"Да. Похоже, вас кто-то укусил".

"Посмотрите внимательнее".

"О Аллах! Какой маленький рот!"

"Это следы ее зубов, Наим".

"Мириам?"

По его позвоночнику пробежал ледяной холодок.

"Да, это то, что она оставила мне на память. Скоро он потускнеет. Возьмите кусочек свечи и размягчите воск. Ты поможешь мне произвести впечатление".

"Рад помочь, Авани".

Вскоре воск был готов. Ибн Тахир замесил из него простыню, и когда она стала достаточно мягкой, Наим прижал ее к своей груди. Затем он медленно отодвинул его. На его поверхности появился отпечаток зубов Мириам, словно легкое дыхание.

"О Аллах!" - воскликнул ибн Тахир. Он был вне себя от счастья. "С сегодняшнего дня это мое самое драгоценное сокровище. Я буду охранять его, как реликвии самого Пророка".

Затем он обнял Наима.

"Спасибо, друг. Ты единственный человек, который знает мой секрет. Я завишу от тебя".

"Тебе повезло", - вздохнул Наим. "Я бы тоже хотел иметь такую любовь".

"Может, и к лучшему, что ты не испытывал таких чувств. Эта любовь - рай и ад одновременно".

Они расстались, и каждый лег в свою постель.

"Ты ужасный хозяин", - сказала Мириам, когда Хасан пришел с ночным визитом. "Ты распоряжаешься жизнью и смертью каждого из нас. Что ты собираешься делать со вчерашними посетителями?"

Хасан задумчиво посмотрел на нее.

"Я не знаю. Обстоятельства решат".

Он заметил ее впалые щеки.

"Похоже, прошлая ночь была для вас напряженной, - сказал он с едва скрываемой насмешкой.

"Ты заставляешь меня слишком много думать, ибн Саббах".

"Когда женщина начинает думать, она становится опасной".

"Я бы хотел, чтобы это было так".

"И что бы вы сделали?"

"Я бы крикнул федаинам, чтобы они присматривали за вами".

"Тогда хорошо, что моя башня отделяет тебя от них".

"Не знаю, как насчет хорошего. Но так оно и есть. И я бессилен".

"О, женщина, женщина. Вы прекрасно владеете словом, но когда дело доходит до дела, вас начинает трясти. Однажды мне показалось, что мы были так близки. Я была так счастлива. А теперь я снова одна".

"Я ничего не могу поделать. Ваши действия приводят меня в ужас".

Они долго молчали.

Затем она спросила: "Что ты будешь делать с девочками, если будут какие-то результаты прошлой ночи?"

"Апама знает вещества и травы, которые могут позаботиться об этом. Если это не сработает, мы можем просто позволить природе идти своим чередом. Мы всегда можем использовать свежую кровь".

"Бедные дети, оставшиеся без отцов!"

"Они будут не единственными, дорогая Мириам".

Он бросил на нее суровый взгляд.

"Я чувствую, что вы хотите меня о чем-то спросить, - сказал он, улыбаясь.

"Я не хочу, чтобы вы восприняли это неправильно".

"Давай, говори".

"Как поживает ибн Тахир?"

Кровь прилила к его лицу.

"Он вам так дорог? Мне кажется, он мечтает и страдает от сердечной тоски".

"Ты жестока".

"Жестоко? Все, что я сделал, это ответил на ваш вопрос так точно, как только мог".

"Сделай что-нибудь для меня".

Хасан посмотрел на нее. Он ничего не сказал, только кивнул, чтобы она говорила.

"Пожалуйста, будьте милосердны к нему ради меня".

"Милосердный? Что ты имеешь в виду? Я не жестокий и не милосердный. Я просто выполняю свой план".

"Я понимаю. Все, о чем я прошу, - это чтобы, когда вы будете решать вопрос об ибн Тахире в связи с вашим планом, вы помнили о моей просьбе".

"Вы требуете слишком многого. Какой смысл в этих приготовлениях, длившихся два десятилетия?"

"Послушай. Я всегда слушалась тебя и всегда буду слушаться. Просто пообещай мне это".

"Я не могу вам ничего обещать. Это выше моих сил".

"А что бы вы сделали, если бы, например, он сам догадался обо всем?"

Он бросил на нее недоверчивый взгляд.

"Что вы имеете в виду?"

"Не волнуйтесь. Я ничего не выдал, хотя так было бы лучше".

"Если он сам догадается? То есть, если он уже наполовину понял мой план? Тогда он бы понял меня. В этом случае он был бы сыном моего собственного духа. Нет. Нет. Он бы увидел во мне мошенника. Он объявит всему миру, что я обманщик. Как он может понять в своем возрасте то, на что у меня ушла целая жизнь?"

"И все же, что, если бы он это сделал?"

"Ты задаешь слишком много вопросов. Мы оба устали. Уже поздно".

Он встал. Его лицо было мрачным.

В ее глазах блестели слезы.

"Но он же еще совсем ребенок!"

Без слов он направился к кромке воды, где его ждал Ади с лодкой.

ГЛАВА 13

Результаты поражения султанского авангарда под Аламутом стали очевидны практически сразу. Со всех сторон в крепость стали стекаться донесения о складывающемся положении дел. На следующий день после битвы Абдул Малик с двадцатью всадниками отправился в крепость Рудбар. Вечером они ждали на разумном расстоянии. Их разведчики доложили, что турок не более сотни. На рассвете он отдал приказ атаковать. Как ястребы, они помчались по склону холма и в первой же атаке уничтожили почти половину врага. Остальные разбежались во все стороны.

Абдул Малик отправил своих разведчиков на перехват армии султана, а сам со своим отрядом быстрым галопом направился к Казвину и дальше, к Раю. Оттуда он вернулся в Аламут, прихватив с собой около тридцати пленников, захваченных во время похода. В общей сложности он был в пути четыре дня.

Во всем регионе Рудбар царило оживление. Люди, которые испокон веков спокойно поклонялись Али и ненавидели султана так же сильно, как и багдадского халифа, праздновали победу исмаилитов как свою собственную. В первые же дни после битвы в замок стали прибывать новые верующие, чтобы поступить на службу к верховному главнокомандующему. У Абу Али было много забот с ними. Он отобрал самых молодых и сильных для школы федаинов. Остальных Манучехр использовал для формирования новых отрядов. Многие из старших солдат, отличившихся в боях, были повышены в звании до сержанта. Бывшие сержанты и капралы получили еще более высокие звания. Всего через десять дней после победы армия пополнилась тремя новыми подразделениями по сто человек в каждом.

"Нам придется переделать всю систему с нуля и издать новые правила, - сказал Хасан двум своим великим глашатаям, - чтобы эти беспорядочные толпы превратились в единую армию, признающую единую доктрину и одного общего лидера". Мухаммед был прав, запретив вино правоверным. Было бы глупо не последовать его примеру в этом отношении. Поскольку закаленные отряды и выдающиеся, решительные личности нужны нам больше, чем огромные массы, наши заповеди должны быть как можно более строгими и точными. И мы должны следить за тем, чтобы они выполнялись любой ценой".

И вот в день, когда три новых отряда были приведены к присяге, вместо шумного празднования, которого все ожидали, Абу Али зачитал вслух ряд новых законов и постановлений.

"Смертная казнь применяется к любому, кто выступает против офицера; к тому, кто не выполняет приказ, если этому не препятствует высшая сила; к тому, кто убивает другого исмаилита преднамеренно или в порыве страсти; к тому, кто неуважительно отзывается о верховном главнокомандующем или критикует его; к тому, кто пьет вино или любой другой опьяняющий напиток; к тому, кто предается разврату".

Строгие телесные и моральные наказания назначались также тем, кто предавался мирским развлечениям; кто создавал или слушал прекрасную музыку; кто танцевал или наслаждался танцами других; кто читал развращающие книги или слушал, как их читают другие.