АЛАМУТ

Там, где Эльбурс вздымается к небу,

где текут необузданные воды,

где пенится и брызжет горный поток,

достаточный, чтобы сразить любого врага...

На скале стоит таинственный замок, восходящий к

королям Дейлама.

Окруженный со всех сторон мощной стеной,

он надежно защищен от стрел и штормов.

Когда-то здесь гнездились орлы

и сидели ястребы со своей добычей.

Все хищники находили здесь подходящее логово,

поэтому Аламут так и называется.

Четыре башни охраняют замок на скале,

храня его тайну

от нечестивых рук, пытающихся вырвать

священную тайну.

САЙИДУНА

Могущественный правитель управляет Аламутом,

словно орел в своем гнезде.

Он направляет и судит своих последователей,

Для султана ему нет ни малейшего дела.

Невидимый, неслышимый, но повсюду

чувствуется его всемогущая рука.

Неизвестно, когда и тем более где настигнет

его возмездие.

Он был избран Аллахом и послан в этот мир.

Он пострадал от множества рук;

если не считать Пророка и Али,

не было более святого человека.

Вокруг него происходит столько чудес, что они могут поставить

в тупик христианина или иудея.

За свою преданность, веру и бесчисленные страдания

он открывает небесные врата для немногих.

Поэзия также играла важную роль на уроках риторики. Сулейман и ибн Тахир соревновались друг с другом перед всеми остальными. Сулейман был более быстрым, а ибн Тахир - более аргументированным оратором. Юсуф был самым несчастным из всех во время этих уроков. Он часто заявлял ибн Тахиру, что лучше бы провел целый день, выполняя маневры на солнце для сурового Манучехра, или даже бил себя плетью, прыгал по раскаленной до бела металлической плите и выполнял все десять мучительных дыхательных упражнений, которые они начали осваивать. Лишь одного он боялся так же сильно, как поэзии, риторики, грамматики и алгебры, и это был пост Абдул Малика. Именно в это время он чувствовал, что жизнь и все, что они делают в замке, бессмысленны и пусты. Его одолевало желание лечь, заснуть и больше никогда не просыпаться.

В остальном у Юсуфа не было особых проблем, которые бы его беспокоили, и мало что удивляло, за исключением, пожалуй, способности ибн Тахира сочинять стихи, которые он нигде не читал и которые ему не диктовали. Публично он называл его волшебником, но в частной жизни его приземленное воображение настаивало на том, что у ибн Тахира должен быть какой-то тайный источник, из которого он черпает свое искусство. То, что стихи, которые он знал, были написаны поэтами, он понимал. Но это было в тусклом, темном прошлом, когда герои еще ходили по земле и сражались с демонами и другими сверхъестественными существами. Но то, что его спутник, спавший на соседней кровати, был на голову ниже и намного слабее его, - то, что этот человек мог быть одним из тех поэтов, его простой мозг не мог принять. Он более или менее понимал, что Сайидуна - великий пророк, несмотря на то что они жили в одном замке. Сайидуна был невидимкой и не считал нужным показываться кому-либо на глаза. Ибн Тахир каждый день спорил и шутил с Юсуфом. Несмотря на эти сомнения, он искренне восхищался им и гордился их дружбой.

Несмотря на то что он был непревзойденным фехтовальщиком и ловкачом и всегда первым вызывался на любое опасное испытание, Сулейман легко завидовал успехам других. Однажды, когда кто-то похвалил Юсуфа и ибн Тахира, он ответил: "Один - глупец, а другой - самодоволен".

Несмотря на это, трое из них были неразлучны. Когда другие нападали на сподвижников Сулеймана, он защищал их. Он приходил в ярость и опровергал их.

"Когда ты сможешь выдержать такое же напряжение и метнуть копье так же далеко, как Юсуф, тогда и поговорим".

Или, говоря об ибн Тахире, он мог бы сказать: "Если бы в ваших головах была хоть толика его интеллекта, вы бы не просто были полны собой, ваши головы были бы так надуты, что давно бы взорвались".

Но никто не держал на него зла, потому что он нравился не только Юсуфу и ибн Тахиру, но и всей школе, включая учителей.

Одно из самых строгих предписаний запрещало обсуждать женщин и вообще вопросы сексуальности. Поэтому у новичков перехватило дыхание, когда на одном из уроков Ибрагим неожиданно затронул эту деликатную тему. Он как раз рассказывал о женах Пророка. Затем он прочистил горло, опустил взгляд и устремил его на сидящих перед ним юношей. Он начал серьезным голосом.

"Сам Пророк не запрещал верующим жениться и наслаждаться совместной жизнью с противоположным полом. Он сам был образцом верного супруга и хорошего отца. И в то же время он ставил перед всеми верующими светлую цель - мученичество за святую веру и величайшую награду за эту жертву - вечную радость в райских садах. Следуя его благородному примеру, самые первые верующие смогли совместить эти две вещи - приятную жизнь с женщинами и мужественное самопожертвование ради его учения. Но когда Пророк умер, среди его единоверцев начались разногласия. Мужчины просто погрязли в гаремах и боролись за власть и другие земные блага. Забылась заповедь Пророка жертвовать собой ради великого дела, сражаться с мечом в руках, даже умереть за него мученической смертью... Теперь Сайидуна провел черту между этим и своими собственными действиями. На той стороне - Багдад и сельджукские тираны с их развращенными приверженцами. На этой стороне - вы и мы. Вы, которые собираетесь пройти посвящение в федаины, - элитный корпус, чья высшая цель - самопожертвование и мученическая смерть за святое дело. Поэтому вы должны отличаться от них во всех отношениях. Именно поэтому Сайидуна наложил на вас строжайший запрет: вы не должны ни жениться, ни предаваться какому-либо распутству. Как если бы вы уже обитали в райских садах, которые были созданы для вас, вам запрещено говорить о нечистых вещах. Вам также запрещено думать о них или тайно предаваться им в своем воображении. От Аллаха ничто не скрыто! И Сайидуна был избран Им и назначен вашим наставником. Строжайшее наказание ожидает того, кто нарушит этот запрет. Тот, кто будет пойман за непристойным разговором, будет немедленно разжалован в пехотинцы. Один из ваших подчиненных уже понес такое наказание. После посвящения тот, кто вступит в половую связь с женщиной или, что еще хуже, женится, будет предан отвратительной смерти. Сначала палач выжжет ему глаза раскаленным железом. Когда самая сильная боль пройдет, из его живого тела одну за другой выдернут конечности. Верховный главнокомандующий счел эти наказания подходящими для любого, кто нарушит его заповедь".

Послушники почувствовали ледяную дрожь при этих словах. Они не осмеливались смотреть друг другу в глаза. Некоторые из них живо представили себе ужасные наказания. Они напряглись, и у некоторых из них вырвался едва сдерживаемый вздох.

Когда дай Ибрагим увидел эффект от своих слов, по его неподвижному лицу пробежала незаметная улыбка. Он продолжил гораздо более мягким голосом.