В Лехе каравану пришлось остановиться, так как на дальнейший путь следовало получить разрешение у китайцев. Учитывая неторопливость и подозрительность китайцев, на получение разрешения могли уйти долгие месяцы. Смотря на унылые каменные горы вокруг поселения, Муркрофт коротал время, лакомясь кашей из ячменной цампы, сдобренной маслом яка, и жирным соленым чаем-часуймой.
Следующим пунктом маршрута Муркрофта был китайский Яркенд, тот самый Яркенд, к которому так настойчиво, но, увы, безрезультатно стремился Петр I, пытаясь овладеть его золотыми приисками. И вот теперь Яркенд снова появился на карте Большой Игры. Но добраться до Яркенда из Леха было не менее сложно, чем сто лет ранее подполковнику Ивану Бухгольцу из Тобольска… Яркенд находился в трех сотнях милях к северу от Леха за почти непроходимыми перевалами. Кроме этого, местные купеческие кланы, издревле обладавшие монополией на караванную торговлю между Лехом и Яркендом, не горели желанием впускать в свою вотчину англичан.
Не видя иного выхода, Уильям отправился к главам купеческого сообщества.
– Я уполномочен назначить вас представителями Британской Ост-Индской компании со всеми вытекающими отсюда правами: беспошлинной торговлей с Индией, защитой английской армией и другими преференциями! – заявил он.
До сих пор неизвестно, имел ли Муркрофт на то полномочия или откровенно блефовал. Впрочем, тибетских купцов его предложение не заинтересовало.
Как стало известно позднее, китайцы предупредили купцов остерегаться вероломных англичан, так как только стоит им получить разрешение на проход через перевалы, они немедленно приведут с собой солдат. В данном случае не согласиться с китайцами сложно.
Пока Муркрофт ждал в Лехе решения своей судьбы, он, к своему ужасу, узнал, что в здешних краях у него есть русский соперник – некто Мехти Рафаилов. Вскоре Муркрофт твердо знал, что Рафаилов уполномочен распространить влияние России до границ с Британской Индией, а по пути производить политическую и географическую разведку территорий… Особенно потряс англичанина тот факт, что караван Рафаилова по казахским степям сопровождали вооруженные казаки.
– Вот и доказательство начала вооруженной экспансии в сторону Индии! – потирал он руки. – Это не какие-то несчастные солдатские собачки!
В письмах в Калькутту Муркрофт писал, что вслед за торговыми русскими караванами уже идут страшные казаки! А купец Рафаилов – это хитрый разведчик, исследующий маршрут и готовящий почву для будущей военной экспансии.
От вернувшихся с севера через перевалы людей Муркрофт теперь требовал всю информацию о передвижении опасного конкурента.
– В Кашгаре русский купец тайно обещал местным вождям поддержку своего царя, если те попытаются сбросить маньчжурское иго, – докладывал ему очередной агент.
– А что же вожди? – напрягся Муркрофт.
– Они ответили, что направят в Петербург законного претендента на кашгарский трон, чтобы тот вернулся во главе обученной русскими армии и вернул все земли, принадлежавшие его предшественникам!
– Я не могу понять, почему местные вожди и население так радуются при известии о благорасположении к ним русского царя и совершенно равнодушны к щедротам Ост-Индской компании? – сетовал Муркрофт.
Именно так случайно состоялся самый первый контакт двух разведчиков стран – соперниц по Большой Игре в Центральной Азии.
* * *
Напомним, что к началу XIX века Англия владела фактически всей Индией, за исключением ее севера, где в княжествах Пенджаб и Синд жили воинственные сикхи, и Кашмира, номинально входившего тогда в состав Афганистана. В 1799 году махараджей Пенджаба стал талантливый и энергичный правитель Ранджит Сингх, прозванный подданными «Львом Пенджаба». Понимая, что рано или поздно ему предстоит столкнуться с англичанами, Ранджит Сингх реорганизовал на европейский манер свою армию и деятельно занимался объединением пенджабских земель. Известный российский ученый и дипломат Е.П. Ковалевский так характеризовал его: «Ранджит Сингх – одно из тех немногих лиц в Азии, на котором отрадно отдохнуть душой, как взором на роскошном оазисе посреди дикой пустыни». К 1811 году Ранджит Сингх завершил объединение Пенджаба, создав сильное централизованное государство с достаточно боеспособной 60-тысячной армией. Именно с Ранджитом Сингхом российское правительство и решило установить полезный и взаимовыгодный торговый контакт.
Лучшим исходным пунктом для торговых караванов, следовавших в Восточный Туркестан и далее в Северную Индию, являлся Семипалатинск – крепость и город, лежащий на Иртышской (Сибирской) пограничной линии, основанный в 1718 году полковником Иваном Бухгольцем. Оттуда караваны отправлялись в ближайшие города западно-китайского Синьцзяна. Экспедиции же в Северную Индию были опасны не только в силу географических условий. Банды грабителей и провокации англичан были обычным явлением. Поэтому, несмотря на заманчивость большой прибыли, семипалатинские купцы решались на такие мероприятия не часто – раз в несколько лет. В свою очередь, иностранные купцы завозили в Семипалатинск кашемировые шали – товар, бывший тогда в большой моде, изящный, а для торговцев очень прибыльный. Если стоимость пухового тибетского платка составляла до тысячи целковых за штуку, то шалями торговали по 15 тысяч рублей!
Одним из самых удачливых торговцев кашемировыми шалями был Мехти Рафаилов, приказчик крупного сибирского купца Семена Мадатова. В 1807 году он вместе с купцами Артемовым и Шарголовым совершил весьма удачную поездку в Кашмир и доставил большую партию сверхдефицитного товара в Петербург. Уже через несколько дней после появления Рафаилова в Петербурге им заинтересовались в Министерстве иностранных дел.
Что нам известно о Рафаилове? Сам он сообщал о себе в одном из документов, что приехал в Россию в 1802 году. Сведений о Рафаилове, относящихся до его появления в России, практически нет. В архивных делах упоминается, что он – «кабульский житель» или «кабульский еврей». По английским данным, Рафаилов являлся выходцем из Персии, его мать была рабыней, а отец – купцом. Родители рано умерли, и мальчика воспитали друзья отца. Он был слугой, разносчиком, приказчиком, затем сам начал торговать и уже как купец попал в Россию, где крестился. При этом у Рафаилова были все данные, необходимые настоящему разведчику. Он был умен и хитер, хорошо образован, разбирался в большой политике и географии, знал многие восточные языки, в том числе турецкий, татарский, персидский, кашмирский и пенджабский. Надо ли говорить, что Рафиалов стал настоящей находкой для нашего Министерства иностранных дел!
Вскоре Рафаилова и его товарищей принял сам министр иностранных дел Николай Румянцев и предложил снова отправиться с товарами в Западный Китай и Северную Индию. Но теперь, помимо торговых дел, купцам было велено заняться и разведывательными делами. 21 февраля 1808 года Румянцев подписал указ о свободном пропуске Рафаилова, Артемова и Шаргалова в Индию и обратно. Кроме этого, новое предприятие было профинансировано государством. Уже в августе 1808 года купцы выехали из Семипалатинска с новыми товарами.
За три года они побывали в Кульдже, Аксу, Кашгаре, Яркенде и Кашмире и возвратились в Семипалатинск в марте 1811 года. По этому поводу командующий войсками Сибирской линии барон Григорий Глазенап отправил канцлеру графу Николаю Румянцеву отчет, составленный со слов Мехти Рафаиловым: «…Еврей Махти Рафулла препровожден с караваном нашим до китайского города Кулжи, отколе пустился по границе китайской к достижению Кашмира. Махти Рафулла исполнил свое предприятие, был в Кашмире довольное время, испытав ход тамошней торговли, и ноне возвратился в пределы наши к Семипалатинской крепости. Я, осведомясь о сем, вытребовал его ко мне в Омск, дабы получить от него сведения о тех отдаленных китайских городах и владениях, в коих он успел быть во время своего путешествия, с тем намерением, чтобы с точностию воспользоваться такими известиями на распространение в Сибирском крае торговли послужащее… Еврей сколько был в силах удовлетворил требованное от него, и с его показаний составлена записка, кою я за долг вменил себе представить к усмотрению Вашего сиятельства. Рассмотрел я также товары, приобретенные им в Кашмире. Они состоят из одних шалей тамошней выработки, но превосходного достоинства, все эти вещи повез он с собою, таможнею запечатанные в тюки, до Санкт-Петербурга, ноне по приказанию моему должен явиться Вашему сиятельству…»