– Ты живешь в особняке, как здорово, наверное, там. Вот я хотел бы пожить там хотя- бы одну недельку, чтобы слуги приносили мне мороженое в комнату, пока я буду играть видео игры на большом экране. А правда, что у вас и бассейн есть?

– Правда.

– А знаешь мой папа и твой дед дружили, – утвердительно покачивая головой сказал Ахмет.

– Как и каждая собачка, кошка, камень и т.д. и т.п. в этой дыре.

– Ты что говоришь, что я вру что- ли?

– Заметь, это ты сам говоришь, но подумай, как мой дед мог учиться вместе с твоим отцом? Мы с тобой одного возраста при чем.

– Во- первых, они учились не в одном классе, мой папа был старше, и он защищал твоего слабенького деда от хулиганов, вроде тех, которых гнались за нами. Во- вторых, у всех дети и внуки рождаются в разное время.

Ахмет обиженно замолчал.

– Ахмет, ты чего не обижайся, я тебе верю, – сказала Руфина.

– А я тебе не совсем, но вечером спрошу у деда.

– Где ты жил до этого, Ильшат? – спросила Руфина.

– В Лондоне.

– Как здорово, наверное, там все жители вежливые, воспитанные и добрые, за исключением тебя. Сам город покрыт красивой дымкой тумана, вокруг красивейшего исторического здания.

– Ты что юродивая? – с издевкой, но улыбаясь, спросил Ильшат.

– Туман – это абсолютно эфемерное явление, но в то же время идеальное чтобы спрятаться.

– И также в тумане могут спрятаться страшные существа, – ответил Ильшат. Они с Руфиной улыбались друг другу.

– Ничего не понял, вы говорите, пожалуйста, на человеческом языке, – попросил Ахмет, все втроем рассмеялись. –Почему ты переехал из Лондона?

– Меня забрал дед, до этого я его видел несколько раз, когда он приезжал в Лондон. Они встречались с мамой в каком- нибудь кафе или парке.

– Ты скучаешь по Лондону? – спросила Руфина

– Здесь все кажется сюжет из снов. Я не понимаю, почему заборы кривые из сломанных осколков шифера. Почему грязь на улицах, почему по асфальтированным улицам бегает скот.  Все как во сне. Скучаю ли я по Лондону? Да, но больше по воспоминаниям о жизни там, а больше всего я скучаю по родителям.

– Что случилось с твоими родителями? – разглядывая Ильшата, словно не веря, что у Ильшата мальчика со сказочной жизнью может произойти что- то грустное в жизни.

– Я вам может быть и рассказал бы, но я не знаю можно ли довериться, тебе, Ахмет.

– Клянусь мамой и сестренкой, что никому никогда ничего не расскажу.

– А что случилось с твоим папой «закадычным другом» моего деда? Почему ты не упомянул его в своей клятве?

– Потому что он женился другой женщине и не заботиться о нас с сестренкой, потому что моя мама работает до поздна, стирает руками одежду другим людям, и вообще ему наплевать, что один мой ботинок хочет есть, а другой какать, – Ахмет постучал носками своих старых изношенных ботинок и повернувшись постучал пятками, чтобы показать, места где они порвались. Короче, братан, я тебе поклялся самыми дорогими мне людьми.

– Дед не любил моего папу, все ему не нравилось в нем: и то что зарабатывал на жизнь, работая фотографом, и то что он пакистанец, и то что из- за него моя мама, единственный ребенок деда уехала жить в другую страну. Иногда он приезжал к нам в Лондон, но по нему было видно меня о как и папу не очень любил, дома он у нас никогда не бывал.

– С ними что- то случилось?

– Да, они оба погибли в автокатастрофе.

– У нас обычно говорят в ДТП, или во что врезалась, – сказал Ахмет. – Автокатастрофа звучит по – иностранному. И не надо так на меня смотреть, я хочу тебе помочь, чтобы казался своим.

Ильшат погрустнел, Руфина хотела рассказать про свою сестренку, но передумала.

– Я так скучаю, мне хочется прикосновения маминых рук, и чтобы папа забросил меня плечи. Мне хочется опять с ними на яхту или на кэмпинг в шотландские горы. Дед меня не особо любит, этот дом такой пустой и большой. Мама вышла за папу против его воли, он хотел, чтобы мама вышла замуж тоже за какого- нибудь бизнесмена, но она вышла замуж за простого фотографа.  Дед не обращает на меня внимания, иногда мы ужинаем вдоем в тишине, за исключением тех случаев, когда он спрашивает о моих планах на будущее.

– Не грусти, братан, хоть и твоих родителей нет сейчас, у тебя остались воспоминания. Я люблю маму, но ей некогда с нами куда- то ходить, она работает, чтобы прокормить нас. Когда папа жил с нами, он много пил и бил нас, а теперь у него другая жена, мама говорит он бросил пить, но и трезвому мы ему не нужны, так что вот, не грусти.

– Давайте выбираться и по домам, есть хочется, – сказала Руфина.

– А пойдемте ко мне домой, – предложил Ильшат.

– Твой дед не будет ругать тебя? – спросила Руфина.

– Его дома днем не бывает, он возвращаются поздно вечером или ночью.

Ребят у входа в особняк поприветствовал охранник, пройдя мимо большого сада, Ильшат открыл им дверь.  Огромная люстра освещала прихожую, расписанный потолок отражался на мраморном полу. По бокам широкой лестнице стояли два в горшках банановые деревья с бананами.  Белые колонны холла обвивали позолоченные листья.

– Ну что вы встали как вкопанные? Пойдемте мыть руки, и на кухню, – сказал Ильшат.

На звуки голосов вышла прислуга, поздоровавшись с детьми, она остановила свой взгляд рванных и испачканные ботинки Ахмета.  Ахмет покраснел и стал вытирать подошву о коврик.

– Хотя я передумал, давайте сначала ко мне в комнату, пока Алия нам сэндвичи, ну же давайте, поднимайтесь, – позвал ребят Ильшат.

Когда Ахмет и Руфина зашли в комнату Ильшата, тот позвал их в свою гардеробную.

– У тебя гардеробная больше чем диван, на котором я сплю, – сказал Ахмет.

– Руфина, ты хочешь посмотреть мои книги, они вон там возле кровати? – Руфина поняла, что мальчики хотели остаться наедине.

– Ахмет, ты же не обидишься, если я тебе предложу какую-нибудь свою обувь? – спросил Ильшат

– Ты что издеваешься? Конечно, да, я возьму вон те лакированные ботинки, если налезу.

Когда ребята вышли из гардеробной, Руфина заметила, что Ахмет поменял обувь, и улыбнулась обоим мальчикам.

Ребята весело болтали и уплетали за обе щеки сэндвичи, когда ребята собрались уходить, дедушка Ильшата стоял в дверях прихожей и хмуро рассматривал ребят. Дети поздоровались, он неохотно ответил.

– Вы помните моего папу, который дружил с вами, его зовут Тахир, – сказал Ахмет.

– Я не дружил с этим неудачником и пьяницей. Он избивал меня в начале, потом я научился им пользоваться, за защиту делал ему домашние задания, несмотря на то, что он был старше меня. Но это сделало меня умнее, в итоге я там, где я есть. Сними ботинки моего внука сейчас же.

– Дедушка, я подарил их ему.

– Какой урок он извлечет из подарка? Просить милостыню, сейчас пусть снимет ботинки и скажи пусть идут домой.

Мальчики переглянулись и пошли наверх, спустя секунду. Ильшат спросил прислугу Алию куда делись из мусорки ботинки Ахмета. Алия открыла чулан на кухне и порывшись в большом мусорном пакете достада старые ботинки передала мальчики в руки. Детям было неловко, тихо сказав «пока» своему другу и не прощаясь с хозяином дома, дети ушли.

Некоторое время Ахмет и Руфина шли молча, потом Ахмет начал плакать.

– Не плачь, дыши глубоко, – почти расплакавшись сама, Руфина успокаивала друга. Ахмет ничего не говорил, а только продолжал плакать дальше. Дотронувшись до плеч Руфина остановила Ахмета и продолжила, – когда ты вырастишь ты купишь себе ботинки какие сам захочешь, не плачь, пожалуйста.

– Не, я не буду ждать пока я стану взрослым, я хочу поджечь этот дом. Можно незаметно перелезть через забор, прокрасться в дом и все там поджечь.

– Ну что ты такое говоришь? Ты хочешь поджечь нашего друга Ильшата?

– Мы теперь друзья?

– Ну конечно, вообще – то друзья уже больше месяца, зачем бы я тебе помогала с домашними заданиями.

– Спасибо тебе, я еще тебе не говорил спасибо. Я все равно злюсь, и все равно хочу сделать так, чтобы у этого злого старика ничего не было.