Вместе с известием о смерти султана отряды, которые собирались вокруг Нехавенда и Хамадана и должны были сразиться с исмаилитами, также получили приказ отказаться от первоначального плана и отправиться в Исфахан. Когда они были уже на полпути, их встретили эмиссары вдовы султана. От ее имени командиры получили роскошные подарки, а мужчинам пообещали удвоить их обычное жалованье, если они согласятся поддержать ее сына. Другие гонцы отправились в Багдад с обещаниями и бесценными подарками, чтобы склонить халифа на свою сторону, чтобы он провозгласил Мухаммеда султаном и постановил, что весь Иран должен молиться за него хутбу. Тем временем Баркиарок прибыл в Исфахан с частью своих войск. Он еще не знал, что его отец был убит так же, как и великий визирь. Он застал сцену полного смятения. Со всех сторон в город стекались солдаты и провозглашали султаном малолетнего Мухаммеда.

Баркиарок понял, что прибыл на несколько дней позже. Он попытался оказать сопротивление вдове султана и ее визирю. Но тут из Багдада пришло известие, что халиф провозгласил Мухаммеда новым султаном. Он быстро собрал остатки своих сил и поспешил с ними в Саву, где, как он и ожидал, нашел убежище у эмира Текештегина, который был его другом с раннего детства.

Теперь ему предстояло наладить контакт со своими сторонниками и всеми теми элементами, которые были недовольны новым султаном. К нему присоединились пять сыновей Низама, и он сразу же назначил одного из них своим визирем. Внезапно он оказался во главе огромной армии.

В условиях всеобщего хаоса султана и ее визирь предусмотрели все, за одним исключением - их давнего союзника Хасана. Эмир Текештегин и Музаффар были хорошими соседями. Теперь Баркиарок через Музаффара налаживал контакт с лидером Аламута и исмаилитов.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

В условиях, когда сельджукское царство - еще вчера одна из самых могущественных империй на земле - лежало в руинах, а сыновья, братья, дяди и племянники убитого султана сражались друг с другом за трон, и нигде в Иране не было ясно, кто главный, институт исмаилитов стоял так же твердо и непоколебимо, как скала, на которой был построен Аламут.

Весть о смерти султана Малик-шаха вызвала неподдельное ликование среди сторонников Хасана. Земли от Раи, Рудбара и Казвина до Фируз-Куха, Дамагана и вплоть до Гирдкуха и Гонбадана теперь были в безопасности, и исмаилитские посланники, а то и целые дивизии, могли практически шагать от крепости к крепости. Новая волна верующих хлынула в Аламут, видя в нем лучшую гарантию своей религиозной свободы и благополучия. Сама крепость вскоре стала слишком мала для них. Дай Абу Сорака выбрал самых сильных и способных из них, чтобы держать в крепости. Остальных он заставил поклясться в верности, одарил подарками и, пообещав, что они будут под полной защитой верховного лидера, позволил им вернуться в свои дома. Спустя почти столетие практически весь север Ирана наконец-то смог публично поклониться Али и признать каирского халифа своим духовным лидером.

Сеть осведомителей Хасана была создана с еще большим совершенством, чем прежде. Он постоянно получал новости о борьбе и сражениях за иранский престол. Он узнал, что халиф провозгласил Мухаммеда новым султаном и что Баркиарок вернулся в Исфахан. Он точно чувствовал, как раскачиваются столпы сельджукского правления, которые он подорвал. Мечта его далекой юности исполнилась.

"Все это похоже на сказку, - сказал он себе. "Если бы я сам не был причиной всех этих конвульсий, я бы им не поверил. Правда, некоторые желания обладают чудодейственной силой. Они действуют так, как будто у них есть вещество, как будто это молот из настоящей стали".

Он ощутил странную пустоту, как будто все вокруг разом затихло. Что-то огромное, страшное и одновременно прекрасное покинуло его и нашло свое место под солнцем за его пределами. Он почувствовал тоску по своим сильным, беспокойным дням. Настал момент еще раз осмотреть свое сооружение, отличить его от всего, что его окружало, определить пределы его могущества и обеспечить его выживание до того времени, когда его уже не будет.

И вот, как и полгода назад, в начале зимы в замок из Рая прибыл рейс Абул Фазель Лумбани с важным сообщением. Он сообщил, что эмир Савы, Текештегин, принял Баркиарок и предоставил в его распоряжение все свои силы. Он хотел использовать Раи, старую столицу Ирана, чтобы провозгласить себя султаном, поэтому обратился к Музаффару за помощью и поддержкой. Музаффар посоветовал ему сначала посоветоваться с Хасаном и получить его одобрение. С этой целью он, Абуль Фазель, и прибыл в Аламут. Как только его провозгласят султаном, Баркиарок отправится со всей своей армией в Исфахан и свергнет Мухаммеда.

Оба великих даиша, Манучехр и Абул Фазель Лумбани, встретились с верховным лидером на совете.

"Сейчас наступил решающий момент", - сказал Хасан. "Халиф, почти все генералы и их войска присягнули на верность Мухаммеду. Мы не должны обманывать себя. Если фракция султана победит, то мы, исмаилиты, станем первой целью Тадж аль-Мулька. Как и любой новый правитель, он попытается избавиться от щитоносцев, которые помогли ему прийти к власти, а это мы. Он уже доказал нам, что именно такой человек он и есть. Баркиарок также попытается избавиться от нас, как только мы станем ему больше не нужны. Но мы должны предотвратить это с самого начала. Так что нашим девизом должно стать: ни один правитель никогда больше не должен получить неограниченную власть в Иране! Я думаю, что пока мы можем позволить себе помочь Баркиароку свергнуть Мохаммеда. Пусть Текештегин провозгласит его султаном в Рае. Когда он двинется на Исфахан, мы прикроем его спину. Но, как говорится, бей, пока горячо. Баркиарок должен дать нам письменное обязательство, что в случае успеха он не будет нападать на наши замки или преследовать наших последователей в любой точке страны. А чтобы он четко осознавал масштабы нашей власти, мы потребуем от него ежегодный налог за нашу поддержку. Пришло время, когда правители и властители должны знать, что их жизни в наших руках".

Никто из лидеров не возразил ему и не высказал никаких замечаний. Они составили письмо Баркиароку, в котором перечислили свои условия.

После этого разговор перешел на более приятные темы. Кувшин с вином переходил из рук в руки. Вдруг Хасан повернулся к рейсу Лумбани и, улыбаясь, спросил его: "Что же все-таки получилось с лекарством от моего безумия? Неужели ты до сих пор не захватил его с собой?"

Абул Фазель почесал за ухом.

"Знаешь, ибн Саббах, - ответил он, - я состарился и больше не удивляюсь ничему на свете. Я увидел, что то, что семь лет назад я считал мудрым, оказалось глупостью, а очевидное безумие - высшей мудростью. Я больше ничего не понимаю, поэтому отказался от суждений. Я отбыл свой срок".

Хасан снова рассмеялся, впервые за много лет.

"Мой дорогой Рейс, мой дорогой Рейс!" - сказал он. "Теперь вы видите, какие хрупкие ноги поддерживали здание, которое, как вы когда-то думали, было построено для вечности. Все, что мне потребовалось, - это горстка людей, которым я мог безоговорочно доверять, и я смог срубить сельджукский дуб. Позвольте спросить вас: есть ли еще какой-нибудь правитель или религиозный деятель, пророк или мудрец, какое-нибудь королевство или учреждение, которого нам, здесь, в Аламуте, следует бояться?"

"Нет, не будет, ибн Саббах. Ведь твои живые кинжалы могут достать любого, кто перейдет тебе дорогу. С таким оружием кто захочет стать твоим врагом?"

"Такие люди есть, дорогой друг. Но придет время, когда даже принцы на дальнем конце света будут жить в страхе перед нашей властью. И тогда мы соберем дань со всех императоров, королей и властителей за морями".

Абул Фазель лишь покачал головой.

"Я верю тебе, потому что должен верить. Но я не понимаю. Как вам удается находить молодых людей, готовых пожертвовать своей жизнью по вашему приказу?"