– Ева.

– Ева, какое чудесное имя. А как звучит ваша фамилия?

– Просто звучит – Фрай. Ева Фрай.

– Знакомая фамилия. И много в Ливене Фраев?

– Нет, – простодушно ответила Ева. – Мама, папа, я и брат Хуберт.

– А Каспар Фрай, известный шпион герцога Ангулемского, вам, случаем, не родственник?

– Каспар Фрай мой папа, но он не шпион! – ответила Ева, хмурясь, а де Шермон, поняв, что допустил бестактность, тут же принялся исправлять положение:

– Уверен, что это лишь слухи, в Харнлоне всякое болтают. Но я не придаю этому значения, поверьте, Ева.

Де Шермон снял перчатку и взял девушку за руку.

– У вас совсем небольшая ладонь, но мозоли говорят о том, что вы много упражняетесь с мечом – я прав?

– Каждый день после возвращения из школы, – призналась Ева, не забирая своей руки. – Но это одно только название – «школа», на самом деле это заведение для девочек. – Ева пренебрежительно усмехнулась и тут же добавила: – Но я учусь цифири, знаю геометрию и углы. А еще ромейский язык.

– Вот так девица! – искренне восхитился граф. – Даже при дворе не сыщешь человека, чтобы так много успевал!..

– Вы о каком дворе говорите, граф?

– Я? – Де Шермон наморщил лоб, незаметно для себя он проговорился.

– Иногда я бываю при дворе короля Филиппа Рембурга.

– Филиппа Бесстрашного?

– Да, так его теперь называют.

– А какой он?

– Он?

Де Шермон хотел было начать описывать своего венценосного приятеля, но поймал себя на мысли, что его новая знакомая имеет с Филиппом явное сходство. И как же он раньше этого не заметил?! Глаза, переносица, скулы. А рука?

Граф еще раз посмотрел на ладошку Евы – она была копией ладони Филиппа, только поменьше. Неужели слухи о королеве и шпионе Ангулемского… правда?

– Ну так какой же он, ваша светлость?

– Он… обыкновенный, – пожал плечами граф. – Чем-то на вас похож.

Ева засмеялась, засмеялся и граф. Дождь усилился, но они этого не замечали. Позвякивая мундштуками, их лошади щипали травку.

– Значит, это отец обучил вас военным премудростям?

– Да.

– Но зачем вам это?

Ева пожала плечами:

– Нравится.

– Ева, я должен возвращаться… Но прежде мне хотелось бы убедиться, что вы миновали рощу и выбрались на открытое место.

– Хорошо!

Ева стремительным броском запрыгнула в отсыревшее седло и удержала лошадь, когда та попыталась сразу двинуться на дорогу.

– И еще, Ева… – Де Шермон провел ладонью по мокрой морде мардиганца Евы. – Не будете ли вы против, если я навещу вас в доме вашего отца?

– Конечно, приезжайте! – обрадовалась Ева, ничуть не скрывая своих эмоций.

– Тогда – до свидания.

– До свидания, Грегори Матиус де Шермон, граф Одуанский и Бризо, – ответила Ева, пряча трофейный меч в узкую суму. Затем шлепнула лошадь по крупу, и обученный мардиганец зарысил по дороге.

А де Шермон все стоял, глядя ей вслед, и даже не заметил, как подъехал король.

– Де Шермон, друг мой, вы здоровы? – поинтересовался он.

– О, ваше величество! – очнулся граф, не в силах скрыть счастливой улыбки.

– «О, ваше величество», – передразнил его король. – Я совсем промок, ожидая, когда же вы, граф, вспомните про своего короля.

– Разве я долго отсутствовал, ваше величество?

Де Шермон забрался в седло, не замечая неудобства от того, что оно мокрое.

– Достаточно долго, чтобы я начал волноваться – уж не заколдовала ли вас какая-нибудь ведунья.

– Нет, ваше величество, я снова с вами, и никто меня не заколдовывал.

– Откуда же эта улыбка?

В голосе короля прозвучала ревность, он привык, что внимание всех вокруг принадлежит только ему.

– Просто хорошая погода, хорошее настроение! – Де Шермон смахнул с полей шляпы несколько капель. – А что у вас?

– Я нашел яичную скорлупу и корки от ветчины, перед нашим прибытием на вершине холма находился вражеский дозор.

– Почему же вражеский?

– А кто мог следить за нами?

– Горожане из Ливена, – пожал плечами де Шермон и шпорами направил мардиганца в гору.

– Что горожанам из Ливена делать на этой горе?

– Полагаю, они ждут прибытия вашего величества, не желают ударить в грязь лицом перед приездом такого гостя.

Король догнал де Шермона, их лошади поравнялись.

– Что ж, может, вы и правы, граф. А что же девица – она хороша собой?

– Она миловидна, ваше величество.

– Почему же она не в платье? Вы спросили?

– Да, она сказала, что ездит так на лошади. В мужском костюме удобнее.

– Согласен, всегда поражался тому, как дамы ухитряются не выпадать из дамского седла, а ведь на охоте, бывало, перемахивали через поваленные деревья.

– М-да, – кивнул де Шермон.

– Вы спросили ее имя?

– Спросил, ваше величество. Ее зовут Ева Фрай.

– Фрай? – вскинулся король.

– Вот именно. Именно так звали шпиона герцога Ангулемского.

– О каком шпионе вы говорите? – спросил король, делая вид, что не понимает.

– Ну как же, при дворе все знают эту историю, когда тот самый Каспар Фрай был принят во дворце как торговец шоколадом, именно ему принадлежит рецепт «Королевского нектара» – шоколада со сливками и сахаром.

– Ах, вон вы о чем! – Король смахнул с наплечника воду. – Так что, они с этой девицей родственники?

– Да, ваше величество. Более того, Каспар Фрай – отец этой юной воительницы.

Перевалив за вершину холма, они стали спускаться. Король молчал, а де Шермон не считал нужным заводить новый разговор. Впереди показались трое офицеров, они все же не решились оставить короля без своей опеки, хоть и постарались ему не мешать.

– Вернемся к войску, ваше величество?

– А смысл? Обсушиться все равно не успеем, а через час-полтора авангард уже покажется на болоте. Давайте просто выпьем перегонного вина.

– У меня нет перегонки, это плебейское снадобье.

– И у меня нет, по той же причине, увы. – Король поежился и посмотрел по сторонам, надеясь обнаружить край дождевого фронта, но его надежды не оправдались, все небо было затянуто мутной пеленой.

– Я знаю, у кого мы можем разжиться перегонкой, – сказал граф.

– У кого же?

Де Шермон поднялся в стременах, сложил ладони рупором и крикнул:

– Што-о-о-ойр! Барон Што-о-о-ойр!

Недвижимые фигурки всадников оставались такими еще несколько мгновений, а затем один из них поскакал в направлении короля и де Шермона.

– Думаете, у него есть?

– Штойр страдает от легочной болезни. Он не может без перегонки ехать в дождь.

Подъехал Штойр, смахнул со шляпы воду и вопросительно взглянул на короля.

– Барон, у вас есть эта огненная штука? Его величеству нужно согреться, – сказал де Шермон.

– Разумеется, ваше сиятельство, она всегда при мне.

С этими словами Штойр распахнул дорожную суму и достал оплетенный кожей стеклянный сосуд, заткнутый деревянной пробкой.

– У меня и пара новых стаканчиков найдется, – сообщил он, доставая сплющенные кожаные стаканчики.

Граф развернул стаканчик для короля, потом для себя и подставил их барону. Тот налил в них прозрачную жидкость, затем подал графу кусок вяленого мяса.

– Что это? – спросил тот, осторожно берясь за странного вида предмет.

– Вяленая конина, обвалянная в тертом чесноке, ваше сиятельство.

– И вы полагаете, что мы с королем станем это есть? – спросил де Шермон, с подозрением рассматривая желтовато-красный кусок.

– Придется, ваше сиятельство, – со знающей улыбкой заметил барон.

Граф подал стаканчик королю, тот принял его с некоторой опаской, зная, что перегонка здорово жжется. Но не пить вовсе при такой погоде было нельзя.

– Позвольте… – Барон выхватил у де Шермона кусок конины и прямо на перчатке рассек его кинжалом на четыре пластинки.

– Да вы дока, барон! – заметил король.

– Ну, пьем? – спросил де Шермон.

– А куда же деваться, давайте, граф…

Де Шермон и король нерешительно посмотрели на стаканчики, а затем один за другим опрокинули перегонку в рот.