– Извини старик, что к тебе, без звонка заскочил. Просто, ты мне нужен, по зарез.
– Собирайся, диссертацию вечером допишешь. Сейчас с тобой поедем на Курский вокзал, заберем кое – какое барахлишко.– Собирайся быстрее…, что ты на меня недоуменно смотришь. Плачу двадцать пять рублей, давай поехали…
По дороге молчали, только подъезжая к Курскому вокзалу, Дима спросил, -« как твои дела идут.. ?»
– Дела идут отлично. В Епархии , мне подняли зарплату…, теперь я получаю пятьсот рублей в месяц… Дима чуть не закричал во все горло,– « мол, сука, ты поганая, получаешь пятьсот рублей, а Галина Ивановна по двадцать рублей отдает в кассу взаимопомощи за дубленку, которую ты ей «подарил». Лицо его побелело, а правая рука так сжала держатель над дверью, что начали вываливаться шурупы, которыми она была привинчена.
На вокзале их ждал грузовик с молоденьким шофером в кабине, и большое количество, выгруженных из багажного вагона …унитазов. Дима почесал затылок. А Андрей уже отдавал команду.
– Так, Миша, мы приехали. Вылезай из машины, тоже будешь помогать.
– Но мне сказали…., только отвезти груз.
– Я плачу тебе деньги за погрузку тоже. Давай вылезай и быстро начали грузить, а то уже темнеет.
Миша и Дима начали грузить унитазы в грузовик, Андрей сначала тоже помогал, потом сказал, « что ему надо позвонить», и ушел в сторону главного входа вокзала. Унитазы были тяжелые. Миша стоял в кузове и укладывал их, а Дима подавал. Через час работы от них валил пар, но унитазы не кончались. Через два часа погрузки, они ели стояли на ногах, но все еще, оставалось погрузить три унитаза. Появился Андрей, и как ни в чем, не бывало, сказал, – « мол, медленно работаете, пацаны, уже стемнело, а унитазы до сих пор не погружены». Дима и Миша мрачно посмотрели на него, и он тут же прикусил язык и начал помогать грузить оставшиеся унитазы на грузовик. Когда работа была закончена, Миша и Дима сели в кабину грузовика, а Андрей в свою машину, но прежде чем тронутся в путь, Андрей вдруг выскочил из своей машины, подбежал к грузовику и замахал руками.
– Дим, я тебя попрошу ехать в кузове, а то вовремя пути, вдруг унитазы побьются, груз, дорогой…. – А тебя, я, Миша, попрошу ехать не быстро..
–Андрей, в кузове мне будет холодно, ты же не сказал, что надо одеться потеплее…
–И что ты предлагаешь, чтобы я ехал в кузове…, что бы я бросил автомобиль здесь.., на вокзале…, и чтобы мне все колеса…, шпана свинтила?
…..
–А… видишь, молчишь. Давайте, поехали, нам эти унитазы, еще разгружать нужно.
Но, Дима, продолжал стоять рядом с грузовиком и не торопился лезть в кузов.
– Дим, ну что стоишь, давай поехали…
Вдруг Дима, неожиданно для Андрея, и еще более неожиданно для себя, мрачно сказал. –«Еще добавляешь двадцать рублей…, притом… всю сумму сейчас…, и тогда едем…» И пока Андрей пережевывал его фразу в голове, добавил, еще более мрачно, – «.. если не договорились…., то я пошел, сам разгружай, свои гребанные унитазы». И он сделал движение в сторону вокзала, где был вход в метро.
–Дим, – заверещал Андрей, – но это грабеж. За погрузку нескольких унитазов, ты просишь сорок пять рублей… , это просто грабеж. А еще другом называешься…. Дима сделал два шага в сторону метро.
– Хорошо, я готов тебе доплатить пять рублей…. . Дима еще сделал шаг.
– Ты видимо не понимаешь, – продолжал кричать Андрей, – что тридцать рублей, это серьезные деньги, даже для меня, а ты просишь сорок пять. Где тебе заплатят в день столько?!
Но Диму уже понесло. Он, конечно, понимал, что Андрей прав, что тридцать рублей в день, это очень хорошие деньги. Но, он, уже не мог остановиться. « Если я, – стучало у него в голове, – соглашусь на его условия, если я сейчас дрогну, то я перестану уважать самого себя…. . Стоять Глинский. Стоять» ! Он резко повернулся к Андрею, сделал несколько шагов к нему, и в упор ( как из тяжелого пистолета) «выстрелил» ему в лицо. « Только, сорок пять рублей. Ты понял! Сорок пять рублей!» И тут Дима увидел (он прежде, никогда не видел ), что лицо Андрея, сморщилось, как у пластилиновой куклы. Он весь как то поник, и совершенно не походил на себя. Он перестал быть Андреем, – наглым и уверенным, жестким и ехидным. Он стоял перед Димой, совершенно растерянным и подавленным. И Дима видел, что в его голове идет напряженная работа, для выхода из данной ситуации, и он видимо, не находил выхода. «А, – наблюдая за лицом Андрея, злорадно думал Дима, – не все коту масленица». Через три минуты напряженных размышлений, Андрей выдавил из себя.
– Хорошо, я согласен.
Он, конечно, не был согласен с наглым нажимом Димы. Но представляя, как через час езды по ночной Москве, он будет в районе Марьяной рощи , с шафером разгружать эти чертовы унитазы…
– Я согласен. Поехали.
–Деньги. Сорок пять рублей , мне, сейчас…
– Но, Дим, это уже слишком, – пытался еще бороться и юлить Андрей. – Ты, что мне не доверяешь?
– Доверяю. Поэтому деньги сейчас и сразу. Эти, твои, сорок пять рублей, меня в кузове греть будут.
Андрей тяжело вздохнул и полез в карман своей модной куртки. Достал пачку денег и отошел к фонарю, через минуту вернулся, и протянул пятьдесят рублей Диме.
– С тебя сдача, пять рублей. Дима быстро взял «полтинник» и небрежно, в стиле Андрея сказал.
– Старик, пять рублей за мной. Завтра отдам.
Потом они долго ехали по ночной Москве в сторону Марьяной рощи. Потом они долго разгружали грузовик и при разгрузке, никто ни с кем не разговаривал. Потом Дима на такси ехал на Кантемировскую, чудовищно уставший, но очень довольный собой, что он, наконец, дал отпор наглому Андрею. На Кантемировской улице, Дима расплатился с таксистом «полтинником». « Вай, вай, вай – запел таксист, – такую большую денежку даешь, нет сдачи у меня…, дорогой, что делать будем? Только смену начал, в кармане, всего десять рублей». Дима сел обратно в машину, – «впереди по улице, ресторан, поехали к нему…». В ресторане «полтинник» тоже не хотели менять, пришлось Диме купить бутылку водки за десять рублей. Ночной тариф, да дорогой читатель, в те времена в ресторанах продавалось спиртное, но в три раза дороже, чем в магазинах.
Уже находясь в квартире, и приняв душ, Дима налив себе пол стакана водки и сделав бутерброд, подводил итоги, закончившегося дня. « Андрея, слегка поставил на место, но он мне, это наверняка не забудет. При первом, удобном случае, отыграется…, у него такая сущность». Дима выпил водку, и через минуту, почувствовал, что сильно опьянел. « Непременно отыграется…у него больше возможностей, чем у меня… .У него есть деньги…, он человек дела, и видимо злопамятный…. А как же Бог, как же церковь, как же высоко нравственность, как это все у него? Да, что то я сомневаюсь, что он работает в церкви… . Когда я его сегодня спросил, для кого, столько унитазов…. , для священников что ли? Он, что-то, не внятно мне ответил… . Работник церкви… Работник…дьявола, вот, кто он наверное». И от этой мысли, пьяному Диме стало хорошо, и он звонко засмеялся.
Прошло две недели, конец апреля, на деревьях разворачивались листочки. Эта, та самая пора, когда на улице пахнет теплой землей, когда все деревья, кусты, покрыты как бы, зеленым туманом… Люди на улице больше улыбаются, девушки в Москве, до чего же хороши девушки в Москве, становятся, умопомрачительно красивы, и так хочется любить…
Как то задержавшись после работы, ( Петров предложи сыграть несколько партий в шахматы) Дима не спеша шел к метро вдыхая чудный аромат весеннего вечера, на Кантемировскую ехать он не спешил, потому что, его там никто не ждал. Он шел через сквер, около Патриарших прудов, разглядывая встречных девушек, и думал, – «сколько же времени прошло, как меня оставила Ляля…, о, уже больше четырех месяцев…, странная она…, взяла и ушла….». «Молодой человек, – раздался рядом с Димой, приятный женский голос, – нет ли у Вас зажигалки? ». Дима повернул голову, его догоняла, очень привлекательная рыжеволосая девушка с погашенной сигаретой, которую она, крутила в пальцах. Дима не курил, но зажигалка, почему то, всегда валялась на дне его портфеля, с которым он ходил. Дима поковырялся в портфели, нашел зажигалку и начал высекать огонь, но огонь не появлялся, видимо по причине, редкого пользования данным предметом.
