– Я ливьера без году неделя, – прошипела она, – и не стану соблюдать их дурацкий кодекс чести. Вы убили моих родителей! Я вам этого никогда не прощу, ни одному из вас!

Алишер опустился на колени перед Кассандрой: шея девушки была малиновая, губы пересохли, щёки в ссадинах. Он склонился к её лицу и посмотрел на живот, чтобы понять, дышит ли она, но не мог ничего разобрать, тем более когда тут же рядом Призрак расправлялась со своей жертвой. Алишер осторожно взял Кассандру на руки и поспешил назад, на ходу пытаясь сообразить, в какой стороне находится укрытие.

Призрак вскоре нагнала его и держалась рядом, прикрывая от случайных выстрелов. В какой-то момент Алишеру показалось, что Кассандра очнулась и обняла его за шею. Но, может, ему померещилось: он с трудом переставлял ноги, сознание путалось, и было трудно дышать. В голове всё настолько смешалось, что он не помнил, как проделал последние шаги, обогнул массивную стену и опустил Кассандру в лазарете ливьер.

– Что с ней случилось? Она упала? – Мари сжала ладонь Кассандры и посмотрела на Алишера.

– Упала?! – воскликнула Призрак. – Да эта дрянь её чуть не задушила! Я думала, она… Нириаль, ну как?..

Нириаль лишь мотнула головой, осторожно ощупывая горло Кассандры, ключицы и шею. Закончив, она обернулась к Призраку и пожала плечами.

– Ничего серьёзного. Даже синяков не останется.

– Не может быть, – пробормотал Алишер.

Кассандра открыла глаза и оглядела склонившиеся над ней лица.

– Я что, потеряла сознание? Опять ты тут?..

– Да я тебе жизнь спас! – заметил Алишер. – По крайней мере, я так думал…

Кассандра зашевелилась, пытаясь подняться. Призрак запротестовала, но Нириаль заверила их, что в таком состоянии Кассандра может и сидеть, и стоять, и даже бегать.

Мари смотрела на Кассандру, закусив губу. Она хотела, но боялась поверить собственным глазам: только что Мари словно су дорогой пронзило одно из тех безумных, отвратительных, мучительных видений, что преследовали её в тюрьме. Мари видела, как сестра упала, заливая землю алой кровью, как её безвольная рука выронила искру, как к ней бросились другие ливьеры. Это было так реально, так близко – но в очередной раз оказалось миражом. Какое счастье!

Она держала руку Кассандры, боясь выпустить её даже на мгновение. Кассандра не возражала.

«Мы сёстры Клингер, – сказала себе Мари. – И так будет всегда. Неважно, кто мы на самом деле».

Кассандра вытерла лицо и оглядела галерею, словно кого-то высматривала.

– Найди Лялю, пусть даст команду всем отступить под крышу, – обратилась она к Призраку.

– Под крышу – сюда? – не поняла Призрак. – Но Бимбикен прокладывает коридор для отхода на Ангору.

– И сколько ещё? – Кассандра кивнула за окно. – Сколько ещё жертв? Мы так никогда не доберёмся до Ангоры! И как быть с ранеными?

– Но они замуруют нас здесь заживо, – возразила Призрак. – Может, даже взорвут здание.

Мари вздрогнула.

– Я накрою здание покровом, – отозвалась Кассандра. – Это лучшее, что мы сейчас можем сделать… Ну, мне так кажется… Передай Бимбикен.

Призрак явно этого не ожидала, но Ляля согласилась с Кассандрой и немедленно дала приказ отступать. Она отозвала даже тех, кто уже контролировал проход через соседние улицы. Ливьеры стянулись к маленькому госпиталю травников. Они зализывали раны, делились друг с другом бутербродами и яблоками, дремали и ждали новых указаний. Во внутреннем дворе, где было спокойнее всего, несколько человек принялись копать могилы для погибших.

Кассандра сидела у пустого оконного проёма и держала плотный купол покрова. Кажется, она даже лагерь ливьер никогда не охраняла столь тщательно. Впрочем, что там было охранять… Так, прикрыть с воздуха, чтобы их не засекли пролетающие мимо самолёты. Сейчас же она знала, что за ними пристально следят десятки людей, которые хотят их уничтожить и в чьём распоряжении всё оружие Федерации.

– Невероятно, – покачала головой Кассандра. – Как можно было дойти до такого…

– Что ты имеешь в виду? – отозвался Алишер, устроившийся в шаге от неё на перевёрнутом ведре. Огромный зелёный лист, прижатый к лицу, несколько приглушил его слова.

– Никакой справедливости. И никакого добра. Помнишь тот слоган на стене в замке? Так вот, ничего этого больше нет… Ливьеры и все те люди, которые стоят за ними, – им же всего лишь хочется, чтобы их услышали. Но система не желает слушать! И не оставляет им другого пути, кроме вот этого… – девушка скривилась и кивнула на окровавленный пол.

– Ну, и поэтому с точки зрения Федерации ливьеры – повстанцы и преступники, – заметил Алишер. – Они против Роттера и против власти, а власть – опять же с точки зрения Федерации – хочет для всех только добра. Как это всегда было и будет…

– Но это их страна, – упрямо сказала Кассандра.

– Значит, больше не их, – Алишер испытующе смотрел на неё.

– Да нет же, – воскликнула Кассандра вполголоса, чтобы не разбудить спящую подле неё Мари, – ты не понимаешь! Что она значит для нас, эта страна? Просто земля, на которой нам дали возможность что-то построить, что-то посеять и, может, продолжить род. Какая нам разница, где это делать? В то время как для них… для них каждый камень Флориендейла, каждый ручей – это родина. Представь, что я приду к тебе, отберу твой угол, всё переделаю и стану сама там жить! А тебя выгоню на улицу. Ведь ты никогда не сможешь забыть, что это был твой дом.

– У меня не угол, у меня целая комната есть, – заметил Алишер. – Хочешь? Забирай!

Кассандра усмехнулась и покачала головой.

– Дурак.

Алишер не ответил. Они молчали, и Кассандра чувствовала на себе его пристальный взгляд. Несколько раз она встретилась с ним глазами, надеясь, что ему станет неловко и он отвернётся, но этого не произошло. Неловко было только ей. Она поёжилась и сосредоточилась на покрове.

За окном уже совсем рассвело. Кассандра устала – пока ещё терпимо, но что будет через пару часов? Она не может передать покров другому человеку, даже Бимбикен, это же не эстафетная палочка. И что делать?

– Вымоталась? – спросил Алишер.

Кассандра кивнула.

– Ты тоже, – сказала она. – Я же вижу. Кстати, ты так и не объяснил, как вообще здесь оказался.

– Сложно сказать, – Алишер потёр лицо. – Судьба, наверное.

Кассандра тихо рассмеялась и оглянулась на Мари.

– Судьба, точно… – пробормотала она.

Кассандра не понимала, почему Алишер не ляжет спать, как другие. Вот если бы она могла!.. У неё слипались глаза и голова сама собой склонялась на грудь. Опасаясь, что сейчас заснёт, Кассандра потянулась одной рукой, расправила плечи и принялась считать радужные переливы своего покрова – из синего в красный, из оранжевого в изумрудный. Переливы было видно только под определённым углом, и Кассандра наклоняла голову то вправо, то влево. Пока не заметила, что тёмная точка, только что появившаяся на горизонте, с каждой секундой становится всё крупнее.

– А вблизи заметно, что у тебя глаза другого цвета, – внезапно сказал Алишер. – И вообще, совсем другие глаза. Не как у Ники и…

– Что? – рассеянно бросила Кассандра, вскакивая с места. – Ребята, тревога! – крикнула она. – Над нами вертолёт Федерации!

Вертолёт опустился посреди разбитой площади, лопасти застыли, и наступила тишина. Он пытался сесть ближе к зданию, но помешала полупрозрачная броня, которой управляла Кассандра. Командир ливьер, Призрак и другие молча ждали, стоя на крыльце и прильнув к аркам галереи. Вертолёт казался огромным, но, справедливости ради, Алишер никогда прежде не видел такую машину вблизи.

Наконец дверь отворилась. Бимбикен еле слышно выругалась и отступила в тень. Человек в сером костюме, вскинув обе руки в воздух, как бы показывая, что он не опасен, спустился по трапу на площадь. Громко цокнули каблуки. Он поправил красные перчатки, поглядел налево, направо и, наконец, на ливьер.