– Что, думаете, у меня нет? У меня есть деньги.

– Да дело не в деньгах. Я…

– У меня есть марка.

– Марка?

– Имперская марка, я вам ее отдам, если вы мне поможете. Давайте отойдем, за лошадь встанем.

Видимо, он не хотел, чтобы его люди и деревенские мужики это видели. Отойдя за коня, коннетабль сунул руку под кирасу и достал кошель. Там была всего одна монета. Крупная, толстая, черная от старости, серебряная имперская марка.

– Вот, держите. – Он сунул ее солдату в ладонь.

– То есть за то, чтобы скрутить трех дезертиров, вы готовы заплатить кучу серебра? – спросил солдат.

– Да, – просто ответил коннетабль и так посмотрел на солдата, что тому стало его жалко. Это был не суровый коннетабль, опора лендлорда, закон феода, это был испуганный мальчишка, которому нужно решать взрослую задачу.

– Ладно, – сухо произнес солдат. – Я вам помогу, только давайте без вранья. Что за люди в харчевне?

– Не знаю, – ответил мальчишка. – Я их не видел, но у них хорошие лошади.

– Вот как? Дезертиры на хороших лошадях. И сколько же их?

– В конюшне четыре лошади.

– Вы же сказали, что дезертиров трое?

Мальчишка не ответил.

– Ладно, пойдемте посмотрим.

Коннетабль чуть ли не подпрыгнул от радости и пошел впереди него, звякая доспехами. И еще издали крикнул двум своим людям:

– Воины, этот рыцарь нам поможет!

Люди коннетабля заметно воспряли, а народ, особенно дети, загалдели.

– Вон оно как, рыцарь! Настоящий!

Солдат поморщился – ему все это не нравилось, но когда он дошел с коннетаблем до конюшни, ситуация стала казаться еще хуже.

– Это их лошади? – Солдат указал на лошадей.

– Они, – ответил коннетабль.

– Послушайте, коннетабль, а вы знаете, что любая из этих лошадей стоит дороже всей вашей харчевни? Берите этих лошадей, отгоните их в замок, барон вам только спасибо скажет. И пусть они потом эту харчевню хоть сожгут.

– Я боюсь, что они сожгут всю деревню, – ответил коннетабль.

– Так заколотите дверь сами и подожгите ее.

– Нельзя. – Мальчишка стал еще печальнее. – Там две молодые женщины. Мужики меня возненавидят.

– О, так вы волнуетесь о женщинах? А на южной дороге вы приказали повесить двоих мужиков за просто так.

– Так они же чумные. Пришли из чумных мест.

– А, чумные, тогда понятно…

– Мне барон приказал вешать всех, кто придет с той стороны, ну вот я…

– Да понятно, – прервал его солдат. – Вы мне вот что скажите: вы видели этих, – он кивнул на лошадей, – их хозяев?

– Угу, – кивнул молодой человек.

– И что, страшные?

– Угу.

– Ясно.

– Ну так что, поможете? – почти жалобно спросил коннетабль.

– Видите эти кольца на уздечке? – Солдат подошел к лошади, ткнул пальцем в уздечку.

– Да.

– Это кольца для украшений, сюда вставляют ленты цвета своего полка, так ламбрийцы украшают своих коней перед боем.

– Ламбрийцы? – упавшим голосом спросил коннетабль.

– Да, ламбрийцы, знаете, кто это?

– Наемники.

– Самые дорогие и самые лучшие наемники на свете. Их там четверо?

– Да, я видел четверых, когда они въезжали в деревню.

– И нас четверо. Если, конечно, считать двоих ваших стражников. У хибары два окна, судя по всему. У каждого поставим по человеку. Хибару подожжем, если, конечно, будет гореть. Мы с вами встанем у входа и будем рубить всех, кто выскочит.

– Но…

– Да помню я, там женщины, поэтому драться с ними мы не будем, а будем их уговаривать отпустить баб. Согласны?

– Согласен, – кивнул юный коннетабль.

– И не вздумайте их чем-нибудь спровоцировать. Если мы их взбесим, они убьют нас всех. И людям своим скажите, чтобы не лезли на рожон.

– Не полезут, – кивнул коннетабль.

– А вот когда отпустят баб – будем думать, что делать дальше.

– Хорошо.

Они вышли из конюшни на улицу. Солдат снял тяжелый от воды плащ и кинул его на седло. На секунду задумался и вытащил из огромного холщевого мешка кирасу. Бригантину не стал брать – решил, что в кирасе будет спокойнее. Также он достал из мешка наплечники и наголенники и начал одеваться. Коннетабль не постеснялся выступить в роли оруженосца, с креплением лат он был хорошо знаком. Когда с застежками и ремнями было покончено, солдат надел подшлемник. Коннетабль протянул ему шлем.

– Нет, сначала горжет.

– Вы и его будете надевать?

– Буду, – ответил солдат. – Десять лет назад мой друг перед заступлением в дозор, где мы обычно спали, поленился надеть горжет, а еретики сделали вылазку – пустяшную, они просто проверяли, на месте ли мы, и драки почти не было, но был один удар копья, всего один.

– И вашему другу копье попало в горло?

– Нет, копье попало в наплечник и сломалось, а вот щепка от копья, небольшая щепка в мизинец толщиной, вошла в горло, а вышла из-под уха. Мы позвали лекаря, и он вытащил ее, но моего друга пришлось положить на живот, так как из горла все время шла кровь, а ночью он умер. – Солдат застегнул горжет, который закрыл горло и нижнюю челюсть. – А вот теперь шлем.

Он надел шлем, достал из мешка тяжелый топорик на короткой ручке, очень удобный в свалке, и засунул его за пояс на спине; длинный стилет без гарды спрятал в правый сапог, в специальный карман для ножа. Топнул ногой, поправляя наголенник и сапог. На левую руку нацепил легкий треугольный кавалерийский щит.

– Ну все, готов, – сказал солдат.

– Пойдемте? – Мальчишку едва заметно потрясывало от волнения.

– Нет, все-таки надену еще поножи.

– У-у, – только и смог произнести коннетабль, но добавлять ничего не стал, а помог застегивать поножи.

Когда все было готово, солдат спросил:

– Ну, где ваши люди?

– Там, – махнул юноша рукой в сторону стоявшей почти в луже телеги, возле которой толпились люди.

– Эй, ты. – Солдат указал на мужика пальцем. – Это ты предлагал ночлег за крейцер?

– Я, господин, – оживился тот, подбегая.

– Тебя зовут Яков?

– Ёган, господин.

– Ну да, как же иначе, присмотри за моим конем и вещами. Если что-то пропадет, я отрублю тебе пальцы. Понял?

– Понял, ага-ага.

– Если меня убьют, в сумке на седле бумага, там имена моей матери и моих сестер. Они живут в Руудсдорфе. Коня и снаряжение отдашь им. Себе за услуги возьмешь двадцатую часть. Двадцатая часть – это половина десятины. Понял?

– Нет, господин, не понял, – испуганно ответил крестьянин.

Солдат его уже не слушал, лишь крикнул, отворачиваясь:

– И не вздумай своровать хоть пфенниг. Коннетабль, пойдемте, где ваши люди?

– Эй, вы, – крикнул мальчишка, – ко мне!

Стражники, шлепая по грязи и лужам, подбежали. Это были немолодые уже мужики, прожившие жизнь с копьем в руке и со шлемом на голове. Усатые, худощавые, но крепкие.

– А почему вы без щитов? – спросил солдат. – Где ваши щиты?

Те молча уставились на коннетабля, который тоже молчал.

– Ладно, значит, оба встанете вторым рядом. Первыми встанем мы с коннетаблем. Ты за мной, а ты за коннетаблем. Сразу выставите копья вперед, только не суй мне его под мышку, возьми чуть правее, будешь сторожить меня справа, а ты коннетабля слева. Из-за нас не вылезать. Нам не мешайте и колите при первой возможности. Если у них щиты, колите в ляжки и пах, про голову – забудьте. И смотрите по сторонам, среди них должен быть лучник, да, должен быть хоть один.

Солдаты опять косились на коннетабля, но тот молчал.

– Все ясно?

– Ясно, господин рыцарь, – ответил один из бойцов.

– И не вздумайте бежать, увижу, кто побежит, – сам убью.

– Значит, драка будет? – спросил один из стражников.

– Я постараюсь этого избежать. Нам нужно забрать у них баб.

– Значит, будет драка, – произнес второй.

– Думаешь?

– А кто ж по пьяни баб отдаст?

– Посмотрим. Читайте молитву, кто знает, и пошли. Коннетабль, а сколько вы сможете собрать людей, если мы заберем у них женщин?

– В замке сержант и два человека, но барон их брать не позволил. Шестеро на заставах охраняют дороги.