— Учиться никогда не поздно, хотя о моей практике, ты знаний и не имеешь, — улыбается мама. — Но тем не менее, я не против. Пойдем, я готова.

Мама целует отца, и мы «шагаем» в Рощу, к Насте.

Глава 47

Операция для меня начинается как-то буднично. С уже ставшего довольно забытым ощущения тесноты голема. И на день раньше, чем для всего остального моего отряда. Разве что руяне и инквизиторы сегодня с утра тоже начинают переброску в Тамбов.

Побратим чувствуется где-то на периферии разума, и не отвлекает.

Для Венеции, первого запланированного шага, мы с Лисом выбираем куклу тучного купца. Напарник ее создавал еще несколько месяцев назад, когда только знакомились с Елецким. Так что сейчас стою на пороге палаццо Пизани-Моретта, в этом довольно-таки неудобном теле, и все еще привыкаю к тесноте голема. Нанятый гондольер остается ждать недалеко, рядом, на небольшой пристани.

Тяжело бухаю в дверь молотком.

Вообще удивительно, что мне не открывают заранее. Видеть меня, по-хорошему, при приближении к двери охрана должна была сильно заранее. Так что похоже, что венецианцы совсем тут расслабились. Нападения не ждут, и караульная служба несется спустя рукава.

Открывается дверь, и ко мне выходит удивленный привратник. А может это еще какой слуга.

— Соно ун мессадеро дель принсипе Рюген, — начинаю я заученную речь. Естественно в моем исполнении звучит она с дичайшим акцентом. Да еще и голем звуки передает не очень хорошо, хоть Лис и значительно дорабатывал общую концепцию. — Кон уна летра ал принсипе Пизани-Моретта. Нон парло итальяно. (Sono un messaggero del principe Rügen. Con una lettera al principe Pisani-Moretta. Non parlo italiano. — Я посланник от князя Рюгена. С письмом к князю Пизани-Моретта. Я не говорю по-итальянски).

Слуга удивляется еще сильнее, но входить приглашает. Сам же быстро уходит вглубь дома. Видимо, доложить. Ну и правильно. Охрана все равно в приемной есть, пусть и не особо заметна.

Лис за вчерашнюю встречу с посланником Никитина, что привез документы, выучивает почти полсотни фраз, которые могут нам понадобиться. Но о владении языком, речи не идет совсем, так что не обольщаюсь, что смогу вести связный диалог, вот только и посылать гонцом никого не хочу, опасно.

Стою спокойно. Амулеты защиты поместья мне безразличны в любом случае — голем же хоть неживой, но как тело, вполне проходит. Так что сигналка, что видел Лис, среагировать не должна, а амулеты отрицания Силы бойцы не активируют. Неприлично. Правда, все равно, случись неприятность, и некоторое время, голем бы в таком поле пожить бы мог, думаю, хотя экспериментов мы пока и не ставили. Слишком закрытая система у этого конструкта. А изнутри я его спокойно подпитаю сколько нужно, если вдруг что. Кстати, белки и твари Волны, именно поэтому некоторое время за пределами Пятен могут существовать, похоже. Пока заряд не исчерпывается на их существование, а Силы в конструкте вообще-то немного. Хмыкаю. Как-то не вовремя об этом думаю.

Со слугой возвращается кто-то более представительный. Это видно и в походке, и в более дорогой форменной одежде, да и просто держится дядька с большим апломбом.

— Buon giorno, quale lingua è la tua preferita^[10]?

Хмм. Очевидно, поздоровался, и что-то про язык спросил. Такой фразы у напарника нет, но общий смысл понятен вроде. Ну, хорошо.

— Русский, если понимаете.

— Да, я говорить на много языков, — на вполне понятном русском говорит представительный. — Передайте мне письмо, — протягивает мне руку.

— Не могу, — отрицательно покачиваю головой, — Письмо официальное, и подлежит передаче в руки князя. Вот мои верительные грамоты, — передаю в протянутую руку бумаги, вчера заверенные моей же Малой печатью.

Представительный невозмутимо берет в руки бумаги, быстро проверяет их на подлинность.

— Прошу Вас идти за мной. Его сиятельство вас примет. — разворачивается, и я иду вслед за этим товарищем. Проходим коридор, поднимаемся на этаж, и почти сразу останавливаемся перед входом в небольшой зал, судя по плану Лиса. Метка Альмаро напарником чувствуется в глубине, так что письмо точно вручим.

— Прошу вас немного подождать тут. — показывает мне на небольшие кресла у стены. Уходит в зал.

Я спокойно остаюсь перед дверью, и неторопливо хожу вдоль стены, рассматривая полотна на ней. А тут, без допущений, посмотреть, в общем, есть на что — приемная богата на батальные полотна.

Ожидание длится совсем недолго, и минут через пять меня приглашают входить.

Рабочий кабинет, а именно здесь я оказываюсь, для венецианских палаццо довольно большой. Массивный стол для главы рода, несколько кресел поменьше для советников, видимо. Секретер, несколько стульев вдоль стен, картины, да и все, пожалуй. Комната метров в пятьдесят, для зала небольшая, а вот кабинет из нее получается громадный. Да еще окна почти в пол добавляют пространства. Людей сейчас тут присутствует всего пятеро, не считая охранника и моего провожатого, так что обстановка вполне рабочая.

Меня приглашают подойти ближе.

Выхожу на середину кабинета, шагов за пять до стола, за которым наблюдаю Альмаро. Отлично. Отдаю скрепленный печатью свиток документа представительному, достаю второй, разворачиваю, и с дичайшим акцентом начинаю зачитывать:

— Эго Принципс Рюген, Баро Эльсен… аксепто декларасьёнем туам де Белло… — мой латинский невероятно плох, так что я вижу, как с начала выступления начинает коробить всех находящихся в кабинете. Лицо удерживает только сам глава Рода. —… ита сит!^[11] — зачитываю весь документ. Четверо присутствующих здесь же ближников главы реагируют на выступление по-разному. Если двое пожилых дядек быстро возвращают на лицо нейтральные маски, а еще один плотный, среднего возраста мужик, похожий на битого жизнью бандита с усмешкой смотрит на меня-голема, то молодой парень с трудом заставляет себя сидеть на месте.

Сворачиваю свой свиток.

— Благодарю за послание. Выведите его. Но не убивайте. — эту фразу главы Пизано-Моретти я понимаю, благодаря Лису. А вот десяток экспрессивных фраз вскочившего молодого парня, уже нет. Разве что немного про отрезанную голову. Усмехаюсь про себя.

— Basta! — Альмаро хлопает по столу в ответ. Молодой подрывается, бросает на мня злобный взгляд и выбегает из кабинета. Похожий на бандита что-то тихо спрашивает у Главы. Альмаро глубоко вздыхает, отрицательно качает головой и делает жест моему провожатому.

Несколько выбитый из колеи слуга приглашает меня пройти из кабинета. Прощаюсь неглубоким поклоном, разворачиваюсь и иду за ним. Немного даже радуюсь, что дополнительное оскорбление, Альмаро совершенно пропускает мимо себя, сразу видно человека, привыкшего работать с другими народами. Но зачитать послание было необходимо, чтобы не было возможности отрицать подтверждение войны, или получить, внезапно, двоякое понимание документа. И посылать живого человека для этой цели как-то нехорошо.

А вот молодой наследник, ну по идее, кому такое поведение могут спустить? Молодой наследник меня удивляет. Все-таки слишком эмоционально реагирует. Хоть такую реакцию я и предполагал изначально, да и предупреждали меня, видеть её все-таки было странновато.

Слуга молчит всю дорогу, быстро, но не суетясь идет впереди меня. Отличная выдержка. Её даже хватает на пожелание мне хорошего дня.

Открываются двери, и я выхожу на небольшую площадку перед мостом. Осматриваюсь. Похоже за углом как раз причал, где меня ждет гондольер. Только собираюсь уходить, как за дверями слышатся громкие голоса, вход немного приоткрывается и из щели выбегают два бойца, с обнаженными шпагами.

Что-то быстро и напористо почти кричат, и в какой то момент, один из бойцов делает резкий выпад шпагой мне в грудь, где, собственно, оружие и застревает. Ну так-то сложно колоть песок с глиной.

Резко делаю шаг назад, боец теряет шпагу, и с недоумением и какой-то обидой смотрит на мое тело.