Из блокнота выскользнула фотография. Маленькая девочка и ее мать. Они сидели рядом, но казались очень далекими. На обороте было написано «Луиза и я». Луиза… значит, автор дневника – мать Ноны, ее прабабушка. Потрясенная Талин всмотрелась в ее лицо. Прямой пробор разделял темные волосы, собранные в узел на макушке, лоб стягивала бархатная лента. На ней было темное платье, слегка приоткрывавшее грудь. В глазах, глядевших в объектив, читалась бесконечная грусть. Молодая женщина казалась пленницей непостижимого мира. Ноне было лет пять или шесть. Впервые Талин видела детскую фотографию своей бабушки. Она была поражена ее серьезностью. Ее поза выдавала потребность прикоснуться к матери, но в выражении лица читалась замкнутость и смирение. Талин уловила что-то интимное, какую-то бабушкину тайну. Скрытую истину, объяснение которой ей не давалось, но которую она ощущала всем телом. Что произошло между этими двумя женщинами? Почему Нона никогда ничего не рассказывала о своем детстве? В очередной раз Талин пожалела, что не расспрашивала ее. Какой-то информацией мог располагать Теодор, но она знала, что он ничего ей не скажет.

Голос за дверью вернул ее к действительности. Совещание начиналось… Талин вложила фото назад в блокнот. Она убрала его в ящик своего стола, взяла бумаги и пошла в зал.

На столе стоял поднос с водой, апельсиновым соком, чаем и кофе. Талин закрыла за собой дверь и села рядом с креслом, которое обычно занимала Нона. Она не хотела садиться в него, боялась, что тогда ей покажется, что бабушка умерла во второй раз. Все сотрудники повернулись к Талин. Она заглянула в досье и взяла слово.

– Это первые духи, которые мы выпускаем без Ноны, – начала она, силясь совладать с волнением. – Мы должны успешно справиться с каждым этапом, чтобы она гордилась нами. Мы создали эти духи вместе, она их очень любила. Я полагаюсь на вас и надеюсь, что рекламная кампания будет удачной…

Голос ее дрогнул.

– …как хотелось бы ей… – добавила она.

В основе «Золотой Луны» лежал османтус. Этот редкий кустарник родом из Азии покорил Нону, когда она впервые побывала в Китае. Она прониклась страстью к белым цветочкам, источающим дивный аромат – фруктовый, жасминовый, чувственный, животный. Она обожала цветок османтуса с четырьмя лепестками, расположенными простым крестиком, обожала и краткость его цветения – всего десять дней в июне. Нона любила все, что обладало историей, своеобразием. Она добавила розу, пачули, ладан и мускус. Это был необычный запах, одновременно хмельной и воздушный, и его очень ждали любители нишевой парфюмерии, высоко ценившие таланты Ноны. «Золотая Луна, особые духи» – такой был выбран слоган. При виде пустого бабушкиного кресла волнение захлестнуло Талин. Она взяла себя в руки – нельзя было давать волю горю перед сотрудниками.

– Селеста, ты проверила все наши пункты реализации? – спросила она менеджера по продажам.

– Да, все в порядке.

Селеста посмотрела на экран своего айпада и зачитала список стран, в которые будет поставляться «Золотая Луна». Европейские страны, разумеется, но еще Россия, Объединенные Арабские Эмираты, Катар, Бахрейн, Саудовская Аравия, США и Канада, Мексика, Сингапур, Тайвань, Австралия, Южная Африка… Нона сумела сплести сеть верных продавцов по всему земному шару, и они с нетерпением ждали ее творений. Качество духов играло в этом большую роль, но и обаяние ее личности тоже. Сможет ли пережить ее то, что она создала? Талин знала, что теперь все зависит от нее. Она ощутила острое жжение внизу живота, признак сильного, глубокого страха, знакомый ей с детства.

– В блогах уже пишут о выпуске «Золотой Луны», мы задействовали все социальные сети, – продолжила Карина, менеджер по пиару и маркетингу. – Событие, которого так ждала Нона, произойдет через месяц, двенадцатого июня. Приедут наши зарубежные покупатели. Эта новинка вызывает очень большой интерес. Сами духи интригуют, и…

Карина осеклась, смутившись.

– Не знаю, как сказать, чтобы не быть бестактной, но тот факт, что «Золотая Луна» – последние духи, созданные Ноной, делает их еще привлекательнее.

– В таком случае используем этот интерес, – отозвалась Талин. – Он вполне оправдан.

Слово взял Жереми, художник и криэйтор. Он разрабатывал дизайн флакона в тесном контакте с Ноной.

– Нона хотела выдвинуть на первый план особенность «Золотой Луны», – сказал он. – Она всегда приучала нас к оригинальным, необычным духам, и я не удивился, когда она сообщила, что следующие будут по-настоящему «особенными». Только когда Талин дала мне их понюхать в первый раз, я понял, чту она имела в виду.

Он был прав. Запах «Золотой Луны» был плотским, чувственным, но при этом возвышенным. Это были духи с крепкими корнями, очень заземленные, но совершенно удивительным образом дарующие радость полета. Нона хотела, чтобы этот аромат стал мостиком между небом и землей. Они создавали их долго, запах «не шел», застревал, был слишком земным или слишком эфирным. А потом Талин поймала то особое состояние, которое наступало, когда запахи выстраивались в ряд, образуя отчетливую, понятную ей мелодию. Она предложила композицию, Нона ухватилась за нее и дополнила аромат. И получилась «Золотая Луна». Молодая женщина сохранила в памяти этот миг. Бабушка не спешила, благоговейно вдыхая их творение, потом повернулась к Танин и воскликнула: «Это “Золотая Луна”, мы это сделали!» Взрыв радости, объятия, смех…

После совещания Талин вернулась в свой кабинет и занялась делами, накопившимися в ее отсутствие. Погрузиться в работу, не думать, не возвращаться домой. Анна положила на ее стол забытое в зале заседаний досье.

– Я забронировала тебе билет в Лондон на завтра, – сказала она.

– Спасибо, – ответила Талин.

– Как ты смотришь на то, чтобы задержаться на день?

Талин подняла голову.

– Зачем? – спросила она.

– Развеешься немного. Ты не переводила дыхания после смерти Ноны. Ты могла бы переночевать у Кейт и Джона?

Анна смотрела на нее с тревогой. Нона, с которой она проработала лет двадцать, прозвала ее Фея-Колокольчик. Она могла найти решение любой проблемы, занималась секретарской работой, административными вопросами, назначением встреч и даже любовными горестями служащих.

– Они будут рады тебе, а их дети тебя обожают.

– Не знаю, Анна. Я не в настроении поддерживать беседы.

– С каких это пор Кейт и Джон нуждаются в поддержании бесед? – воскликнула Анна. – Они так болтливы, что будут только рады, если ты помолчишь!

Талин печально улыбнулась.

– Ты им позвонишь? – добавила Анна. – Остальным я займусь сама.

– Договорились.

Талин взяла досье «Золотой Луны» и открыла его.

– Я еще побуду здесь.

– Ты знаешь, что я рядом, если тебе понадоблюсь, – сказала Анна.

Талин прочла печаль в ее взгляде. Или это была жалость? Она напряглась.

– Со мной все в порядке, не беспокойся, – сухо бросила она.

Анна больше ничего не сказала и вышла из кабинета.

Приближаясь к своему дому, Талин чувствовала себя все хуже. Когда она спустилась по авеню Марсо и пересекла Сену, ее тело вышло из-под контроля и болезненно сжалось, она ничего не могла поделать. Такси остановилось у ее дома на Университетской улице. Она дышала с трудом, и ей пришлось дважды набирать код на входной двери. Талин вошла с чемоданом в лифт. Поднявшись на пятый этаж, долго стояла на лестничной площадке, не в состоянии вставить ключ в замок. Наконец она решилась, механически повернула ключ и вошла. В квартире было тихо. Матиас еще не вернулся. Он немного расслабилась, понадеявшись, что он опять куда-то улетел, разложила свои вещи и села на кровать.

Через несколько минут дверь спальни распахнулась. Она вздрогнула и поспешно спрятала тетрадь, которую собиралась читать. В комнату буквально ворвался Матиас. Талин был знаком этот взгляд, это застывшее выражение на его лице. Ей было страшно, тревожно, однако почему-то хотелось смеяться.