Лиза обняла холодными руками, носом в шею уткнулась, но чувствовал Кирилл, неосознанно она льнёт к нему, механически, просто жмётся к живому теплу, будто защиты ищет.

В этот раз Лиза долго в себя не приходила, смотрела в одну точку потухшим взглядом, и глаза её напоминали чёрное небо осенней ночи. Кирилл чего только не предпринял, чтобы вернуть жену из астрала на землю обетованную: и контрастный душ устроил, и к зеркалу вплотную ставил, и по щекам хлопал. Без толку. Реакция отсутствовала. Он на руках донёс Лизу из душевой в комнату, посадил на кровать, она так и осталась сидеть, глядя в стену. Ни одного лишнего движения не сделала, сидела, смиренно сложив на коленях руки, с напряжённой прямой спиной.

Как же испугался Кирилл! Когда по лесу ночному бродил, искал её, так напуган не был, а тут… вроде дома Лиза, в безопасности, а будто далеко где-то, и как вытащить её оттуда, Кирилл не знал.

Решение пришло неожиданно. И не решение даже, так, мысль шальная проскочила, но тут уж все средства хороши, попробовать стоит. Оставив Лизу в комнате, Кир заглянул к Полине.

– Поль, как дела у вас? – устало спросил он.

– Всё нормально, пап. Маму нашёл? – Спрашивала требовательно. Возникло подозрение, что на отрицательный ответ дочь просто пошлёт его обратно, и домой не пустит, пока не найдёт.

– Да… – Кирилл поморщился, властный тон дочери показался слегка неуместным. – Но она… с ней не всё хорошо… – и тут его взгляд упал на сынишку, мирно спящего в кровати сестры. Кирилл подошёл, откинул одеяло, намереваясь забрать сына.

– Пап, ну зачем? – воспротивилась Полина. – Он так спит хорошо.

– Вижу, Поль, но с маминым состоянием сейчас разве что тяжёлой артиллерии справиться по силам. Придётся будить.

– Па… можно я с тобой? – Полина доверчиво прильнула к нему, подхватила на лету упавшую пустышку Максимки, хотела вернуть, да передумала, положила на тумбочку. Она как-то без слов поняла, что сейчас только мешаться будет. Нельзя ей в родительскую комнату, нельзя видеть маму такой… В прошлый раз подглядела, так до утра заснуть от ужаса не могла, мысль, что однажды может потерять её, буравчиком засела в мозгу и сверлила, не давая покоя. От детского рёва удерживал её только братишка, посапывающий рядом.

Сейчас, судя по растерянному виду отца, ситуация куда как хуже. Не стал бы он прибегать к помощи материнского инстинкта, если бы сам управиться мог.

Следом за отцом Полина выскользнула из комнаты, спустилась со своей мансарды на второй этаж, села на пол возле двери родительской спальни и, подтянув колени к груди, прислушалась.

Дверь была закрыта неплотно, до слуха девочки доносился каждый шорох.

– Лиз… Лизонька, – тихонько позвал Кирилл. – Ну что с тобой, родная?

Ни звука не донеслось в ответ. Скрипнула детская кроватка, когда Кирилл положил в неё сынишку. Малыш не проснулся, закряхтел во сне, улыбнулся открытой улыбкой. Может, и не придётся будить? Может, сами справятся?

Кирилл подсел к Лизе обнял её, крепко прижал к себе, коснулся губами губ. Не дрогнули её губы в ответ, остались холодными как лёд и безжизненными. Вроде и отогревал Кир жену в ванной, да и на улице не зима всё-таки, пусть и не жаркий, но всё же май, так почему же губы холодные? И руки… Он растирал её ладони, согревал дыханием, но понимал – этого мало, очень мало, видимо придётся будить Макса.

И тут раздался визг. Да такой отчаянный, что Кирилл едва на помощь не кинулся, лишь в последний момент догадался, что происходит. Полинка! Его сообразительная маленькая дочка помочь решила, да так рьяно за дело взялась, что наверняка всю улицу на ноги подняла! А Лиза вздрогнула, заморгала растерянно и, будто спросонья, принялась озираться.

– Кир, Полинка! – и сорвалась с места, намереваясь спасать. Он поймал её, стиснул в объятиях, пресекая сопротивление и, удерживая, закричал:

– Поля, всё! Хватит!

Визг прекратился, в комнату осторожно заглянула бледная и несчастная Полинка.

– Мам! – она всхлипнула и, упав в Лизины объятия, разразилась слезами.

– Девочка моя! – Лиза покрывала поцелуями мокрое от слёз детское личико, перебирала пальцами светлые пряди волос. – Что случилось? Ты так кричала… Тебе кошмар приснился?

Насупившись, Полина подняла мокрые глаза. Неужели не помнит ничего? Удивлённый взгляд с матери скользнул на отца, Кирилл подмигнул дочери и улыбнулся. У них получилось! Сработал материнский инстинкт, и Макса будить не пришлось. К слову сказать, он так и не проснулся. Вот уж воистину богатырский сон у пацана!

Когда успокоились обе, Кирилл подхватил Полину на руки, и она, странное дело, даже не подумала ворчать, предъявляя требования на свободное перемещение, доказывая, что уже большая. Она обвила шею отца руками, положила голову ему на плечо.

– Па… – шепнула девочка, опалив его щёку горячим дыханием, – С мамой теперь всё хорошо будет?

– Хотел бы я соврать тебе, дочь, но не стану этого делать. Не знаю я, что будет дальше, никто не знает… А ты скажи-ка мне, пигалица, как тебе в голову пришло визг поднять?

– Ты хотел Макса будить, а я… Он же такой тихий у нас, спокойный, так что же надо сделать с ним, чтобы плакать заставить? Жалко его стало, – сокрушенно вздохнула Поля. – Я подумала, что у меня тоже может получиться ничуть не хуже… хоть я и не родная маме.

– Это какая ты неродная? – нахмурился Кирилл. Они уже добрались до комнаты, Кир уложил дочь в кровать, накрыл одеялом. – Знаешь, Полинка, кровное родство… оно и не родство вовсе. Родство где-то на другом уровне формируется, и никак не зависит оно от схожести генов. Ты, дочь, как никто должна это понимать.

– Знаю, – довольно мурлыкнула Полинка. – Теперь наверняка знаю, ведь у меня получилось…

– Будто бы раньше не знала! Ладно, герой, отбой ещё никто не отменял, так что давай, на боковую.

В эту ночь Кирилл даже не пытался поспать. Почти до рассвета просидел возле Лизы, держал её за руку, перебирал шелковистые пряди волос. Лиза спала беспокойно, металась, вздрагивала во сне, всхлипывала горестно, и лишь под утро отпустили её кошмары, даже улыбка пару раз скользнула по губам. Кирилл осторожно высвободил затёкшую руку из-под Лизиной головы, тихонько поднялся с кровати, понаблюдал за женой, заглянул в кроватку к сынишке и, подхватив из шкафа футболку и спортивный костюм, покинул комнату.

В доме царила сонная тишина. Умиротворённая, вальяжная – она тихо ступала по дубовому полу, заглядывала в каждый уголок, легко касалась предметов. Вот дотянулась до кресла, тонким солнечным лучиком, пробившимся сквозь неплотно закрытые шторы, потрепала по голове спящего на кресле щенка, тот лениво приоткрыл один глаз, повозился и снова заснул, свесив с кресла заднюю лапу. Так не хотелось нарушать утреннюю благодать своими человеческими делами, но Кирилл, стараясь ступать как можно тише, прошёл на кухню, из-под крана налил воды в стакан, выпил, подавив тяжёлый вздох, посмотрел в окно.

Утро. Раннее, свежее весеннее утро, расцвеченное яркой ещё не запылённой зеленью и наполненное радостным птичьим многоголосьем.

Не хочется никуда идти, но надо. Нужно максимально оградить Лизу от кошмара, взять на себя часть того, чего Лизке не нужно знать вовсе. Кирилл решительно застегнул куртку спортивного костюма, обул кроссовки, подозвал Дюка. Тому совсем не хотелось на утреннюю прогулку, он бы повалялся ещё пару часиков, но раз хозяин зовёт, что ж, придётся составить ему компанию. Кир проверил уровень зарядки на сотовом и, пропустив вперёд щенка, вышел на улицу.

Из посёлка они вышли незамеченными.

– Что, ездовая собака, – обратился Кирилл к Дюку, – Говорят тебе бегать полезно? Ну давай, погнали…

Он бежал уверенно, будто по следу шёл, не задумываясь, не пытаясь искать следы. Какие следы? Их здесь в принципе быть не может, посёлок стоит за чертой города, окружённый с трёх сторон сосновым бором, перед посёлком – широкая река, ну а за рекой цивилизация – отличное место для жилья, всё рядом. И город, и природа. Школа рядом, ну как рядом, относительно, в двадцати минутах ходьбы. Но что такое двадцать минут? Ерунда! Лизка сколько лет в школу бегала и ничего. Хорошо здесь. Лучшего места для семейной жизни и не придумать.