Плевать на то, что портится погода,

Пусть радугой играет горизонт.

Пурга, не страшен ветер и невзгоды,

За сорок, давит вниз холодный фронт.

Декабрь настал, команда заболела,

Температура, слабость и озноб.

Всё это продолжалось до апреля,

Болезнь для избалованных особ.

Альбанов был тогда за капитана,

Хотя болел он, так же как и все.

Контроль продуктов, меньше балагана,

Ерминия была во всей красе.

В лечении приложив свои силы,

Мадонной стала светом и душой.

Весь экипаж спасала от могилы,

Как будто – это было не впервой.

VIII.

У каждого растёт в душе тревога.

Не тает лёд и холод, почему?

Без края, не кончается дорога,

И паника на шхуне ни к чему.

-Продукты есть, что нужно нам для счастья?

Пока всё под контролем, господа!

Преодолеем холод и ненастье,

Растает лёд и встретит нас вода.

Ерминию ревнует к всей команде,

Альбанова винит во всех грехах.

Питание на жиденькой баланде,

Что дальше? Пробирает липкий страх.

Зажата шхуна льдами и дрейфует,

Медведей нет, по-прежнему метель.

Настало лето, а мороз лютует,

В каюте ждёт холодная постель.

IX.

Брусилов и Альбанов чаще спорят,

Пустеют все кладовые и трюм.

А капитан закладывает с горя,

Вино его спасёт от мрачных дум.

Освобождён, в отставку вздорный штурман,

Стучится осень вновь пришла зима.

Порядок действий так же не продуман,

На землю опустилась снова тьма.

Пришлось переселиться в две каюты,

Нет керосина, очень мало дров.

Будь проклят холод, всполохи салюты,

Так хочется домой, в родимый кров.

Пол года солнце, исчезает в тучах,

Мороз стоит под минус пятьдесят.

Такая у команды шхуны участь,

Судьба и рок за вызов не простят.

Заброшены, завалены снегами,

С природою ведут за жизнь борьбу.

Вгрызаются  ногтями и зубами,

В надежде изменить свою судьбу.

Январь настал грозит команде гибель,

Альбанов предложил идти пешком.

Кто будет в этой битве победитель,

Остаться, значит всем грозит концом.

Три месяца готовил к переходу,

Грузили в сани вещи, каяки.

Дарил надежду, право на свободу,

Потуги будут очень нелегки.

X.

В путь двинулись десятого апреля,

Четырнадцать отважных моряков.

В расчёт, до мыса Флора за неделю,

Продукты там и звери – план таков.

Через три дня вернулось к судну двое,

Сил не хватило, очень трудный путь.

Хотя считали место роковое,

Но от судьбы, решили – не свернуть.

Теперь им не грозила голодовка,

Продуктов хватит больше чем на год.

И не страшат людей судьбы уловки,

Продолжен шхуны дрейф до чистых вод.

Судьбе бросают вызов? Вновь несчастья!

Преграды на пути из снежных ям,

Торосы, полыньи, метель, ненастье,

Как бурлаки, нет отдыха плечам.

На горизонте тучи исполины,

Танцуют танец смерти, слышен вой.

Из сумрака пурги мелькают спины,

Их греет мысль одна, что путь домой.

От тяжести их нервы на пределе,

Цинга, синеют ноги, слепота.

Ряды команды очень поредели,

Судьбой "Святая Анна" проклята.

Но льды дрейфуют их несёт на север,

Ломались бесконца полозья нарт.

Глотали горький хлеб надежды в гневе,

И вот земля – спасение и фарт.

Задача им дойти до мыса Флора,

Не страшен голод. Мясо, яйца птиц.

Судьба решила, показать Пандору,

Чтоб смерти маски были вместо лиц.

Существовала лишь одна проблема,

На десять человек, два каяка.

Отряд разделен, непосильно бремя,

Две партии, задача нелегка.

Пять человек направились по морю,

Два каяка, на них походный скарб.

На лыжах пять, чтоб не было раздора,

Отобраны туда, кто был не слаб.

Для места встречи, база мыса Флора,

По берегу. Пролив пройти по льду.

Готовиться к зиме на месте сбора,

А то что было – хуже, чем в аду.

Один рывок остался им до цели,

В проливе Мирса, попадают в шторм.

С матросом, штурман выбраться сумели,

Гребли с последних сил они вдвоём.

Второй каяк захвачен был пучиной,

Его несло в открытый океан.

Нет сил грести, болезнь на то причина,

Их захлестнул волною ураган.

И наконец девятого июля,

Сбылись команды светлые мечты.

Судьба злодейка волю не согнула,

Достигли двое цель того пути.

У англичан там брошенный посёлок,

С продуктами, амбаром и жильём.

От экипажа маленький осколок…

Не встретили, кто шёл туда пешком.

Галеты, чай, соления, консервы,

Постройки есть, но требуют ремонт.

Провизии на год, на два резервы,

Не страшен здесь зимой холодный фронт.

Икали десять дней они команду,

Которая должна достигнуть цель.

Одно ружьё и на день провианта,

На их пути ледник, возможен сель.

Заходит в бухту  паровая шхуна,

"Святой великомученик Фока"

Спасение, один лишь раз фортуна,

Спустилась благосклонно свысока.

Загрузка и посадка вновь на судно,

На островах оставлены склады,

Искать команду дальше безрассудно,

А смерть, здесь собрала свои плоды.

XI.

Что ждёт теперь оставшихся на шхуне?

Ведь с каждым днем всё дальше будет шельф.

И решено команде ждать июня,

Судьбе назло, продолжить дальше дрейф.

Центр шхуны. Все живут в одной каюте,

Нет керосина, лишь медвежий жир.

Фитиль коптит, так тянутся минуты,

В каюте заключён их бренный мир.

Цинга и эти вши, распухли ноги,

Чтоб двигаться желаний нет и сил

Закончились дрова, одни тревоги,

Им холод, голод разум поразил.

Часы и дни, неделя – месяц – годы,

У времени они теряют счёт.

Кромешный ад, надежды нет, невзгоды.

Сентябрь, октябрь, ноябрь, зимовка ждёт.

Тринадцать человек её команда,

"Пандора" и тринадцать в ней кают.

Толкает в пекло не "Святая Анна".

А тот, кто так назвал, тот лжец и плут.

И вот судьбой опущена секира,

Расплата за Гоморру и Содом.

Телец не может быть для них кумиром,

Который обручён навек со злом.

Раздался гул и звон, всё ближе, ближе.

И мчатся к шхуне сотни колесниц.

Пол задрожал свистящий шелест слышен,

Гул, грохот, рёв и ржанье кобылиц.

Всё ближе, ближе трещины к Пандоре,

И вдруг разверзлась бездна в один миг.