Согласно американской точке зрения, сильная и в то же время находящаяся в американской финансовой зависимости Германия должна была стать главной вооружённой силой США в Европе (Allen H. MeinRheinland. Tagebuh, Berlin, 1923, S. 51; История Второй Мировой войны 1939-1945 гг. в 12

томах. М.: Воениздат, 1973. Т. 1. С. 37).

Как уже отмечалось, главными рычагами обеспечения проникновения американского капитала в Европу стали военные долги европейцев перед американцами и тесно связанная с ними проблема германских репараций. Решить свои проблемы страны-должники пытались за счёт Германии, навязав ей огромную сумму и крайне тяжёлые условия выплаты репараций. Вызванное этим бегство немецких капиталов за границу и отказ от уплаты налогов привели к такому дефициту государственного бюджета, который мог быть покрыт только за счёт массового выпуска ничем не обеспеченных марок. Результатом этого стал коллапс германской валюты – «великая инфляция» 1923 г., составившая 578 512 %, когда за один доллар давали 4,2 трлн марок. Германские промышленники стали открыто саботировать все мероприятия по выплате репарационных обязательств, что спровоцировало в итоге известный «рурский кризис» – франко-бельгийскую оккупацию Рура в январе 1923 г. Именно этого ждали англо-американские правящие круги, чтобы, дав увязнуть Франции в затеваемой авантюре и доказав её неспособность решить проблему, взять инициативу в свои руки.

Государственный секретарь США Юз указывал: «Надо выждать, когда Европа созреет для того, чтобы принять американское предложение».

Одновременно с этим американцы начинают практическую деятельность по завоеванию Германии. Как и в Украине перед 2014 годом, ставка делалась на совершенно новые политические силы, на ещё практически никому неизвестную «Национал-социалистическую рабочую партию Германии» во главе с Гитлером.

Помимо политического контроля, американцы установили над гитлеровской Германией и экономический контроль. Американский исследователь Ральф Эпперсон писал так: «Без капиталов, предоставленных Уолл-Стритом, не существовало бы Гитлера и Второй Мировой войны» (Эпперсон Р. Невидимая рука. 2-е изд. СПб, 1999, С. 294). В 1929 г. вся германская промышленность принадлежала фактически различным американским финансово-промышленным группам.

Принадлежавшая Рокфеллеру «Стандарт Ойл» контролировала всю германскую нефтеперерабатывающую промышленность и производство синтетического бензина из угля (Эпперсон, С. 294). Банковскому дому Моргана принадлежала вся химическая промышленность в лице концерна «И.Г. Фарбенидустри». Через принадлежавшую Морганам американскую компанию связи «ИТТ» они контролировали 40% телефонной сети Германии и 30% акций авиастроительной фирмы «Фокке-Вульф». Через «Дженерал электрик» Морган контролировал германскую радио- и электротехническую промышленность в лице германских концернов «АЭГ», «Сименс», «Осрам». Через «Дженерал моторз» Морган контролировал германский автомобилестроительный концерн «Опель». Генри Форд контролировал 100% акций концерна «Фольксваген».

Однако, Англия и Франция, да и Германия тоже, всю осень и зиму 1939- 1940 гг. явно не желали воевать по-настоящему и вели, так называемую,

«странную войну». Это очень не понравилось США, которые устами своего тогдашнего госсекретаря Сэмнера Уоллеса сказали, что «конечная победа может быть обеспечена только длительной и отчаянной войной, которая приведёт Европу к полному экономическому и социальному крушению» (Welles S. The Timesfor Decision. Р. 73).

В это же самое время газета «Нью-Йорк Гералд Трибюн» в номере от 19 марта 1940 г. прямо призывала правительство США «следить, чтобы для интересов США не возникло угрозы из-за появляющихся в определённых кругах Европы каких-либо мирных предложений». Сегодняшняя война в Донбасса – это следствие действий все того же американского финансового капитала, который снова пытается сконструировать большую войну в Европе.

Все это говорит о хорошо спланированной и рассчитанной стратегии большой войны, автором которой является не Гитлер, а финансовый капитал. Стратегический план американского финансового капитала не на год и не на пять, а на десятилетия.

Кто застал до перестроечную советскую школу, тот помнит, как нам преподносилось начало Великой Отечественной войны. У людей, в основной своей массе, было мнение, что начало Великой Отечественной войны было не предсказуемым, а вероломным. После нарушения Брестского мира, нам внушали, что пакт Молотова-Риббентропа – договор о ненападении между СССР и Германией, заключённый 23 августа 1939 года, – это более серьезный документ, чем Брестский мир, нарушение которого якобы стало полной неожиданностью!

В докладе XVIII съезду ВКП(б), который проходил в Москве 10-21 марта 1939 года Сталин довольно подробно рассказывал о войне которая идет «от Шанхая до Гибралтара уже второй год». Этот доклад был наполнен не двусмысленными выражениями: «Новая империалистическая война стала фактом», она «неумолима», «ее нельзя скрыть», «война так и осталась войной» и т.п. Трижды Сталин указывал в этом докладе, что в новую империалистическую войну вовлечено свыше 500 миллионов человек.

Небольшой, но очень важный для понимания той атмосферы, столь похожую на атмосферу сегодняшних дней отрывок из доклада Иосифа Виссарионовича XVIII съезду ВКП(б):

«…Взять, например, Японию. Характерно, что перед началом вторжения Японии в Северный Китай все влиятельные французские и английские газеты громогласно кричали о слабости Китая, об его неспособности сопротивляться, о том, что Япония с ее армией могла бы в два-три месяца покорить Китай. Потом европейско-американские политики стали выжидать и наблюдать. А потом, когда Япония развернула военные действия, уступили ей Шанхай – сердце иностранного капитала в Китае, уступили Кантон – очаг монопольного английского влияния в Южном Китае, уступили Хайнань, дали окружить Гонконг. Не правда ли, все это очень похоже на поощрение агрессора: дескать, влезай дальше в войну, а там посмотрим.

Или, например, взять Германию. Уступили ей Австрию, несмотря на наличие обязательства защищать ее самостоятельность, уступили Судетскую область, бросили на произвол судьбы Чехословакию, нарушив все и всякие обязательства, а потом стали крикливо лгать в печати о «слабости русской армии», о «разложении русской авиации», о «беспорядках» в Советском Союзе, толкая немцев дальше на восток, обещая им легкую добычу и приговаривая: вы только начните войну с большевиками, а дальше все пойдет хорошо. Нужно признать, что это тоже очень похоже на подталкивание, на поощрение агрессора.