Саша опустила руку с телефоном. Что ж. Кто она такая, чтобы судить. Она не может выбирать за него; она может выбирать только за себя. И не то что бы она такая вся в белом, а он плохой… Но такая жизнь не для неё. Просто эта жизнь не для неё. Она, Саша, слишком простая, чтобы это всё понять.

Так что совет да любовь. Тем более, сейчас в отъезде. Ну понятно, медовый месяц.

Потом Дамир написал: "Прошу, дождись меня, пожалуйста, Саша! Я найду способ объяснить тебе всё". Ну да, ну да.

А потом еще написал: "Продал тачку, так как в ближайшее время вряд ли смогу сесть за руль". А деньги отправил ей, Саше. Подсмотрел данные в её паспорте, и отправил перевод. Надо получить в банке. Четыреста тысяч. Надо получить их и погасить кредит.

Конечно, он хотел помочь, но почему-то именно от этих денег Саша взбесилась: её охватила холодная ярость. Сначала она стала думать, как отослать их обратно. Но потом рассудила, что вступать в перепалку с женатым мужчиной — это как-то неприлично. В перепалку допустимо вступать со своим мужчиной. А деньги ей отправил Дианочкин мужчина. Она, Саша, никак ни собирается обнаруживать своё присутствие. Пусть Дамир знает — деньги дошли до адресата, и на этом всё. Она погасит кредит. Она получит эти деньги, но она берёт их взаймы.

Сидя у окна и глядя синее небо, Саша построила свои личные планы, выбрала свой путь к свободе. Как прекрасно, что он так её разозлил! Она почувствовала себя живой впервые за два месяца. Не будет ни сценария Олеси, ни бедной Лизы. Не дождётся. Саша приняла следующие решения. Первое: работа. Аделина Карловна угасает день ото дня, Саша, как медик, это видит. Скоро Сашин контракт здесь закончится. Следующая работа должна быть с официальным трудоустройством — необходима справка для банка. Одновременно нужно копить на первый взнос.

Второе: ипотека. Своё жильё — часть свободы, хватит уже бомжевать.

Третье — накопить и вернуть долг Дамиру. Она костьми ляжет, но сделает это.

А потом…потом она мечтает родить ребёнка, а лучше, двух. Наука, к счастью, идёт семимильными шагами; можно родить безо всяких там мужей. Замуж она не пойдёт никогда. Никогда. Права она была, никого не впуская в свою жизнь. Как только расслабилась и впустила, он причинил ей такую боль, по сравнению с которой вся её предыдущая жизнь — жизнь до Дамира — кажется райскими цветочками. Спасибо, она всё поняла с первого раза, больше не нужно!

Она родит детей, и это будут самые счастливые в мире дети! Они никогда не будут оставаться один на один со своими проблемами. И они никогда не будут продавать себя в рабство за мнимую свободу…

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Начало ноября 2010 г.

Саша сидела за столом. Напротив неё — три женщины разного возраста, но все одинаково красивы и стройны. Не зря Саша ещё в первую встречу заподозрила в Анне балерину. У Саши тоже всегда была очень прямая спина, но балетную осанку сложно перепутать с чем-то иным.

…Ночью не стало Аделины Карловны, которая всю жизнь отдала хореографическому училищу. Днём прилетели из Риги её дочь — Анна, внучка — Аглая, и правнучка — Ангелина. Все трое тоже связали жизнь с балетом.

Саша решила не оставаться на похороны.

— Нет, не нужно, вы и так хорошо заплатили, — она отказалась от "премиальных", которые пыталась дать ей Анна.

Тогда Анна встала и вернулась с красивой коробочкой.

— Мама очень ценила тебя, Сашенька! Ты скрасила её последние дни. Вот, на счастье и на удачу, как раз к твоим глазкам. Это сапфир, — и Анна надела на безымянный палец Саши старинное плетёное золотое кольцо с синим камнем.

Саша поняла, что отказываться нельзя, это их обидит:

— Спасибо! Аделина Карловна тоже скрасила мои дни.

Это была правда. Саша обожала слушать рассказы старушки о молодости, о балете. В такие моменты отступала Сашина боль.

— Хочется ещё что-то сделать для тебя, Саша! Как-то помочь.

— Мне работа нужна, официальная, больше ничего.

— Погоди-ка, — после небольшой паузы вспомнила Анна. — Я тут летом встречалась с бывшей одноклассницей, я же здесь училась, и она тоже, но теперь она живёт в Екатеринбурге. У неё дочь, Ольга, врач, специализируется на медицинской косметологии. И она управляет сетью косметологических клиник. У тебя же медицинское образование? Вдруг там нужны ассистенты?

— Да, медицинское. Медсестра, — Саша не хотела напрасно надеяться, но вариант был бы прекрасный.

Анна стала звонить подруге, потом её дочери, Ольге. Потом передала трубку Саше. Оказалось, что сеть расширяется, и ассистенты нужны. Саша рассказала о дисквалификации, но Ольга отмахнулась: рекомендация Анны для неё значила больше. Если Анна просит за Сашу, можно брать и не оглядываться.

— Но нужно будет пройти курс обучения. Ты готова? — у Ольги был насмешливый низкий голос.

— Да, да! — ответила Саша.

— Когда тебя ждать?

— Завтра.

— Отлично! — Ольга продиктовала адрес.

Анна лично отвезла Сашу на автовокзал в краевой центр. Они тепло простились. Саша не переставала благодарить её.

…Автобус тронулся. Ну вот и всё. Саша искренне верила в то, что начинается новая жизнь, и она не ошиблась.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Конец июня 2011 г.

— Ну раз пришёл ко мне, иди за ширму на кушетку, раздевайся до трусов. Посмотрю тебя, — скомандовала Фаина Петровна.

Дамир послушно пошёл.

— Курс реабилитации прошёл?

— Два раза.

— К плаванию вернулся?

— Потихоньку возвращаюсь.

— Хорошо всё, одевайся.

Она вернулась к столу, села.

— Давно приехал?

— Вчера. Мы с мамой Ярика ходили по поводу памятника, а сегодня установка была. Год же прошёл.

Фаина Петровна кивнула.

— Как бабушка?

— Абика плохо совсем, не узнаёт меня.

Он помолчал, потом снова заговорил:

— Фаина Петровна, мне Саша нужна.

Фаина Петровна сняла очки, усмехнулась:

— А когда год назад ты в Казань помчался, только пятки сверкали, почему так не говорил?

— Потому что дурак.

Она кивнула, словно соглашаясь.

— А от меня сейчас что хочешь?

— Мне нужен адрес людей, у которых она работает в Лебедево. Я с зимы периодически пытаюсь дозвониться до неё, номер недоступен.

— Допустим, я адрес дам, нарушу медицинскую этику. Но Саши там нет. Аделина Карловна, за которой она ухаживала, умерла ещё в ноябре, и Саша сразу уехала, её не было даже на похоронах.

— Как… уехала? Она говорила, что будет или в Лебедево, или тут, в больнице.

— Она ко мне не приходила. Нет её в больнице.

— Куда она могла уехать, у неё же нет никого!

— То есть, когда пятки твои сверкали, ты и это знал? — безжалостно спросила Фаина Петровна. — Я видела Сашу осенью у Аделины Карловны. Из девчонки словно дух вышибли, одни глаза остались. А ведь она никогда не унывала до этого, несмотря на всё, что на неё навалилось. Не девочка, а солнышко. Улыбалась, всех поддерживала. А осенью я не узнавала её.

Дамир побледнел, опустил голову.

— Вот адрес, хотя вряд ли толк будет, родные Аделины Карловны дом сразу продали, видимо, он на кого-то из них был оформлен.

— Спасибо. Я оставлю вам номер моего телефона. Мало ли, вдруг Саша как-то даст о себе знать. Пожалуйста, сообщите мне сразу?

— Хорошо.

Они попрощались, Дамир скрылся за дверью. Фаина Петровна снова сняла очки и тяжело вздохнула.

…В доме Аделины Карловны жили квартиранты, а хозяева постоянно проживали на Севере. О прежних хозяевах, тем более, о Саше, новые жильцы ничего не знали. Дамир вышел за ворота, где его перехватила какая-то любопытная старушка.

— Тёзку мою ищешь? Я баба Шура. Уехала Саша сразу, как старая балерина умерла. Дочка балерины сама Сашу увозила на машине. Саша мне сказала: уезжаю, дескать, баба Шура, нашла работу.

— А куда? Не сказала?

— Нет, — покачала головой бабка. — И эти родственницы балерины, они приезжие, ни с кем тут шапку не ломали. Ничего никому не говорили. Жалко девку, очень хорошая была. В магазин идет, заходит, спрашивает, что купить. Давление мерила мне, да и другим соседкам…