– Что надо? – грозно поинтересовалась Вика, поравнявшись с субтильной девочкой лет четырнадцати.

– Ну, типа… Это что?! – Девчонка вытаращила глаза, разглядывая красное платье в растительных пятнах.

– Профессиональные издержки. Вали давай.

– Куда?!

– Куда хочешь – туда и вали. Подальше от моих цветов.

– От твоих?! – возмущенно переспросила девица. – Может, и платье еще твое?

– Ну уж не твое.

– Реально?!

В ее голосе появились истеричные нотки, и Вика уже начала подозревать, что здесь что-то не так, но на нее снова обрушился удар пионами.

К тому моменту, когда вернулся Илья, от собранного букета ничего не осталось, а пронесшаяся мимо старушка, напуганная криками, сокрушила и сам прилавок. Смотреть на друга детства очень не хотелось, но Вика все же выпустила из руки прядь золотистых волос соперницы, поднялась, отряхнулась и почти с гордостью сказала:

– Я спасла твое имущество.

Илья вопросительно изогнул бровь, а девчонка бросилась ему на шею.

– Папа, это она – та воровка! Та, которая мое платье сперла!

Вика возмущенно округлила глаза, Илья смущенно отвернулся.

– Так, значит, ты стал отцом?

– Подлецом, – срифмовала девчонка, которая теперь тоже злилась на Илью.

– А зачем надо было врать про украденное платье? – не отставала Вика. Илья чересчур сосредоточенно занимался восстановлением прилавка, старательно от них отворачиваясь.

– Знает, что я даже подругам ничего даю… Кристина, кстати.

– Вика. А почему не даешь?

– Заразы боится, – наконец буркнул Илья, но поворачиваться к ним не стал. – Ты знаешь хоть одного подростка, который боится бактерий?

– Я их вообще не знаю.

– Повезло…

Кристина фыркнула – совсем как недавно Илья – и отошла поговорить с кем-то по телефону. Пока она была занята, Вика исподволь ее разглядывала, пытаясь обнаружить семейные черты. Кристина обладала копной медно-русых волос, синими глазами и стройной фигурой, которой позавидовала бы любая модель. На ней красовались розовые джинсы, белый топ и белые же босоножки, так что сомнений не оставалось: Вика побывала именно в ее гардеробной. А еще удивлялась, что размеры какие-то неправильные. Интересно, почему он не предложил что-то из вещей своей жены, а не дочери…

– Ты как? – прервал ее мысли Илья. – Не очень сильно Крис тебя…

– Не поняла? – искренне возмутилась Вика. – По-твоему, я не могу справиться с мелкой девчонкой? И почему это ты не беспокоишься за нее?

– Отбеспокоился уже, – отмахнулся он. – Когда появляется ребенок, отрастает иммунитет к таким вот вещам. Жива – и ладно. – Илья повернулся и внимательно посмотрел на Вику. – Сама когда-нибудь узнаешь.

– Меня не тянет.

– Понимаю. – Он вздохнул. – Но близкие люди все равно нужны.

– У меня уже есть один.

– Ага, у меня тоже была. А потом умерла. – Илья отвернулся и принялся расставлять уцелевшие цветы по вазам.

– В смысле? – не поняла Вика. – Жена умерла?

– Когда я только родилась. – Кристина подошла и теперь с любопытством разглядывала Вику. – Ты не обольщайся, он ко всем так подкатывает. Хотя платье у меня впервые стырил.

– Я верну.

– Вот уж не надо.

– Я не подкатываю.

– Так, все! – Вика подняла руки, словно сдаваясь, и торопливо направилась к пакету с вещами, который принес Илья. – Была безмерно рада познакомиться, надеюсь, больше не увидимся. Мы с Левой сегодня наконец-то сваливаем, так что счастливо оставаться, развлекайтесь дальше без меня!

– С Левой? – скривилась Кристина. – Это кто?

– Ее жених, – негромко ответил Илья.

– Пап, ты дурак?..

Дальнейшую часть диалога Вика не слышала, поскольку уже была далеко. Следовало попрощаться с Ильей более вежливо, но наличие у него дочери, да еще такой взрослой, почти шокировало. Дурацкое ощущение, будто что-то очень важное проходит мимо, засаднило изнутри, как бывало всякий раз, когда Лев заводил разговор о детях. Он мечтал передать свою идеальную генетику следующим поколениям, и, хотя терпеливо ждал, пока Вика дозреет, было ясно, что просто так об этом не забудет.

Вспомнив о женихе, она поняла, что лучше не объяснять ему, где испачкала платье, и решила переодеться в раскидистых кустах. В конце концов, людей рядом не видно, а Лев и так узнал о ней чересчур много нового за последние дни.

Приближающиеся шаги Вика услышала слишком поздно. Она резко присела, прижимая к себе уже снятое платье и стараясь не дышать. Голос Ильи она узнала сразу и оттого еще плотнее слилась с кустами. С кем он говорит, было неясно, но по слезливым ноткам Вика предположила, что это – Женя, которой сейчас полагается участвовать в поисках собственного ребенка.

– Так что ты решил?

– Пока ничего, думаю.

– И долго собираешься?

– Мне казалось, у тебя были какие-то другие дела…

Женя замолчала, и Вика чуть не высунулась из кустов, думая, что они ушли, но снова заговорил Илья:

– Прости, не надо было…

– Почему?.. Почему ты ничего не делаешь? – Женя всхлипнула, явно намереваясь разразиться слезами, потом наступила тишина.

Вика осторожно выглянула из своего укрытия и с изумлением увидела, как Илья обнимает их общую подругу детства и успокаивающе гладит ее по спине. Именно в этот момент Вика начала чувствовать холод, кожа порылась мурашками, в горле запершило. Чтобы не закашлять, она сдавила челюсти руками, но все же издала сдержанный хрип. Илья услышал. Он повернул голову в сторону звука и уставился Вике прямо в глаза. Она нервно сглотнула и попыталась прикрыть платьем свое белье, впрочем, без особого успеха. Предательский приступ кашля снова прорвался наружу, и Женя почти обернулась к кустам, но Илья вовремя ее придержал.

– Давай я тебя провожу.

– Как раньше? – Судя по голосу, она улыбнулась, а Вика про себя возмутилась поведением мамаши, потерявшей ребенка.

– Да.

– А мороженое купишь?

– Прохладно сегодня для мороженого. – Илья, незаметно для Жени, ехидно подмигнул Вике, и та покрылась густым румянцем.

– Все равно хочу!

Илья выпустил Женю из объятий и направился дальше по тропинке, она пошла за ним, продолжая что-то канючить. Отношения друзей детства открылись с новой стороны, и теперь Вика была особенно рада, что уезжает, – тем более после такого позора.

Наскоро натянув родную, пропахшую речкой одежду, она оставила платье висеть на кусте и пошла к дому, отчаянно надеясь, что больше никого сегодня не встретит.

Лев был в саду – с лопатой и мятой коробкой из-под обуви. Выглядел он куда мрачнее, чем накануне, и Вика на всякий случай повернула назад, но была замечена.

– Милая, ты уже пришла?

– Да… Я… на кладбище сходила. – Она навесила на лицо траурное выражение, однако это не помогло.

– А что так далеко? И у нас ничем не хуже.

– В… в смысле?

Вика нерешительно подошла, внимательно к нему приглядываясь. Издевательского тона Лев почти никогда себе не позволял, а если и позволял, то в отношении людей, которых безгранично презирал. О ее приключениях на кладбище он вряд ли знает, так что… Опять соседи наплели что-то о ее прошлом?

– Сама полюбуйся! – Жестом фокусника Лев снял крышку с коробки, и Вика брезгливо шарахнулась, увидев внутри крысиный труп. Зрелище было настолько неприятным, что к горлу подкатила тошнота, и она резко отвернулась. Лев великодушно вернул крышку на место и продолжил копать ямку, пока Вика приходила в себя.

– Вынес бы на помойку, – наконец пробормотала она, все еще не в силах избавиться от впечатлений. – Где ты вообще ее нашел? Не воняло же вроде.

– На крыльце.

– Как? На крыльце? Ну, значит, кот какой-нибудь.

– Да, я тоже так подумал. А потом увидел рядом записку. – Лев вытащил из кармана клетчатый клочок бумаги, на котором вырезанными из газеты буквами было написано: «Убирайся!»

– Обычное дело, – хмыкнула Вика. – Мы тут и не такое… – Под его мрачным взглядом она осеклась и серьезнее добавила: – Они добились своего, мы же и правда уезжаем.