Повеселившись вдоволь и от души, оба остались весьма довольны тем, что натворили. Люди шли мимо них, и некоторые улыбались: верно, думали, что это отец так мило занимается с сыном. Хэл, убрав шляпы обратно на полку, взял мальчишку удобнее и усадил его на сгиб руки. Тот мигом обхватил его плечо и шею руками, всё ещё с интересом разглядывая пол и верхние полки, до которых прежде никогда не мог достать. Хэл внимательно посмотрел на своего нового знакомца, такого же белокурого, как он сам, и серьёзно сказал:

— Думаю, тебе не помешало бы немного попить и умыться, друг, а потом мы всё же найдём твоих родителей, о’кей?

4

Хэл Оуэн тридцати четырёх лет, житель округа Кэмден, повесив свою корзинку со сладостями на сгиб локтя, взял с полки бутылку воды. Он был в огромном отделе детского питания и напитков, который всегда обходил стороной, потому что не имел с детьми ничего общего до этого дня. Мальчик ничего не говорил, но на курточке у него была нашивка — Бен. Когда Хэл спросил, так ли его зовут, он смутился, спрятав лицо у Хэла на плече. Тот пытался расспросить, где Бен в последний раз видел своих маму или папу, и с кем он сюда приехал, и помнит ли он номер машины, или, может, они прибыли на автобусе… но мальчик молчал и только очаровательно качал головой, то ли смущаясь, то ли правда ничего не зная. Ему было три или, может, четыре года — Хэл не разбирался в таких вещах. Но открыл ему воду, открутил крышку и дал попить, подержав ладонь у шеи, чтоб мальчишка не облился, когда жадно обхватил горлышко губами. А потом Хэл набрал ещё немного воды в эту же ладонь и умыл заплаканное лицо. Бен приободрился.

Хэл растерянно бродил по торговому залу. Он обратился к сотруднице; она, совсем ещё молоденькая девушка, смерив Хэла взглядом, хихикнула и отправила его на стойку информации, где есть сотрудник с микрофоном. Там, сказала она, мальчика и объявят потерянным.

— А если его не найдут родители? — задумчиво спросил Хэл.

Девушка пожала плечами и вернулась к своей работе.

Бен печально понурился и прилёг Хэлу на плечо. Но, когда они проходили мимо стеллажа с красивыми праздничными тыквами, наполненными сладостями, он повеселел и сказал, очень громко и радостно:

— Хэловин.

Хэл остановился, удивлённо покосившись на Бена. Бен до того не сказал ему ни слова, только плакал или смеялся — и всё, а теперь вот — нате.

— Тебе это нравится? — Хэл улыбнулся. Улыбнулся и Бен.

— Хэловин, — повторил он и скромно опустил глаза, обрамлённые густыми ресницами.

Хэл хмыкнул, подсадив его удобнее на локте.

— О’кей, друг, я понял. Кстати, у тебя уже есть хэллоуинский костюм?

Бен робко покачал головой. Хэл задумался.

— Не уверен, может, мама приготовила его для тебя… но гляди-ка, мы можем купить эту тыкву. Тебе больше нравятся леденцы или шоколадки?

— Шоколадки.

— Мне тоже, — сознался Хэл и взял с полки большую тыкву, наполненную сладостями. — Подержишь это немного, пока мы не придём на кассу? Да?

Он успел сказать о ребёнке на стойке, заплатить за свои покупки и за пластиковую тыкву, а также подойти к охраннику, когда кто-то налетел на него сбоку. Хэл совсем не удивился, увидев молоденькую, усталую, бледную женщину со светлой короткой стрижкой, в клетчатой рубашке.

— Бенни, Боже! — она расплакалась. — Куда ты пропал, куда ты… я чуть с ума не сошла!

Бен пугливо обнял маму за шею, и Хэл спустил его с рук, улыбаясь. Затем потрепал мальчика по плечу.

— Мама просто очень рада тому, что нашла тебя, — самым мягким тоном, на который был способен, сказал он и подмигнул. — Но, вообще-то, ничего страшного не случилось, верно? Ты просто немного показал мне «Крогер», вот и всё.

— Да, — тихо прошептал Бен.

— У вас всё в порядке, мэм? — подошёл охранник, и Хэл едва не закатил глаза.

Стоило найтись родителю, и персонал явился на помощь, как по взмаху волшебной палочки.

— Да, да, — она подняла влажные глаза на Хэла и улыбнулась. — Спасибо вам. Я просто… понимаете, буквально на секунду отвлеклась, думала, он идёт за мной — он и шёл, но, наверное, решил посмотреть на игрушки.

— Я нашёл его у стеллажа с масками, — примирительно сказал Хэл.

Уже немолодой темнокожий охранник устало перевёл взгляд с него на женщину.

— Так что, у вас всё под контролем?

— Да, никаких проблем! — она коснулась предплечья Хэла, и он вздрогнул.

Первым желанием было — отодвинуться от неё.

— Я ужасно вам благодарна. Честное слово, услышала, что вы держите его возле кассы и… чем я вам обязана?

— Ничем, — Хэл развёл руками. — Так поступить вполне нормально, это обычное дело.

— Это не обычное дело, — она несогласно покачала головой. — Я знаю, что не все люди сделали бы то же самое.

— Все порядочные люди — сделали бы, — сказал Хэл и был уверен, что не солгал ни на самую малость.

Ведь он и правда так думал.

Он простился с Тиной и Беном уже на выходе. Она долго уговаривала его выпить кофе — «я угощаю, и Бен, конечно, тоже!», но Хэл вежливо отказался. Он сослался на то, что дома его ждут, и мило пожал Бену руку на прощание.

— Ну хотя бы имя ваше я узнать могу, — в сердцах сказал Тина на автопарковке. — Пожалуйста. Я пойду в церковь на службу и помолюсь за вас. Если уж на кофе вы не польститесь.

Хэл рассмеялся.

Ветер трепал её светлые пряди, ерошил золотистые волосы на макушке Бена. Хэл задумчиво посмотрел на них и подумал, что этот мальчишка растёт совсем не так, как рос он. Он плохо помнил своё детство не потому, что не мог запомнить, а потому, что не хотел вспоминать.

«Иногда я тоже хочу семью» — вдруг подумал Хэл, глядя на них, и с болезненной тоской вспомнил Конни.

Были такие моменты, когда он не мог лгать о себе, как бы необходимо это ни было. И он подумал, что не случится ничего страшного, если он скажет этим симпатичным людям своё имя. Он видел: это были не его клиенты, а люди из совершенно другой, недоступной ему самому, тёплой и тихой жизни. И, быть может, у Бена как раз есть будущее.

— Хэл Оуэн.

— Вы католик, Хэл?

— Да. — Он машинально нащупал под рубашкой крест, который дала ему Конни, и вынул его.

Крест повис на цепочке, и Хэл бормотнул:

— И даже исповедуюсь дважды в месяц.

— Вы наверняка не проводите в кабинке слишком много времени, — тепло сказала Тина.

Хэл печально улыбнулся.

— Всем нам есть что сказать о грехах наших, — ровно ответил он. — И у всех они одинаково тягостны. Я так думаю.

— У вас добрые глаза и доброе сердце. Если нужна будет какая-то помощь, я живу возле стрелки, — и она указала в сторону железнодорожных путей. — Тина Чепмен.

— Ладно, — Хэл отступил к Плимуту. Ему было трудно признать это, но он не хотел уходить и оставаться один прямо сейчас. — Ладно. Пока, Бен. Пока, Тина. Бен, не убегай больше от мамы.

Он развернулся и пошёл к машине. В руке он держал пакет из «Крогера», другой нащупал брелок с ключами. Он не слышал, что Бен сказал ему вслед, весело помахав, потому что не обернулся и постарался забыть эту встречу. Уж слишком она была хороша для него.

— Хэловин, — сказал Бен и повторил. — Хэловин.

5

На часах не было пяти, когда Конни вернулась в Смирну. Сердце колотилось у неё в горле. Она держала на руках адрес, принадлежавший своей бабушке, и знала, что Хэл солгал, потому что жил в другом городе. В Мысе Мэй.

Мыс Мэй. Конни вспомнила. Да, точно, это же там открыли Луна-парк. Она была так близко от дома Хэла, и он ей об этом не сказал! Он всегда держал дистанцию рядом с ней, хотя, казалось бы, очень хотел её сократить.

Что ему мешало? Прежде Конни не понимала, теперь знала всё. Прежде, чем поехать домой из Акуэрта, она просидела с четверть часа в машине, просто так, устало глядя в никуда, в туманную рощу перед собой, и думая о том, что же ей делать дальше.

Конни обещала себе дотерпеть до Смирны. Сев в кафе «Молли», том самом, где она впервые договорилась о встрече с Хэлом, Конни взяла содовой и потянула её через соломинку. Желудок обожгло, точно она проглотила кусок льда. Покатав содовую на языке, Конни сделала ещё глоток и наконец открыла в телефоне браузер.