Крис рассердился, уселся на складной стул и нахохлился:
– Идиот! Плавает ночью в озере как дебил, – проворчал он.
– Я тебе дам дебил, – вылез из воды Алексей, ежась на ночной прохладе. – Пугаешься всего, как девица. Я чуть не утонул, когда твой вопль услышал.
– Сам ты девица! Надо же было додуматься ночью идти и плавать! – возмутился хипстер. – Ты бы еще на дереве в белку играл, чтобы на голову мне сверху свалиться!
– Чтобы ты вообще фальцетом запел? – рассмеялся добродушно биатлонист, вытирая лицо полотенцем. Ночное плавание его явно взбодрило.
– Правда, тебя чего понесло ночью в озеро? – поинтересовался Стас.
– Это все Ленка виновата, решил охладиться, – ответил Леша. – Ну, ты понимаешь, парень.
Стас иронично положил другу руку на плечо, мол, крепись, чувак, а Юля насмешливо покачала головой.
– Ну ты и горазд орать. – Стас вспомнил вечерний разговор за костром. – Ты же сам к русалкам хотел, говорил еще, что первый к ним на очереди?
За эти слова обидчивый Крис смерил друга таким гротескно-уничтожающим взглядом, что Марта не удержалась и засмеялась.
– Кстати, – спросил Стас, оглядев всю компанию и даже осветив лицо каждого фонарем. – А где Феликс?
Феликса не было: ни в одной палатке, ни во второй, ни в машине.
– Может, он тоже плавать пошел, – нервно хмыкнула Марта, – а его русалки на чай в омут пригласили?
– Боже! Мы проморгали мировую звезду, – жуя травинку, весело сказал Крис, забыв о своем конфузе. – Прикиньте, какой каверзный трабл? Представляю заголовки газет: «Один из музыкантов знаменитой группы Red Lords инкогнито приехал в Россию и потерялся на природе. Те, кто не смогли его уберечь, были растерзаны толпой разъяренных фанатов. Их тела были най…»
– Вон он идет, – перебила его Юля.
Высокая худощавая фигура Визарда появилась в зоне их видимости. Музыкант возвращался из соснового бора, похожего в темноте на зловещее жилище дроу. При закате лес выглядел куда более милым. Точно так же днем в фильме ужасов кукла кажется неописуемой скромной красавицей, превращаясь ночью в зубастого монстра.
Марта, как натура самая впечатлительная и тонко чувствующая, глядя на застывшие во мраке темные деревья, поежилась.
– Вот псих, – радостно прошептал Крис. – Он один гулял ночью в лесу! Он реально Странный Ви!
– Вы не спите? – Визард спокойно окинул взором парней и девушек. Для него, похоже, поход в ночной лес в одиночку был делом нормальным.
– Ты в порядке? – быстро спросила его Юля. – Ты где был?
– Общался с хозяином леса, – загадочно ответил темноволосый парень.
Его тон был совершенно обычным, как будто он сообщил, что разговаривал по телефону с отцом или другом. Визард, вновь пожелав всем приятных снов, направился в палатку, по дороге незаметно вложив в руку Юли тоненький стебелек недавно зацветшего цветка. То ее порядком удивило, но орать на всю округу, зачем Визард сделал это, Крестова, естественно, не стала.
– Все, ребята, давайте расходиться, – велел Стас. – Девушки, давайте-давайте.
Крис удалился в палатку последним, бросив настороженный взгляд на темное озеро, украшенное неизменной лунной дорожкой. Ему показалось, что в воде вновь раздался странный плеск, но Крис даже оборачиваться не стал, а решительно зашел в палатку. Всю ночь ему мерещился женский звонкий, как колокольчик, смех, и он то просыпался, то засыпал.
А Марта опять мучилась – не могла заснуть. Лежала в спальном мешке и то расстегивала его, то застегивала, потому что ей было то жарко, то холодно. Да и спать на земле скрипачке было не совсем комфортно. Сначала она просто лежала, силой воли отгоняя от себя дурные мысли, которые обожают подкрадываться к человеку вместе со своей подружкой-бессонницей; после ее разум посетил образ Александра. Его вытеснили события сегодняшнего дня: невероятный Феликс, Юля, ее друзья. Странно. Нормальные, прикольные люди, интересные и приятные – даже Крис, который раньше Марту особо не впечатлял издалека, ей очень понравился. Как человек. И почему они общаются с ее сестрой? Тут Марта широко зевнула.
А может, она не такая уж и скверная? Или она умело притворяется? Или… что?
Марта вздохнула, взяла мобильник, чтобы посмотреть время, и, случайно осветив им кусок палатки, заметила, что над спящей сестрой летает невесть откуда взявшийся темнокрылый мотылек, отбрасывающий сказочно-зловещую тень. После он нагло уселся на стенку, и как показалось Карловой – хотя, конечно, это была чушь! – принялся изучать ее.
– Улетай отсюда, – прошептала она мотыльку.
Осторожно расстегнув молнию, Марта вылезла из спальника и стала прогонять насекомое прочь собственной кофтой. Почему-то скрипачке не хотелось, чтобы мотылек находился с ними в палатке. Мотылек послушался, спорхнул со стенки и вылетел прямо на улицу.
Правда, оказалось, что Марта по ошибке схватила не свою кофту, а Юлькину, и ей пришлось аккуратно ее складывать.
А комары действительно куда-то пропали.
Уехали из этого места ребята только ближе к середине следующего дня – отдохнувшие и посвежевшие, – и сосновый бор, освещаемый утренним мягким солнцем, с улыбкой провожал их, махая невидимой рукой.
Глава 6
Александр, ведущий свой плавный стремительный «БМВ», был недоволен. Нет, зол – поэтому с силой вцепился в баранку. Во-первых, хлопоты с предстоящей свадьбой, которые он добровольно взвалил на свои крепкие плечи, порядком его достали. Во-вторых, раздражал Макс, который нервничал из-за пары дел, в том числе из-за проклятого младшего братца ныне покойного Марта. Макс резко усилил охрану собственной персоны, чем насторожил Дионова. А в-третьих, самого Сашу появление в городе этого конченого придурка тоже не вдохновляло.
Нет, Никки ему-то мстить точно не будет – на то нет причины. Да и кто перед кем еще должен ответ держать, если они встретятся, – непонятно. Дионов был бы рад, если бы план Макса сработал и его быки взяли Никки, явившегося на мнимую встречу своих двух главных врагов – самого Максима и господина Смерчинского.
Наверное, прощение – одна из сильнейших добродетелей, придуманных Богом для человека, однако Дионов никого прощать не собирался. И желать добра человеку, из-за которого его веселая, отличная, четко распланированная жизнь полетела к чертям собачьим, он тоже не будет. Может лишь пожелать ему быстрее отправиться куда-нибудь далеко. Например, в ад.
Александр только что выехал от Макса, получив ценные распоряжения. У него было два часа свободного времени, и Дионов хотел потратить их на решение нескольких своих предсвадебных проблем. Он затормозил на красный цвет светофора. Вынужденная остановка усугубила и без того скверное настроение: хотелось гнать тачку вперед.
Толпа младшеклассников, разбившись на пары, медленно и шумно пересекала дорогу под предводительством учительницы, больше похожей на курицу-наседку в пестрой юбке. Саша проводил их долгим задумчивым взглядом. Нет, детей он не любил, но ему вспомнился младший братишка. Еще недавно тот был таким же мелким пацаном, который смотрел мультики, лазил по турникам и решал примеры по математике сначала на черновике, а затем переписывал их в чистовик. А потом резко изменился: вытянулся, повзрослел, стал прогуливать школу, выводя из себя мать, и кататься на своей доске. Из Васьки превратился в Джимми.
«А можно ли во всем винить его?» – неожиданно спросил Александра внутренний голос и тут же ответил, что нет.
Брат-то тут при чем? Тогда уж логичнее было бы возложить вину на отца, который до сих пор не простил Сашу и почти не разговаривал с ним в редкие встречи. А если и разговаривал, то так, будто перед ним стоял не старший сын, а понимающая человеческую речь свинья. Хорошо еще, при Нике он вел себя нормально – нужно сказать спасибо матери, которая уговорила его встретиться с Сашей и его невестой перед свадьбой.
Дети наконец убрались с проезжей части, и Дионов вновь погнал машину, чтобы буквально через минуту остановиться перед очередным светофором. А через минут пять Саша попал в непонятно откуда взявшуюся пробку и осознал, что не прочь взять из багажника биту (вместе с бейсбольным мячиком, если что!) и для разрядки послать ею пару мячей в стоящие рядом, медленно ползущие тачки. А тем козлам, которые организовали пробку, столкнувшись где-то неподалеку, выбить этой битой окна. И потом неплохо бы поехать к своей девочке Нике – с ней можно устроить второй этап эмоциональной разрядки, после которой он почувствовал бы себя просто отлично.