"Я заметил, что у вас у всех резкие, жесткие лица, как будто вам тридцать. Но, судя по вашим бородам, вам не больше двадцати".
Сулейман рассмеялся и ответил: "Подождите две недели, и вы ничем не будете отличаться от нас. Мы не проводим время, собирая цветы или гоняясь за бабочками".
"Я хотел бы спросить тебя кое о чем, - продолжил ибн Тахир. "Некоторое время назад внизу я видел, как они били плетьми человека, привязанного к столбу. Я хотел бы знать, чем он заслужил такое наказание".
"Он совершил тяжкое преступление, мой друг. Ему поручили сопровождать караван, идущий в Туркестан. Водители не были исмаилитами и пили вино в пути. Они предложили ему немного, и он принял его, хотя Сайидуна строго запретил это делать".
"Сайидуна запрещает это?" - изумленно спросил ибн Тахир. "Это предписание касается всех верующих и исходит непосредственно от Пророка!"
"Ты еще не понимаешь. Сайидуна может запретить или разрешить все, что захочет. Мы, исмаилиты, обязаны подчиняться только ему".
Ибн Тахира охватило недоумение, и он начал испытывать смутное беспокойство. Он стал допытываться дальше.
"Ранее вы говорили, что моего предшественника отправили в пехоту. Что он сделал не так?"
"Он говорил о женщинах, причем очень непристойно".
"Это запрещено?"
"Безусловно. Мы - элитный корпус, и когда нас примут в него, мы будем служить только Саидуне".
"Во что нас втягивают?"
"Я уже говорил тебе - федаины. Как только мы закончим школу и пройдем все тесты, мы перейдем на этот уровень".
"Что такое федаины?"
"Федай - это исмаилит, готовый без колебаний пожертвовать собой по приказу верховного главнокомандующего. Если он при этом погибает, то становится мучеником. Если он выполнит задание и останется жив, его повысят до даи и даже выше".
"Все это для меня совершенно ново. Как вы думаете, тест будет очень сложным?"
"Без сомнения. Иначе зачем бы мы готовились к нему от рассвета до заката каждый день? Шестеро уже не выдержали нагрузки. Один из них умер на месте. Остальные пятеро попросили перевести их в пехоту".
"Почему они просто не уехали из Аламута, а не позволили так себя унизить?"
"С Аламутом не стоит шутить, друг мой. Попав в замок, ты не сможешь выйти живым, как тебе заблагорассудится. Здесь слишком много тайн".
Послушники ворвались в комнату. По дороге они помылись в умывальнике и приготовились к вечерней молитве. Гигант, почти на голову выше ибн Тахира, рухнул на кровать рядом с ним.
"Я - Юсуф из Дамагана. Я неплохой человек, но не советую никому провоцировать меня или насмехаться надо мной, иначе вы узнаете мою другую сторону".
Он вытянул свои мощные конечности, как бы подчеркивая сказанное.
Ибн Тахир улыбнулся.
"Я слышал, что ты самый большой и сильный в группе".
Гигант мгновенно сел.
"Кто тебе это сказал?"
"Сулейман".
Разочарованный, Юсуф снова растянулся на кровати.
Молодые люди подшучивали друг над другом. Обейда подошел к ибн Тахиру и разомкнул свои мавританские губы.
"Как вам здесь пока нравится, ибн Тахир? Конечно, трудно сказать, когда ты только приехал. Но как только ты проведешь в замке четыре месяца, как я, все, что ты привез с собой извне, испарится".
"Ты слышал, что сказала эта черная задница?" усмехнулся Сулейман. "Он еще не успел окунуть клюв в мед Аламута, а уже дает уроки другим".
"Может, мне стоит дать тебе немного, тупица?" - рассердился Обейда.
"Полегче, братья", - прорычал Юсуф со своей кровати. "Не подавайте плохой пример новичку".
К ибн Тахиру подошел широкоплечий, ногастый юноша с серьезным лицом.
"Я Джафар из Раи", - представился он. "Я живу в замке уже год, и если вам понадобится помощь с уроками, просто дайте мне знать".
Ибн Тахир поблагодарил его. Один за другим послушники подходили к нему, чтобы представиться. Афан, Абдур Ахман, Омар, Абдаллах, ибн Вакас, Хальфа, Сохаил, Озайд, Махмуд, Арслан... Наконец перед ним предстал самый маленький из них.
"Я Наим, из окрестностей Демавенда, - сказал он.
Все остальные рассмеялись.
"Без сомнения, один из демонов, живущих в горе", - поддразнил его Сулейман.
Наим сердито посмотрел на него.
"Мы часто ходим в школу, - продолжал он, - и нам многому приходится учиться. Вы знаете наших учителей? Тот, кто согласился принять вас, - преподобный дай Абу Сорака. Это известный миссионер, который объездил все земли ислама, обучая. Сайидуна назначил его нашим начальником. Он учит нас истории Пророка и святых мучеников, павших за дело исмаилитов. А также грамматике и поэзии на нашем родном пехлеви".
"Вы слышали этого болтуна? Самый маленький в кучке, а болтает больше всех".
Сулейман рассмеялся, и остальные присоединились к нему. Затем он продолжил.
"Скоро ты узнаешь своих учителей воочию, ибн Тахир. Только помни, что дай Ибрагим, который преподает нам догматику, алгебру, арабскую грамматику и философию, - хороший друг Сайидуны. Вам придется знать для него все наизусть, и вы не захотите попасть к нему впросак. Еще есть грек аль-Хаким. Он будет терпеть все, что вы проболтаетесь, лишь бы вы что-нибудь сказали. Капитан Манучехр не терпит болтовни за спиной. Все, что вы для него делаете, должно быть сделано прямо сейчас. Чем быстрее вы будете выполнять его приказы, тем больше он будет вас любить и уважать. Дай Абдул Малик молод, но Сайидуна очень доверяет ему. Он силен и закален, способен переносить огромные нагрузки и боль, и у него нет терпения на тех, кто не умеет скрежетать зубами. Он учит нас силе воли. Его занятия - самые важные после догмы..."
"Эй, не пугайте нашего голубка, - вмешался Юсуф, - а то он может повернуть хвост и убежать. Смотрите, он белый как простыня".
Ибн Тахир покраснел.
"Я голоден", - сказал он. "Я весь день ничего не ел".
Сулейман весело рассмеялся.
"Здесь ты узнаешь совершенно новый способ поститься, друг. Подожди, пока не познакомишься с даи Абдул Маликом".
Они услышали протяжный звук рожка.
"Время для молитвы!" воскликнул Юсуф. Каждый из них схватил со своей полки свернутый ковер и поспешил на крышу. Ибн Тахир тоже потянулся за ковром, который лежал свернутым над его кроватью, и последовал за остальными.
Даи Абу Сорака ждал их на крыше. Когда он увидел, что все собрались и расстелили под собой ковры, он повернулся лицом на запад, к святым городам, и начал священную церемонию. Читая вслух молитвы, он опустился на лицо, вытянул руки, а затем снова сел, как велят законы верующих. Закончив, он поднялся во весь рост, воздел руки к небу, а затем снова опустился на колени, наклонившись вперед и коснувшись лбом земли. Он молился следующим образом:
"Приди, аль-Махди, помазанник и ожидаемый. Избавь нас от притворщиков и спаси нас от неверных. О, Али и Исмаил, святые мученики, заступитесь за нас!"
Послушники копировали его жесты и повторяли за ним слова. Затем внезапно наступила темнота. С соседних крыш до них донеслись ровные, протяжные голоса других верующих. Ибн Тахир почувствовал странное, тревожное волнение. Словно все, что он испытывал в этот момент, было не реальностью, а скорее плодом какого-то удивительно яркого сна. А тут еще открытое обращение к Али и Исмаилу - то, что правоверные за пределами Аламута могли делать только за надежно запертыми дверями. Он был озадачен и сбит с толку.
Они поднялись, вернулись в свои спальные комнаты и уложили ковры обратно на полки. Затем они отправились ужинать.
Столовая представляла собой обширный зал в крыле, расположенном напротив спальных корпусов. У каждого послушника было свое место у стены. На полу были расставлены маленькие табуретки из сплетенных ивовых веток, на которые они либо садились, либо приседали рядом с ними. Трое из послушников были выбраны по порядку и выполняли роль слуг. Они приносили каждому из своих спутников по большому куску хлеба, испеченного либо из зерна, либо из сушеного инжира или яблочных долек. Один из них наливал молоко из больших глиняных кувшинов. Несколько раз в неделю послушникам подавали рыбу, а раз в неделю - жареного быка, ягненка или баранину. Абу Сорака наблюдал за ними и ел вместе с ними. Они ужинали в тишине, сосредоточившись только на еде.