Машина дернулась и завелась.

— Выжимай два раза. Сначала нейтраль, потом передача.

Кеша еле поймал сцепление, ГАЗон дернулся и потихоньку пошел. Руль двигался тяжело, про тормоза говорить не приходилось. Выжимаем, нейтраль, ждем, снова выжимаем, вторая скорость.

— Больше третьей не ставь. Дорога вон какая! Резина лысая.

«Все, как доктор прописал!»

— Вижу. Спроси, как там болезный? Дотянет до больнички?

— Чего ему будет после самогона?

До поворота на трассу долетели минут за двадцать.

«Руки то помнят!»

— Тормози у поста. Надо доложить, да и помогут наверняка.

Иметь дело с ментами Кеше изрядно не хотелось, но остановиться пришлось. Им уже показывали палочкой.

— «Ну, все приплыли. Без прав, за рулем. Попадос!»

Ничего хорошего от гаишников по прошлой памяти Васечкин не ожидал. Он еще отчетливо помнил поездки на море. Начиная с Ростова толстые дядьки в синих рубашках и палками в руках стояли, как когорты Рима перед лицом вандалов. Только отстёгивай!

Водила ловко выскочил из кабины и побежал к патрульному, что-то ему внезапно темпераментно втирая. Гаишник кивнул, потренчал о чем-то с вышедшим из здания офицером и подошел к машине с водительской стороны.

— Вылезайте, гражданин. Дальше я сам поведу.

Ни требований показать документы, ни воплей о вопиющем нарушении. Так буднично. Вылезай и все.

«В подвал и к расстрельной стенке становись! На первый, второй рассчитайсь!»

В кузове было холодно, все примостились за кабиной, накинув на себя какие-то мешки. Но до больницы домчались быстро. Затем гаишник опросил всех и взял данные. Иннокентий подхватил кофр и сумку с аппаратурой и зашагал в сторону автобусной остановки. Ну и денек! А ведь ему еще работать. Проявку пленки никто не отменял. Машина в совхоз поедете завтра, с ней надо отправить фото на документы.

«Какая машина? Она разбита!»

Хотя это не его дело. Он должен вовремя отдать готовые снимки. Спросят именно за это.

На подходе к «Юпитеру» его остановил до яиц знакомый голос:

— Куда торопимся, Иннокентий?

— Анжела, какими судьбами?

Блондинка взирала на него отнюдь не ласково, добавляя холода ледяным взглядом.

— Отойдем, разговор есть.

Васечкин пожал плечами. Есть так есть.

Анжела отвела его в сторону за угол дома и зашипела прямо в лицо:

— Ты с кем повелся, Кеша? Совсем с ума сошел?

— Ты о чем, женщина?

Он знал, что девушка терпеть не могла, когда он её так называл. Но сбить в этот раз наезд не удалось.

— Васечкин, ты вообще дурак? С пидарами под ручку ходишь? Сейчас по городу такие слухи пойдут!

— Можешь внятно и спокойно объяснить, в чем я конкретно виноват. Мне нынче как-то не до чужих разборок.

— Ой, а это у тебя что? — только сейчас заметила пятно на дубленке Анжела.

— Кровь. Да не бойся, не моя. В аварию попали по пути.

Масса эмоций за секунду проскочили в голубых глазках блондинки.

«Хм, а я ей не безразличен!»

Анжела без разговоров потащила его в кафе:

— Угощаю, рассказывай.

Иннокентий никогда в альфонсах не ходил, но знал, что если эта блондинка, что в голову втемяшит, то сопротивляться ей бесполезно. Кафешка открылась к Новому году и претендовала на звание продвинутой. В выходные здесь было не протолкнуться, и Анжела успела завести в кафешке связи. Она это отлично умела делать. Потому вскоре перед ними стояли чашки с ароматным кофе и свежие булочки с корицей.

— Любишь ты попадать в истории, — задумчиво отреагировала на сумбурный рассказ бойфренда девушка. — Ты точно в армии этому научился? Я бы растерялась. Но каков молодец? И меня спасешь? — с прищуром посмотрела она на него.

— И тебя. Массаж сердца и дыхание рот в рот.

— Согласна.

— На все?

Вот здесь Анжела показала свой норов.

— Разбежался! Сначала на вопросы ответь.

— Задавай! — Васечкин уже оттаял и был готов к неистовому напору девушки.

«Не все блондинки одинаково полезны!»

— Ты какого хрена на выставке с Ярузельским под ручку рассекал.

— У нас общие интересы по искусству.

— Та знаешь, что он…

— Да сразу понял. Или ты во мне до сих пор сомневаешься?

Вообще, Васечкину было любопытно. Оказывается, и в эти годы ЛГБТ тема имела животрепещущий интерес и даже шокировала некоторых сограждан. Хотя какое им дело, кто кого в задницу пердолит? Если к тебе не пристают и по ушам не ездят, то их проблемы. Вот так он и высказал Анжеле в лицо.

— Ты думаешь, в столице среди артистов и дизайнеров этого брата мало? Да через одного. И все обо всем знают.

Видимо, девушка ранее таким вопросом не задавалась. Во всяком случае, лицо у нее было удивленное.

— И как… как они с Этим живут.

— Живут они с женами, а трахают любовников. Мне же всегда нравились женские сиськи и письки, и ты готова за это меня осудить?

Анжела выпучила глаза от подобной постановки вопроса и сделала вид, что сосредоточенно пьет коктейль.

— Нет, я так не считаю. Практика говорит об обратном.

— Ну вот и я о том. С твоими вечными делами и поездками у нас никакой практики.

Глаза Анжелы злобно сузились:

— И поэтому ты рассекал по городу с рыжей профурсеткой?

Вот тут Васечкин удивился. Кто за ним, интересно, следит? Он некоторое время нервировал девушки пронизывающим взглядом, затем начал говорить, цедя слова сквозь зубы.

— Анжелочка, скажи мне, милая моя, где и когда я подписал контракт на тебя и твою плоть? Когда мы давали друг другу обещания жить счастливо и умереть завтра? Ты же сама и заявила, что за свободные отношения, и мы не пара.

Блондинка подняла руки и выдохнула:

— Проехали. Но после нее ко мне не приходи.

Васечкин удивленно огляделся и эмоционально высказался:

— Я никого здесь не вижу. И слушай, мне еще работать пора. И так задержался.

Анжела о чем-то размышляла:

— Ты больше не будешь общаться с этим драным пидором?

— Да ну его! Просто изучал местную богему. Вдруг пригодится. Я же все-таки человек искусства!

Девушка фыркнула:

— Это разве богема?

— Так ты со своим кругом золотых мальчиков меня не знакомишь.

Анжела вздохнула:

— Я же тебе говорила, договорись о собственной выставке. Тебе же наверняка в горкоме помогут. Или та комсомолка, которую ты раньше тискал. Хотя кто её там только не тискал!

Васечкин еле скрыл удивление. А чего удивляться? Городок маленький. Если уж в Москве находились общие знакомые, то тут и подавно.

— Ладно. Поднажму. Надо еще что-то интересное снять.

— Например, меня? Пока у тебя пленки сохнут.

«Вот стерва! Как она со мной играет! Как кошка с мышкой. Что ей от меня на самом деле нужно?»

— Пленка минут двадцать сохнет.

— Как раз успеем. Я уже вся горю.

Иннокентий знал, что секс — это слабое место для любого мужчины, которым женщины пользуются без зазрения совести. Но ничего поделать с собой не мог. В этой жизни его сопровождала бесшабашность старого долбоеба Васечкина. Была, не была!

Глава 30

Все для благо человека, все во имя человека!

— Дверь в комнату тихо приоткрылась и послышались осторожные шаги.

«Кого там еще принесла нелегкая?»

Будильник пока не звонил. Сколько же времени до работы осталось? Иннокентий повернулся и приоткрыл глаза.

— С днем рождения! Тебя Иннокентий!

Соседи и соседки по этажу столпились в дверях и держали небольшой тортик с подарками в руках.

Пусть бегут неуклюже

Пешеходы по лужам,

А вода по асфальту рекой.