– Рад, конечно же. Но никак не думал, что ты станешь той, кто увезет меня из-под огня инквизаторских ружей. И потом, ты ведь ушла домой после той ночи. От тебя не было ни слуху ни духу, одни только тру…

Она коснулась пальцем моих губ, не давая договорить, покачала головой, улыбнулась. Так смотрят на только что спасенного, вытащенного из кровожадных кошачьих лап хомячка.

– Какой же ты все-таки у меня дурачок, – пролепетала она, скрывая под последним словом с десяток тысяч разных смыслов. – Я вернулась домой, потому что меня уже начали искать. Представь, что было с отцом? После того как на нас напали, он думал, что меня похитили.

– Ну если говорить формально, то он правильно думал… – отведя взгляд в сторону, пробубнил я. Биска, словно это был укол в ее сторону, покачала головой и выдохнула. Если она думала, что у меня к ней не будет вопросов, то думала неправильно. Я повернулся к дьяволице. – Что касается тебя – что там такое было, у самых ворот?

– Ась? – Она сделала невинный вид, будто не понимая, о чем я. Все она прекрасно понимала, игриво поправляя прядь волос, борясь с сильным желанием еще раз потереть рога.

– Когда ты оказалась в окружении этих, с ружьями, они открыли по тебе огонь. Я думал, что тебе конец.

– Как грубо, – нехотя отозвалась она, позволила себе улыбку. – Видишь ли, умение пускать со спины тень есть не только у тебя, но и у других. И некоторые умеют это делать даже лучше, чем ты.

Я лишь диву дался, покачав головой. Это, выходит, там, в преисподней, она столько раз могла использовать подобные фокусы, но почему-то этого не делала? Ладно. Оставим подобные вопросы для какой-нибудь более благоприятной обстановки.

Окинул взглядом обеих девчонок, задавшись новым вопросом: как оно произошло? Уставившись на меня, они озадаченно глазели, пытаясь понять, что же за мысли крутятся в моей голове.

– Как? – обратился я к ним.

– Что «как»? – вдвоем, будто сговорившись, переспросили они в один голос. Майка смутилась такой синхронности, зарделась. Биска же была непоколебима.

– Как вам это удалось? Собирается Майка ложиться спать, надевает… ночную сорочку… – Мне казалось, что в своих измышлениях я гордо вышагиваю по минному полю. Майка ловила каждое мое слово, будто желая понять его по-своему. – Готовится ко сну. И тут из ниоткуда вылезает Биска. Говорит – седлай машину, поехали помогать нашему лучшему другу. Так что ли?

– Из патефона, – поправила чертовка, разглядывая собственные ногти: они казались ей куда интересней нашего разговора. Подтверждая ее слова, Майка кивнула, наконец, улыбнулась. Ей как будто самой было дико вспоминать то, как все произошло.

– Знаешь, Федя, все так внезапно. Отец запер меня на семь замков и подумывал уже о восьмом. Я… отдыхала…

– Рыдала в подушку. – Биска звучала гласом правды.

– Предавалась воспоминаниям о нашей ночи. – А это уже было уколом в сторону дьяволицы. Майка будто желала побравировать перед ней, что мои руки касались ее раньше, чем дошли до дьявольских телес. Мне же подумалось, что не стоит рассказывать Майе о том, что мы делали с Алиской и Биской сразу же после того, как спаслись после похищения. Майя продолжила: – Эта бестия вылезла прямо из патефона, представляешь? У меня язык отнялся от возмущения.

– От дикого ужаса. Не знаю, как она только не закричала. Но заходить через дверь, живчик, ты же знаешь, это скучно.

Биска привалилась к ближайшему фонарному столбу. Со стороны могло показаться, что она попросту манерничает. Но я чуял, если не слышал, как она говорит с одним из своих младших собратьев, заключенных в это унизительное узилище.

Майя пропустила ее слова мимо ушей. Я почесал затылок – да уж, с этой парочкой я точно каши не сварю. Если они будут друг в дружку кидаться шпильками. Надо обязательно поработать над командным духом…

– Я сначала подумала, что попросту уснула. Испугалась, что вот-вот снова окажусь в аду, а тебя… рядом не будет, – прильнула ко мне, обхватила руками, прижалась. Сегодня она была куда смелее себя предыдущей. Сама взяла мои руки, поместив их на талию. Наверняка девчонка давненько подумывала над тем, чтобы Рысев-бывший поступил с ней таким образом. А наша совместная ночь попросту развязала ей руки.

– Так ли важно, о чем мы с ней говорили? – Майка привстала на цыпочки, желая дотянуться до моих губ, впиться в них горячим поцелуем. Я решил, что она права. Не так уж и важно на самом деле, и пошел ее желаниям навстречу.

Биска кашлянула, разрушая нашу идиллию.

– Если вы желаете продолжить свои облизывания, может, будете делать это где-нибудь в другом месте? Отряд инквизаториев прочесывает улицы. Если не хотим попасться в их лапы, лучшее, что можно сделать, так это унести ноги.

– Куда мы хоть идем?

Я обернулся к дьяволице, справедливо подозревая, что в ней не попросту заговорила ревность, а информация у нее из первых рук. От собратьев. Надо будет, подумалось мне, точно так же попробовать поговорить с теми, кто таскает телефонные звонки и крутит энергию для лампочек. В конце концов, я полудемон! И черти мне уже помогали как своему сородичу.

– Улица Сакко и Ванцетти говорит тебе о чем-нибудь?

Я кивнул, но только если собственным размышлениям. Подобной улицы в Санкт-Петербурге отродясь не водилось. Почему-то вспомнилась учительница истории, с благоговением вспоминавшая город Торпу и свое учебное заведение на улице этих известных анархистов.

– Так вот, в восьмом доме нас ждут, если верить тем адресам, что мы нашли у твоего похитителя.

Я кивнул в ответ, доверив Биске вести нас. Взглянул на автомобиль, который мы оставили на пешеходке, у меня застонали ноги. Им-то хотелось еще немного, пусть даже если снова пустить Тармаеву за руль, но прокатится на этом чудном агрегате. Желательно прямо до этих самых Сакко с Ванцетяями.

Я же лишь выдохнул.

Майка прибилась ко мне, словно маленькая птичка, будто сызнова стала самой собой. Из оторвы превращалась в нежную девочку-припевочку. Поверить, что ей удалось угнать автомобиль из отцовских гаражей – остались ли у них после пожара гаражи? – мне было почти не под силу.

– Машину, – хрипло кашлянул я, – где взяли?

– Угнали.

Майя сказала с какой-то несвойственной для ее натуры легкостью. Будто она каждый день только и делает, что прыгает в чужие авто, чтобы прокатиться по ночным улицам Петербурга. Может, она и еще что другое по ночам делает? Надевает костюм летучей мыши, чистит хлебала маньякам-расчленителям?

Я хмыкнул собственным мыслям, погнав их прочь. Биска же, казалось, не могла удержаться от излишних подробностей – они так и сидели у нее на языке, желали быть озвученными.

– Угнали. Знаешь, это ее первый опыт.

Я глянул на Майку, которая вмиг сжалась. Облизнул высохшие губы: надо будет потом отчитать их обеих. Майку за то, что она столь глупо рискует собой, а Биску – хотя бы за то, что она такая Биска.

– Мне страшно было, – тихонечко пискнув, как мышка, призналась девчонка. Мне нравилось чувствовать ее в своих руках, нравилось, как пахнут ее волосы. Хотелось бросить все наши поиски неизвестно чего неизвестно где да хорошенько отдать должное ее женским чарам. Дьяволицу тоже стороной не обойду.

– Я слишком сильно испугалась за тебя. – Она оправдывалась, я нахмурился.

– Никогда не оправдывайся, – шепнул ей прямо на ухо. – Друзьям это не нужно, а враги не поймут.

Она кивнула, вняв моим словам, вот только то, что я назвал ее просто другом в данном контексте ей не очень понравилось. Ладно, мы потом скажем ей что-нибудь другое.

– Здесь, – через сотни три метров сказала Биска, ткнув в дом, что больше походил на старый, давно отживший свое сарай.

Штукатуреные стены щерились сквозь проломы зубами кривых, крошащихся кирпичей. Грязная подворотня была полна жизни – почти человеческой и не очень. Я щурился, высмотрев среди кучи валявшегося тряпья движение. Бездомный, бесконечно пьяный мужлан приоткрыл один глаз, обдав мир сивушным духом, пробубнил что-то невнятное и снова ухнул в пучины сна. Всполошились мирно спавшие коты, бросившись врассыпную. Будто все перевернулось с ног на голову, за ними бежали жирные, хвостатые крысы.