— И вы за этим?.. — мисс Марпл умышленно оборвала вопрос на полуслове.

— Ну, конечно, нет, — отмахнулся Джексон. — Естественно, я пришел сюда не просто поговорить о кремах и лосьонах.

«У тебя нет времени, чтобы сочинить с три короба, — подумала мисс Марпл. — Посмотрим, как ты выпутаешься…»

— Дело в том, — заявил Джексон, — что миссис Уолтерс как-то одолжила миссис Кендал свою помаду. За ней-то я и пришел. Я постучал в окно, увидел, что миссис Кендал крепко спит, и подумал, что ничего страшного не будет, если я сам зайду в ванную и поищу.

— Да, я понимаю вас, — сказала мисс Марпл. — Так вы нашли ее?

Джексон покачал головой.

— Вероятно, помада у миссис Кендал в одной из сумочек, — проговорил он беспечно. — Я ведь особенно и не беспокоился. Миссис Уолтерс меня не посылала, она просто случайно упомянула об этом, — и он продолжал осматривать полку. — А косметики у нее не слишком много. Да, в ее возрасте и с такой хорошей кожей…

— Вы, должно быть, на женщин смотрите совсем иначе, нежели другие мужчины, — мисс Марпл приветливо улыбнулась.

— Да. Я полагаю, что некоторые занятия меняют точку зрения.

— А вы разбираетесь в лекарствах, которые принимаются от нервов?

— О, да, я хорошо с ними знаком, и если на то пошло, я считаю, что их теперь развелось слишком много. И стимуляторов, и транквилизаторов, и галлюциногенов, и прочего стало больше чем достаточно. Когда их выдают по рецепту, они, может быть, и необходимы, но большинство из них можно получить и без рецепта, хотя некоторые нейролептики очень опасны.

— Да, да, я думаю, что так оно и есть, — сказала мисс Марпл.

— Вы знаете, они оказывают громадное воздействие на поведение. Большую часть проявлений подростковой истерии можно время от времени вызывать и у себя. Она ведь возникает не сама собой — просто детки едят «колеса», как они это называют. Но ничего нового тут нет. Это известно давно. Все это пришло с Востока. Вы будете удивлены, если я вам скажу, что многие жены дают там своим мужьям наркотики. В Индии, например, в скверные старые времена молодая женщина, выйдя замуж за старика, не хотела, я думаю, отправлять его на тот свет, потому что ей самой пришлось бы тогда сгореть на погребальном костре. А если бы она отказалась, с ней обращались бы как с отщепенкой. Но зато жена могла держать своего старика-мужа под наркотиками, вызывая у него более или менее постоянно всякие галлюцинации, отчего он становился полоумным. — Он покачал головой. — Грязная работенка… А те же ведьмы? — продолжал он. — Знаете, сейчас про них много чего известно. Почему они так легко признавались, что они колдуньи и летали на шабаш верхом на метле?

— Пытка, наверное, — предположила мисс Марпл.

— Не всегда, — сказал Джексон. — Конечно, пытка — это само собой, но многие признавались в этом еще до пытки. И не столько даже признавались, сколько чуть не хвастались. На самом деле, они просто натирались мазью, в состав которой входили белладонна и атропин, а если вы вотрете их в кожу, вам покажется, что вы летаете по воздуху, а бедные ведьмы думали, что они и взаправду летали. А возьмите средневековых убийц в Ливане и в Сирии. Им давали жевать индийскую коноплю, и у них начинались видения рая, возникало ощущение вечности. Потом им говорили, что то же самое будет с ними после смерти, но чтобы этого достичь, они должны пойти и совершить ритуальное убийство. Я, может быть, не так выражаюсь, но доходило именно до этого.

— Да, — вздохнула мисс Марпл, — а все потому, что люди по сути своей очень доверчивы.

— Вы это правильно заметили.

— Они верят тому, что им говорят. Да, да, мы все грешим этим, — прибавила она и следом спросила: — А кто рассказывал вам про Индию и мужей, которых там одурманивали? Майор Полгрейв?

— Да… он, — с некоторым удивлением ответил Джексон. — Майор мне очень много рассказывал таких историй. Конечно, большинство из них, должно быть, произошло, когда он еще и не родился, но, по всему видно, он знал об этом практически всё.

— Майор Полгрейв находился под впечатлением, что знает всё и обо всём, — сказала мисс Марпл, — но в своих рассказах он и сам частенько запутывался. Да уж, — покачала она головой, — майор Полгрейв на всё имел ответ.

Из спальни донесся слабый звук. Мисс Марпл обернулась и быстро вышла из ванной. В дверях балкона стояла миссис Дайсон.

— Я… о! Я не думала, мисс Марпл, что вы тоже здесь.

— Я просто зашла на минуточку в ванную, — ответила мисс Марпл с достоинством и викторианской сдержанностью.

В ванной Джексон широко ухмыльнулся — его всегда забавляла викторианская благопристойность.

— А я заглянула просто поинтересоваться, не сменить ли вас? — проговорила Лаки. — Она спит, что ли?

— Думаю, да, — ответила мисс Марпл. — Вы не беспокойтесь, дорогая, идите и развлекайтесь…

— Я и пошла, но у меня началась такая отвратительная головная боль, что я тут же вернулась. Поэтому я и подумала, что смогу быть немного полезной.

— Ах, как это мило с вашей стороны! — воскликнула мисс Марпл. Она села в кресло и занялась вязанием. — Спасибо, дорогая, но я здесь совершенно счастлива.

Какое-то мгновение Лаки колебалась, затем повернулась и ушла. Повременив секунду, мисс Марпл тихонько встала и на цыпочках прокралась в ванную, но Артур Джексон уже ретировался через другую дверь. Мисс Марпл взяла с полки баночку с кремом, которую он вертел в руках, и сунула в карман к себе.

Глава 22

Мужчина в ее жизни

Поболтать ненароком с доктором Грэмом оказалось не так просто, как надеялась мисс Марпл. Ей до чрезвычайности не хотелось говорить с ним напрямую, чтобы не привлекать внимания к тому, о чем она собираясь его спросить.

Тим вернулся опять к постели Молли, и мисс Марпл предложила еще раз подменить его на время ужина, когда он должен будет находиться в зале. Он пытался уверить ее, что миссис Дайсон или даже миссис Хиллингдон уже предложили свои услуги, но мисс Марпл твердо сказала, что обе они молодые женщины, которым нравится развлекаться, тогда как сама она предпочла бы съесть пораньше что-нибудь легкое и посидеть с Молли, и что это удовлетворит всех. Тим сердечно поблагодарил ее. Выйдя от Кендалов, она нерешительно потопталась на тропинке, ведущей к домику доктора Грэма, решая, что ей делать дальше.

Мысли ее путались, противореча друг другу, а если мисс Марпл чего и не любила, так именно противоречий, путаницы у себя в голове. Все это дело начиналось вполне ясно: сам майор — это прискорбное вместилище всяких дурацких историй, его глупое заявление, которое явно было подслушано, и в результате — его смерть в течение суток. «Ничего загадочного», — подумала мисс Марпл.

Но дальше, как ей пришлось признать, не было ничего, кроме загадок. Сразу возникало слишком много направлений, и мысли разбегались.

Ее мысли упорно возвращались к будущей жертве. Кто-то должен быть убит, и чувство, что она должна хорошо знать, кто это будет, не оставляло мисс Марпл. Было нечто такое, что она слышала… Или видела? Или отметила?

Кто-то сказал ей нечто, имеющее к этому отношение… Джоан Прескотт? Та много чего говорила ей о самых разных людях… Что же это было — сплетни, скандальные случаи?.. О чем именно говорила Джоан Прескотт?

Грегори Дайсон, Лаки… Мысли остановились на Лаки. Доверяя своему чутью, мисс Марпл была целиком убеждена, что Лаки имела самое прямое отношение к смерти первой жены Грега. На это указывало всё… А не мог ли Грег оказаться следующей жертвой? Что, если Лаки решила попытать счастья с новым мужем и хотела не только свободы, но и денег, а для этого ей нужно стать вдовой Грегори Дайсона?

«На самом деле, — сказала мисс Марпл самой себе, — все это одни догадки. Какая же я все-таки глупая… Истина должна быть в чем-то простом, если очистить ее от шелухи. В том-то и дело, что слишком много шелухи…»

— Разговариваете сами с собой? — раздался голос мистера Рейфила.