

Размером больше, рвался в бой смелее,

Им месяца – четыре в декабре.

И аппетит у всех волчат отменный,

Зубами рвали и жевали дичь.

И он уже охотник полноценный,

Науку ту легко сумел постичь.

Брала волчат, волчица на охоту,

Он быстр, свиреп и не тревожит страх.

Защитой был щенкам его помёта,

Держал добычу крепко он в зубах.

Людей приёмыш не боялся вовсе,

И мог идти спокойно по следам.

Свирепый нрав наследовал отцовский,

Он спуска не давал в бою волкам.

Ублюдок – помесь волка и собаки,

Гибридный гетерозис*, всех крупней.

Выносливый в бегу, свирепый в драке,

Как человек хитёр и всех умней.

Он мог убить и зверя, и скотину,

Стал вскоре в этой стае вожаком.

И вёл вперёд зубастую лавину,

Быть лучшим и таков его геном.

Проходит год и вот настала осень,

Возле деревни пропадает скот.

Увидели следы от лап меж сосен,

И как всегда, всем дел невпроворот.

Огромные следы, в два раза больше,

Решили провести волков отстрел.

Чтоб стае не жилось в тайге привольно.

Устроили там волки, беспредел.

А во главе, убийца-волк огромный,

Одним прыжком сбивает жертву с ног,

Теперь он враг селу, к тому же кровный,

Убить его – таков войны итог.

V .

За год, три раза делали облаву,

Но стая уходила сквозь флажки.

Не удержать бушующую лаву,

Зря мерзли там, на номере стрелки.

Лишь видели, уходит дальше стая,

А впереди их кровожадный монстр,

В туманной дымке, сумрака растаяв,

Ведь жизнь у них положена на кон.

Продолжив дальше поиски по следу,

По-прежнему шептались старики.

Что оборотни бегают по снегу,

И шанс, чтоб отловить, не так велики.

Запрет поставлен, женщинам и детям,

Не делать даже шага в ближний лес.

Но волк пропал, весна на белом свете,

Какой теперь к охоте интерес.

А в ноябре опять всё повторилось,

Не принесли облавы результат.

А леснику, жена тогда приснилась:

"Спаси ребёнка, он не виноват…

Прощай»! – сказала, помахав рукою,

Всё это было, будто наяву…

Он вдруг подумал, я всему виною,

В тайге не будет жизни существу.

Стал наносить следы его на карту,

Внимание привлёк один маршрут.

Теперь ему не будет больше фарта,

След в след четыре раза ходит тут.

Соорудим хорошую ловушку,

Ублюдок хитрый, минимальный шанс.

Медвежью клетку сделал у избушки,

Разложил карты, вот такой пасьянс.

С помощником, закончена работа,

В тайге ловушка – яма на тропе.

Пролито было там немало пота,

Уверен, что придёт конец борьбе.

Через три дня, пошли туда с проверкой,

Заметили, в ловушке кто-то есть.

Глаза смотрели яростно и дерзко,

Внизу везде лежит баранья шерсть.

Ублюдок, нёс убитую овечку,

Не раз уже ходил он по тропе.

Огромного размера, но не нечисть,

Таков был поворот в его судьбе.

Старик узнал, кого напоминает,

Но промолчал… Теперь поднять наверх!

В себе храним всегда мы много тайн.

Сто килограммов весит этот зверь!

И вот, уже сидит Ублюдок в клетке,

Разгрызть, пытаясь там из стали прут.

Он с длинной шерстью, тёмною расцветки,

Какие беды дальше его ждут?

VI.

Слюна на пол стекает вместе с пеной,

И яростью горят его глаза.

Он страшный призрак огненной геенны,

Бросает в дрожь. Опасная гроза!

Лишь за полночь закончились все гости.

Ублюдок, возвышался в темноте,

Глаза сверкали, отражая звёзды,

Он был готов погибнуть на шесте.

Наутро, все собрались возле клетки,

Смотрели, на Ублюдка стар и млад.

Ругался кто-то, кто-то нёс объедки,

Старушки отправляли его в ад.

И оборотнем часто называли,

Просили лесника: "Его убей»!

Стальные зубы видели в оскале,

Другие восторгались, кто смелей.

В конце концов, поставлен ультиматум,

За месяц, должен зверя приручить.

Считая, что он выходец из ада,

И всё равно потом его убить.

Прошло три дня, и поутихли страсти,

Перловой каши наварил старик.

Он верил, что закончатся напасти,

И рано вешать на него ярлык.

Добавил колбасы, как раньше Альфе,

Он к клетке подошёл тогда с едой.

Напрягся волк, но вёл себя нейтрально,

Рычание раздалось – полу вой.

Он говорил – спокойный ровный голос:

" Давай дружить, нам дали месяц срок,

Ты предок волка и врага монгола,

Борись за жизнь. Ты мой теперь сынок»!

– Ты молодой и жизни в тебе много…

Подсунул миску в клетку он, с едой.

– Одна у нас судьба, одна дорога,

В тайге мы поохотимся с тобой…

Так постепенно приручил Ублюдка,

Водил на поводке, вёл разговор.

Ген Альфы побеждал все предрассудки,

Нарушив тот нависший приговор.

Ублюдок, выполнял его команды,

Лесник теперь, с ним вместе день и ночь.

Пришёл январь, в избушке бьют куранты,

Экзамен позади, тревоги прочь.

Вердикт один, он безопасен людям,

Старейшины хвалили лесника.

Теперь уже он больше не Ублюдок,

Он верная собака старика.

С тех пор он брал собаку на охоту,

Подумав, кличку дал ему – Монгол,

Он щурился, не в тяготу заботы,

Не бросит он Отца на произвол…

VII.

Идут года. В конце зимы – однажды,

Тревожит волчья стая весь район.

С тревогой смотрит в той деревне каждый,

Нужна облава, выставить заслон.

Лесник глава, в тайге своей – хозяин,

Его задача вычислить маршрут…

Монгол с ним неразлучен – волчий Каин.

Для лесника – обычный, его труд.

В тайге три дня прожили на заимке,

Конец работе и пора домой.

В снегу тайга стоит, в морозной дымке,

На лыжах шесть часов, так не впервой.

До выхода с тайги три километра,

Почувствовал, с кустов тревожный взгляд,

Хруст снега в тишине, несётся ветром,

Вожак матёрый. И Монголу: "Взять!"

Оскал, остановились, делать выбор…

Матёрый волк, вожак – приёмный брат.

И сколько в жизни сделано ошибок?

Отец – мой Бог, отдал команду: "Взять!"