Елка была наряжена буквально за полчаса до Нового года.

Двухметровое колючее деревце заняло привычное место у окна, чтобы радовать завораживающей красотой не только хозяйку дома, но и прохожих, чтобы разноцветные огоньки видны были с улицы и напоминали всем о чудесном празднике, поднимали людям настроение и вызывали улыбку. Если бы прохожий мог увидеть еще и игрушки на елке, то он бы удивился их обилию и разнообразию. Елка была густо, сверху донизу, увешана фигурками, снежинками, бусами. Под тонкой мишурой блестели заснеженные шишки и стеклянные шары ручной росписи, распускали хвосты фантазийные птицы, прятались в ветках забавные милые зверушки, манили уютными желтыми окнами сахарные домики. От ветерка, залетающего в открытую форточку, покачивались жизнерадостные клоуны в блестящих шароварах, колыхались добродушные снеговики и кружились балерины. Вся эта милая прелесть, бережно хранимая с детства и ежегодно прирастающая новыми фигурками, наполняла комнату сказочным очарованием и возвращала память в счастливые беззаботные времена.

Как и у большинства жителей России, под елкой стоял длиннобородый дед мороз c мешком за спиной и чудо-посохом в руке. Волшебный игрушечный дед умел разводить руками и покачивать головой. Такие несложные движения выполнялись под записанную в микрочип известную рождественскую мелодию «Jingle bells». Заводной дед мороз уже много лет встречал Новый год в этой небольшой квартирке, принадлежащей одинокой молодой женщине по имени Настя.

Хозяйка квартиры, приладив последнюю игрушку, оглядела елочку со всех сторон и, желая достичь максимальной гармонии, перевесила пару крупных стеклянных шаров с верхних веток на нижние, после чего удовлетворенно замурлыкала, подпевая актрисе из телевизора.

– Ну, какой Новый год без елки? – сказала она кошке, вертевшейся рядом. – Без елки и не праздник будто, правда, Кася?

Женщина улыбнулась, но глаза ее смотрели с грустью. Она покружилась, – юбка красиво пошла волнами. Кошка тронула лапой гирлянду и оглянулась на хозяйку, будто спрашивая разрешения. Настя прикрикнула на нее:

– Нет, нет, Кася, нельзя. Не трогай елочку. Сейчас пробьют куранты, мы с тобой выпьем шампанского, загадаем желание, и будем ждать волшебства. Вот скажи, Кася, до скольки лет можно ждать волшебства?

Настя вздохнула, погладила кошку и зажгла гирлянду. Огоньки празднично побежали по елке, подсвечивая мишуру и игрушки. Закончив с елкой, женщина достала из сумки от Louis Vuitton нарядную коробочку, оформленную в стиле бонбоньерки, и сунула презент в руки игрушечному деду морозу. Затем она села в кресло у журнального столика, где стояла одна бутылка шампанского, один салат оливье, одна тарелка с приборами, один бокал, одна свеча в хрустальном подсвечнике и ваза с большими ярко-жёлтыми мандаринами.

Женщина вдруг спохватилась, побежала на кухню и принесла второй набор посуды, поставила с другой стороны стола.

– Приметы лучше не игнорировать, Кася, – бросила она кошке.

Настя зажгла свечу, выключила верхний свет и залюбовалась сверкающими огнями елки. Ей хотелось вызвать мечтательное настроение, ощутить эффект погружения в сказку, как в детстве, однако работающий телевизор сбивал сентиментальный настрой, отвлекал мысли и не давал войти в то состояние, когда почти стирается грань между мечтой и реальностью. А мечтой Насти была счастливая семейная жизнь. Женщина прикрыла глаза и попыталась представить себя в окружении мужа и детей, но у нее не получалось, даже в воображении, наполнить комнату детскими голосами, смехом и запахом пирогов. Не мерещился ей и предполагаемый муж. Образ суженого расплывался и не желал задерживаться даже в фантазиях. Визуализация счастливой семейной жизни не удавалась и радостный настрой не появлялся. Тогда Настя взяла ручку, бумагу и записала желание: «Хочу выйти замуж за любящего мужчину». Некстати мелькнула тревожная мысль: любящего выпить, не дай Бог! Припомнились богатенькие кавалеры, все как один знающие толк в выпивке – и она зачеркнула слово «любящего», написала – «любимого». И опять резонно подумала: «Не будем себя ограничивать – любовь может и позже прийти – был бы человек хороший». Она зачеркнула слово «любимого». Потом зачеркнула слово «мужчину», потому что обнажилась тавтология: замуж за мужчину. Осталось отчаянное: «Хочу выйти замуж». И эта беспомощная унизительная попытка повлиять на судьбу посредством ворожбы вдруг разозлила ее настолько, что заставила зачеркать весь текст резкими нервными движениями.

«Хватит ерундой заниматься, – внутренне поежилась Настя, застыдившись своего магического ритуала. – Каждый год одно и то же – и с шампанским, и без шампанского – а толку никакого». Скомкав листок, женщина поднесла записку к пламени свечи. Бумага не сразу взялась огнем, но потом задымилась, разгорелась, обжигая пальцы.

– Чушь все это… кошачья! – пробормотала женщина, бросая догорающее «желание» в тарелку и локтем отстраняя толстую рыжую Касю, запрыгнувшую на стол в поисках вкусненького. Кошка не сдавалась, лезла к салату, роняя бокалы, и требовала немедленных решительных действий. Мистический настрой мгновенно испарился, и безрадостная действительность наполнила праздничную ночь тоскливым одиночеством.

В тридцать три года у Насти не было ни мужа, ни детей, ни «долгоиграющего» любовника. Последняя интрижка оставила в душе горький осадок. Сколько их было этих безрассудных взбалмошных романов без надежды создать семью? Настя мысленно уплыла в прошлое.

В период ненасытной юности она мечтала о брутальном мужчине. Красавец парень появлялся в ее фантазиях непременно за рулем красного автомобиля, однако в реальной жизни большинство мужчин харизмой голливудских героев-любовников не обладали, да и машины предпочитали совсем других цветов. В придуманный шаблон никто из знакомых парней не вписывался, а время шло быстро. Когда Настя поняла, что надо искать не символ, не картинку, а живого человека, рационально составила список желаемых и допустимых свойств характера будущего спутника жизни. Каждый год список корректировался, уменьшался, но на деле Настя становилась все придирчивее. Намного сложнее стало мириться с недостатками избранника, отказываться от привычного ритма существования, от устоявшихся мелочных бытовых правил. Насте все меньше хотелось приспосабливаться к новым обязанностям, прощать мелкие оплошности и разделять иной взгляд на жизненные ценности какого-то другого, чужого человека. Особенно ее раздражали крошки на столе и оставленные в разных местах квартиры чашки из-под кофе. Она ждала от мужчин заботы, понимания и терпения. Они ждали от нее того же. Все знакомства заканчивались взаимным разочарованием, и зимний холодок «безнадёги» постепенно заполнял Настино сердце.

Несмотря на привлекательную внешность и беззлобный характер, Настя была одинока, и этот статус в последнее время стал ее угнетать. Она искренне не понимала, что же с ней не так, и винила в своем одиночестве весь мужской род. «Нет мужиков нормальных, – жаловалась она подругам, – одни эгоисты или слабаки». Подруги с ней соглашались, но сами замуж выходили и за эгоистов, и за слабаков – растили детей, обустраивали быт, берегли очаг от посягательств соперниц. Настя видела и знала, что многим ее подругам временами бывало очень тяжело и несладко. И плакали они не раз у нее на плече, и грозились прибить своего изверга, а потом опять кормили, стирали, ласкали, рожали. Насте всегда казалось, что она не вынесет такой однообразной, унылой жизни. А сегодня она им завидовала. Им не грозило самое страшное: быть никому не нужной.

«Почему так получилось?» – спрашивала себя Настя. Почему она не озаботилась главным в жизни женщины – как она теперь поняла – созданием семьи. Ведь там, на небесах, наверняка предусмотрена ее вторая половинка. Неужто прошляпила, не заметила или, чего доброго, послала своего суженого куда подальше? Почему ни в кого не влюбилась? Кого ждала-искала? Чего хотела от жизни? Какого результата добилась? А ведь если ответить себе без лукавства: к чему стремилась, то и получила. Окончила престижный вуз, успешно продвинулась по карьерной лестнице, посетила множество стран, сама заработала денег на квартиру, накопила финансовый жирок. Самодостаточная независимая женщина, черт бы ее побрал! Кому нужна самодостаточная независимая женщина? И кто ей нужен? В груди екнуло: никто! Вся самодостаточность сжалась в комок и подкатила к горлу. Поздно опомнилась! Поздно! Легкокрылая молодость прошла. Нет былого драйва. Критическое мышление расцвело пышным цветом. Но, может быть, еще не все потеряно? Есть ведь женская природная мудрость и житейский ум. Есть его величество случай. И в чудеса Настя еще верила. Ведь чудеса случаются в любом возрасте.