- Твоя почтенная прародительница не находила себе места, - начал Евгений Карлович, бурно прокашлявшись, - она все время повторяла, что ты, Галочка, попала в какую-то весьма неприятную историю.
- Жопой чуяла, - вставила бабуля, колдуя над чашками и чайными коробками.
- Примерно так, - покивал Евгений Карлович. - Внутреннее чувство подсказало моей молодой супруге, что пришло время прервать бездельный отдых и появиться в месте, где, так сказать, рвутся гранаты и раздается стрельба.
- А тут Катенька звонит мне на мобильник, - бабуля залила чай кипятком и расставила чашки перед нами, - и повествует такую невообразимую историю, что мне тошно сделалось.
- Катерина? - обиженно воскликнула я.
- А что мне было делать, если ты, Галка, мобильник отключила, к телефону не подходишь, а дома тебя ни хрена нет? - возмутилась Катерина, - я, между прочим, три раза к тебе заходила - и последний раз был уже в первом часу.
Я тяжело вздохнула - «в первом часу». Нашла когда заходить. В первом часу мне было не до Катерины. В это время мы с Леней как раз заливались соловьями на крыше. Я мученически скривилась и перевела глаза на потрескавшийся портрет носатой тетки, висевший у нас с Пашкой на кухне. Пашка уверял, что созерцание ее физиономии помогает ему обуздывать аппетит.
Бабуля села рядом со мной, подпихнула ко мне чашку и потрепала меня по голове.
- И что же мы узнаем? - патетически вопросила она собравшихся. - Что моя внучка разругалась с мужем, а потом бесследно исчезла!
- Через несколько часов мы были в Москве, - Евгений Карлович отхлебнул чаю и блаженно прикрыл глаза.
- Бардак, следы бурной пьянки на пять человек и внучка, живая, здоровая, хоть и сильно помятая, - заключила бабуля. - Ну а теперь рассказывай, я думаю, мы имеем право знать, что происходит.
Евгений Карлович взмахнул рукой (жест опытного дипломата, означающий «ты уже можешь начать изливать нам свою исстрадавшуюся душу, мы внимательно тебя слушаем»). Я молчала, собираясь с мыслями. Катерина посмотрела на меня с сочувствием и отправилась открывать форточку. Застоявшийся табачный дым и чад вчерашней пьянки разбавился прохладным и влажным воздухом с улицы. Где-то далеко ревели и сигналили машины, вопили гуляющие дети, звуки мешались с ледяным февральским ветром и эхом метались по двору. С ужасающим грохотом заработал холодильник и все подпрыгнули на месте.
- Детка, если ты будешь молчать, мы ничего не узнаем, - проворковала бабуля. - Мы не зря приехали?
До этих слов я воспринимала все происходящее как досадную помеху моему безмятежному сну. Только сейчас до меня дошло, что сон этот был не таким уж и безмятежным - скорее наоборот. Тут-то я поняла, как рада, что моя бабуля без слов догадалась, что пора бросать к чертям этот дурацкий Париж и мчаться ко мне на выручку. Бабуля все уладит, у нее уже готово решение любых проблем. Достаточно ей только закурить свою папиросу и провещать что-нибудь, как злодеи задрожат и ретируются, солнце будет светить ярче, а невзгоды отступят.
Впрочем, в тот же самый момент моя память услужливо предоставила мне несколько фактов, подтверждающих, что обычно бабуля все решает, однако перед этим устраивает такой балаган, что чертям в аду тошно становится.
Авантюристы бывают разные. Кто-то бьется за идею. Кто-то за деньги. Чем я становлюсь старше, тем больше подозреваю, что бабуля моя охотится за приключениями - а это худший вид авантюризма.
«Спокойно», - сказала я сама себе, - «все уладится. Уж с бабулей-то безопаснее, это точно». По крайней мере, я на это надеялась… Хотя… В глубине души я уже чувствовала, что мы впутаемся в это дело по уши, как всегда.
Благодать, внезапно снизошедшая на мою душу, чуть-чуть поблекла.
- Она издевается над нами, Марья Степановна, - доверительно сообщила бабуле Катерина.
- Открой рот и скажи хотя бы пару слов! - медленно, практически по слогам произнесла бабуля.
- Ребят, - начала я прочувствованно, - вы не знаете, где можно найти буфет?
- Какой буфет? - удивленно вскинула бровь бабуля.
- Какой-нибудь, - пробормотала я грустно.
- А тот, в коридоре? - живо поинтересовалась Катерина.
- Нет, - я развела руками, - свистнули.
- Вот и ладушки, - обрадовалась Катерина.
- Так бандиты его хотят! - страдальчески заломила руки я.
- О, черт! - воскликнула Катерина, - а им-то зачем?
- Так он их и есть! - всхлипнула я.
- А кто свистнул?
- Без понятия!
- Девочки! - возмутилась бабуля, - уймитесь и изложите все по порядку! Я ничего не понимаю!
И тут я рассказала бабуле все. Про то, как мы с Пашкой и Димкой тягали буфет из заброшенного дома, как мы разругались, почему я страдала в пиццерии, как ко мне подвалил Леня, а потом и его друзья, что случилось с буфетом, почему Пашка оставил свои ключи на полке, и как в скором времени с меня спустят шкуру, если я не найду этот буфет.
- Детка, - кротко произнесла бабуля после недолгого молчания, - ты единственная из нашей семьи умудрилась потерять буфет.
- Я знаю, - я мученически закусила губу, боясь поднять на нее глаза. - Не уверена, что это повод для гордости.
Глава восьмая, в которой Евгений Карлович разводит тайную дипломатию и чуть не сводит с ума Димку
Тут случилось странное. Некоторое время бабуля молчала, строго сдвигала брови, делала рукой какие-то неприятные движения, словно что-то завинчивала, а потом вдруг вздохнула, тряхнула головой и захохотала. Она смеялась так, что не могла вымолвить ни слова, слезы лились по ее щекам, порой бабуля пыталась все-таки сказать что-то, но речи ее тонули в новых взрывах хохота.
- Мария, - Евгений Карлович с опаской воззрился на свою молодую супругу, - тебя что-то веселит, но мы ровным счетом не понимаем, что именно. То есть, мы верим тебе на слово, что все очень радостно, но хотелось бы услышать от тебя что-нибудь более конкретное. А?
- Ха-ха-ха! - всхлипывала бабуля, - ну и дела! Я сейчас с ума сойду!
Я неуютно поерзала. Что, скажите, бабуле показалось таким смешным в моей подлинной трагедии, которая вызвала бы сострадание даже у живодера? Я тут вторые сутки места себе не нахожу, а бабуля смеется, словно я только что исполняла перед ней комические куплеты - этот мир окончательно рехнулся.
