"Все это очень странно".

Зайнаб вошла и села за туалетный столик, чтобы поправить прическу и нанести макияж.

"Пора идти, Халима", - сказала она. "Апама - наш следующий учитель, и тебе лучше не перечить ей. Смотри, чтобы ты не вбежала в класс в последнюю минуту. Вот румяна и черная краска для щек и бровей. И масло шиповника для духов. Мириам дала мне это для тебя. Давай, вставай!"

Они с Сарой помогли ей подготовиться. Затем они втроем отправились в классную комнату.

Вошла Апама, и Халима только и смогла, что удержаться от смеха. Но взгляд старухи и зловещая тишина, опустившаяся при ее появлении, стали для нее предупреждением быть осторожной. Девушки встали и глубоко поклонились.

Старуха была странно одета. Мешковатые брюки из черного шелка облегали ее костлявые ноги. Ее халтер был красным, украшенным золотым и серебряным шитьем. Голову покрывал маленький желтый тюрбан с длинным пером цапли, а на ушах висели огромные золотые обручи, инкрустированные драгоценными камнями. На шее у нее было ожерелье из крупных жемчужин, которое несколько раз драпировалось вокруг шеи. Ее запястья и лодыжки украшали искусно сделанные драгоценные браслеты и браслеты. Все эти украшения лишь подчеркивали ее уродство и дряхлость. Вдобавок ко всему она выкрасила губы и щеки в огненно-красный цвет и подвела глаза черной краской, так что действительно стала похожа на живое пугало. Взмахом руки она приказала девушкам сесть. Ее взгляд остановился на Халиме. Она неслышно усмехнулась, а затем заговорила пронзительным голосом.

"Ты хорошо постарался, чтобы нарядить малышку. Теперь мы можем заставить ее перестать пялиться на людей, как теленок, который никогда не видел быка и не знает, что на него надвигается". Так что слушайте внимательно и узнайте что-нибудь полезное. И ни на минуту не думайте, что ваши спутники просто свалились с неба с тем, что они знают. Некоторые из них до приезда в мою школу помыкались по гаремам, но только приехав сюда, они поняли, насколько сложным искусством является служение любви. В Индии, на моей родине, обучение начинается в самом нежном возрасте. Ведь мудро сказано, что жизнь коротка, а обучение глубоко. Ты хоть понимаешь, бедняжка, что такое мужчина? Знаешь ли ты, почему та черная мерзость, что привела тебя вчера в наши сады, не настоящий мужчина? Говори!"

Все тело Халимы дрожало. В отчаянии она искала помощи у тех, кто был рядом, но все остальные девушки смотрели в пол.

"По-моему, у тебя язык в горле застрял, ты, сенокос", - проворчала старуха. "Ладно, я тебе объясню".

С каким-то злобным удовольствием она начала объяснять тему мужчин и женщин.

Халима была потрясена и не знала, куда себя деть.

"Теперь ты понимаешь, малышка?" - спросила она наконец.

Халима робко кивнула, хотя не слышала и половины, а то, что слышала, было еще неясно.

"Сам всемогущий Аллах велел мне вбить эту возвышенную мудрость в головы этих глупых гусей", - воскликнула она. "Могут ли эти сверчки даже представить, сколько мастерства, сколько врожденного инстинкта требуется, чтобы полностью удовлетворить своего господина и любовника? Практика, практика и еще раз практика! Только это приведет вас к цели. К счастью, провидение лишило вас возможности позорить высокое искусство любви своим грубым вожделением. Мужчина подобен чуткой арфе, на которой женщина должна сыграть сотни и сотни различных мелодий. Если она неуклюжа и глупа, то о, какие жалкие звуки будут доноситься до нее. Но если она одарена и чему-то научилась, то своими ловкими руками она сможет создать на инструменте такие гармонии, которые никогда не были слышны прежде. Бескультурные обезьяны! Ваше желание должно заключаться в том, чтобы заставить данный вам инструмент издавать больше звуков, чем кто-либо когда-либо думал, что в нем есть. И пусть добрые духи никогда не наказывают меня, заставляя слушать бездарное бренчание, скрип и визг".

Она принялась подробно рассказывать о том, что называла своим высоким искусством и образованностью, и шея, уши и лицо Халимы покраснели от стыда. И все же она не могла не слушать. Ее охватило жгучее любопытство. Если бы здесь были только они с Сарой или если бы не Мириам, которая была для нее самым большим источником смущения, то описания Апамы могли бы показаться ей даже забавными. А так она опустила глаза, по какой-то странной причине чувствуя себя виноватой и соучастницей.

Наконец Апама закончила. Она вышла из класса с большим достоинством, не сказав и не поклонившись на прощание. Девочки поспешили на улицу и группами пошли гулять по саду. Сара прижалась к Халиме, которая не решалась подойти к Мириам.

Но Мириам позвала ее по собственной воле. Она обняла Халиму за талию и потащила ее за собой по тропинке. Сара следовала за ними как тень.

"Вы начинаете привыкать к нашему образу жизни?" спросила Мириам.

"Все кажется мне странным и новым", - ответила Халима.

"Надеюсь, это не неприятно".

"Нет, вовсе нет. Мне очень нравится. Просто есть так много вещей, которые я не понимаю".

"Будь терпелива, дорогая. Это придет со временем".

Прислонившись головой к плечу Мириам, Халима мельком взглянула на Сару, и ей пришлось улыбнуться. На лице Сары было выражение мучительной ревности.

Такие, как я, подумала она, и сердце ее забилось.

Тропинка вела через заросли кустарника к краю грозового потока, проносящегося по скалам далеко внизу. Халима заметила, что сады, должно быть, построены на вершине скалы.

На одном из прибрежных камней загорали ящерицы. Их спины блестели, как изумруды.

"Посмотрите, какие они красивые, - сказала Мириам.

"Фу, я их терпеть не могу. Они злобные".

"Почему?"

"Они нападают на девушек".

Мириам и Сара улыбнулись.

"Кто подал тебе такую идею, дитя?"

Халима испугалась, что опять ляпнула какую-нибудь глупость, поэтому отвечала осторожно.

Мой бывший хозяин говорил мне: "Берегись мальчишек! Если они перепрыгивают через стену и проникают в сад, беги от них, потому что они держат под рубашкой ящерицу или змею, и они могут выпустить ее, чтобы укусить тебя". "

Мириам и Сара разразились хохотом. Сара пожирала Халиму глазами, а Мириам, прикусив губу, говорила: "Ну, здесь нет злых мальчишек, и даже наши ящерицы совсем нежные и ручные. Они еще никому не сделали ничего плохого".

Затем она начала свистеть. Ящерицы повернули головы во все стороны, словно ища того, кто их звал.

Халима прижалась к Мириам и Саре, где ей было безопаснее, и сказала: "Ты права. Они красивые".

Из трещины в скале высунулась маленькая острая голова и высунула вильчатый язык. Халима в ужасе замерла. Голова змеи поднималась все выше и выше, а шея становилась все длиннее и длиннее. Сомнений не оставалось: из расщелины выползла большая желтоватая змея, которую, несомненно, привлек свист Мириам.

Ящерицы разбежались в разные стороны. Халима закричала. Она пыталась оттащить Мириам и Сару, но они держались крепко.

"Не волнуйся, Халима, - сказала Мириам, чтобы успокоить ее. "Это наш добрый друг. Мы зовем ее Пери, и когда мы свистим, она выползает из своей маленькой норы. Она так хорошо себя ведет, что никто из нас не может на нее пожаловаться. Вообще в этих садах все дружат, и люди, и животные. Мы отгорожены от остального мира и получаем удовольствие друг от друга".

Халима расслабилась, но ей хотелось уйти оттуда.

"Пойдем, пожалуйста", - умоляла она.

Они рассмеялись, но подчинились.

"Не бойся так, - отругала ее Мириам. "Должно быть очевидно, что ты нам всем нравишься".

"У вас есть другие животные?"

"Их много. В одном из садов у нас целый зверинец. Но добираться туда нужно на лодке, так что как-нибудь, когда будете свободны, попросите Ади или Мустафу отвезти вас".